Счастливая, взволнованная, она оглядывалась. Резиновые стенки словно состояли из отдельных подушечек, напоминая стеганое одеяло. Посередине тумбой возвышался надувной столик с алюминиевым верхом. По обе стороны его, как в железнодорожном купе, поднялись надутые воздухом резиновые диваны.
Эллен несколько раз вдохнула в себя воздух:
– Как на Земле! Как на Земле! – сказала она и вдруг заплакала, припав головой к груди командора.
Петр Сергеевич растерянно гладил ее по стриженой голове.
Открылась дверь, и один за другим в дом вошли Аникин и Том Годвин.
Эллен засуетилась у стола.
– Что вы подумаете, – говорила она, – в первый раз мы пообедаем в походе без этих противных резиновых трубок, через которые приходилось сосать питательную кашицу. Но прежде я должна воспользоваться сокровищем, которое презентовал мне командор.
Том Годвин сел за стол и, совершенно подавленный земной обстановкой, сжал голову руками, поставив локти на стол.
– Обедом займусь я, – предложил Аникин. – Поджарю филе соус мадера! А ты, Леночка, займись собой. Мы отвернемся.
Петр Громов расставил на столе реактивы и две пробирки – одну с темной жидкостью, найденной на дне пещеры, другую с красноватой плесенью, соскобленной с камней.
С разрешения командора Эллен сняла карту лунных полушарий с одной из стен и отгородила себе угол. Эта своеобразная занавеска не могла скрыть всю Эллен, ее плечи и ноги были видны, но мужчины старались не смотреть на нее. На резиновом полу стоял обыкновенный тазик. Эллен наполнила его водой.
– Каждая капля для меня дороже любого алмаза, который можно здесь найти! – сказала Эллен.
Том Годвин покосился на нее. Он увидел обнаженные плечи и красивую шею. Он опустил глаза, но задержал их на голых и стройных ногах, стоявших в тазу.
– Какое счастье! – говорила Эллен, плескаясь. – Восхитительная жидкость. Наслаждение!
– А знаете ли вы, что это за черная жидкость? – отозвался, рассматривая пробирку, Петр Сергеевич. – Это нефть!
– Вода превосходнее! – беспечно засмеялась Эллен.
– Кристаллик воды тоже был найден на Луне. Но нефть!..
– Что вы радуетесь, словно получили наследство? – Годвин поднял голову. – Смеялись над лунными приисками, а ухватились за лунные промыслы?
– Нет, Годвин, нет! Если нефть есть на таком космическом теле, как Луна, то…
– То нефть не биологического происхождения! – договорил за Громова Аникин.
– Вот именно. Пусть Луна и оторвалась когда-то от Земли, но это было еще до поры, когда появилась жизнь на Земле.
– Земля! – прервал Годвин. – У меня все внутри перевертывается, когда я слышу это слово.
– У многих сейчас перевернутся представления о ней. Нефть – это не остатки когда-то живших существ, как думали многие, а химическое соединение, образовавшееся при формировании земной коры, – ее жидкая составляющая наряду с водой. В глубине Земли можно найти океаны нефти. И чем глубже в Землю, тем все больше!.. Никогда не наступит нефтяной голод на Земле!
– Опять Земля! – крикнул Годвин. – Да перестаньте же! Я вошел в этот дом, дышу земным воздухом, говорю и слышу как человек, без дурацких шлемофонов. Я словно дома, а через час опять окажусь среди проклятых скал в пустоте. Показали еду после голодовки и сейчас отнимут ее…
Он оглянулся на Эллен.
– Отвернитесь, мистер Годвин! – возмущенно потребовала она, присев, чтобы спрятаться за картой.
– От вашего плеска у меня сердце ноет, как зуб. Я родился в лесу у ручья, черт возьми!
– Вы отвернулись наконец?
– Слушайте, друзья! – увлеченно продолжал Громов. – Эта лунная плесень оказалась белковым веществом. Она наверняка питательна!..
Он откинулся к спинке дивана и торжествующе оглядел всех. Перед ним на столе, как трубки маленького органа, стояли ряды стеклянных пробирок с разноцветными светящимися реактивами, лежали стеклянные квадратики с помутневшими каплями и крупинками красноватого вещества.
Выглянув из-за импровизированной занавески, Эллен с интересом рассматривала все это.
Годвин снова сжал голову руками:
– К черту! Я не двинусь дальше с места. Мы с мисс Кенни американцы. Смысл жизни в комфорте. Мы остаемся здесь.
– Лунный рай в резиновом шалаше, – съязвил Аникин.
– Я не помню, чтобы нанимал кого-нибудь заниматься моими делами.
– Но занимаетесь моими, Годвин! Вы забыли спросить меня, согласна ли я остаться, – Эллен уже оделась и вышла из-за карты.
– Ваша говорящая коляска останется здесь, мэм.
– Значит, вам будет с кем перекинуться словом.
– К дьяволу! Смотреть на мутную стеклянную картинку Земли и выть? Нет!
– Годвин, тише, – остановил его Петр Сергеевич. – Вы только посмотрите. Плесень бурно реагирует на новые условия. Она поглощает углекислоту и, вероятно, даже азот. Она увеличивается в объеме на глазах. Не спорьте! У вас просто припадок ностальгии, Том. О Земле надо думать, конечно, но… А что, если перенести лунную плесень на Землю? Если она выжила на Луне, то уж на Земле!.. Вы только посмотрите, она поднимается, как на дрожжах… Да это и есть дрожжи!..
Годвин покосился на красноватую массу, занявшую уже часть стола.
– Черт возьми, оно пухнет, – проворчал он.
– Вы представляете, какие урожаи белкового вещества можно получить, если перенести споры этой плесени на Землю? Это необыкновенное открытие, друзья! Если мне посчастливится и я увижу с горного кряжа «ту сторону» и вулкан, который нельзя разобрать на фотографиях, если докажу вулканическое происхождение лунных гор, то задача нашей экспедиции будет выполнена!
– Я пойду с вами, командор! – заявила Эллен.
– Вы же хотели остаться еще тогда в ракете! – запротестовал Годвин.
– Нет, Аленушка, – мягко сказал Громов. – Никто не пойдет, кроме меня. Я получил такое указание из Москвы. Годвин прав. Вы все останетесь здесь. Нельзя рисковать всеми членами экспедиции, отрывать их от танкетки, от нашей базы, от связи с Землей. Вы подождете меня здесь.
– Указание Москвы? – вскипел Годвин. – Почему я должен слушаться Москвы? Я хоть и погибшего корабля капитан, но все же американский капитан. Сам себе хозяин. Фу, черт! Какую гадость развели вы здесь на столе, командор! – Годвин осматривал выпачканный в красноватой массе кулак.
Петр Громов восхищенно смотрел, как расползается красноватая масса по столу, стекает с него на диваны и на пол.
– Живая пена! Как это необыкновенно красиво! Взрыв жизни! Всепобеждающая жизнь! Она попала в лучшие условия, и вы посмотрите, какая в ней неотвратимая жадность роста. Живое сокровище!.. Им будет питаться скот на Земле. Еще Тимирязев мечтал о «хлебе из воздуха». Ведь в воздухе есть все материалы для создания питательных белков. И вот видите, где был скрыт механизм такого преобразования. На Луне!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
