9. Пань Ань (литератор времен Западная Цзинь (247-300 гг.), олицетворение мужской красоты. Один из ведущих представителей поэтического течения Тайкан-те. Когда он был маленьким, он часто бродил за пределами Лоян. Женщины, которые встретились с ним, окружали его и бросали ему фрукты, поэтому, когда он возвращался домой, его телега была полна фруктов
10. 四更 - sìgēng - четвёртая ночная стража (время от 1 до 3 часов ночи)
11. 哪壶不开提哪壶 - nǎ hú bù kāi tí nǎ hú - букв. "брать тот чайник, который не кипит" (по притче о владельце чайной, который отвадил неплатившего посетителя, заваривая ему чай холодной водой; обр. задевать за живое, допустить бестактность, затронуть запретную тему; ср. наступить на больную мозоль, в доме повешенного говорить о веревке, сыпать соль на рану
12. 轻装上阵 - īngzhuāng-shàngzhèn - 1) идти в бой налегке (без брони) 2) ничем не отягощенный, с легкой душой
13. 神出鬼没 - shénchūguǐmò - появляться как дух и исчезать как призрак (обр. в знач.: мгновенно, как по волшебству; неуловимо)
14. 丈 - zhàng - чжан - 3,33 метра. Т.е. примерно 63 метра
15. 四月 - sìyuè - четвёртый месяц года; апрель
16. 五月 - wǔyuè - пятый лунный месяц; май; майский
Глава 63 «Падение столицы»
____
Пылало само недро земли, и вся столица содрогалась.
____
Из-за прибытия западных послов утренняя аудиенция у Императора выдалась настолько шумной, что от множества вопросов голова шла кругом. Когда двор наконец распустили, Чан Гэн помог пожилому господину Фэнханю покинуть дворец, поддерживая его под руку и не удостаивая даже взглядом тех, кто пытался добиться его внимания.
Жители столицы были встревожены, на улицах остро не хватало экипажей и лошадей. Обычно Гу Юнь просил Хо Даня вывести лошадь за пределы дворца и ждать его у ворот. Но сегодня что-то, похоже, задержало слугу — того не оказалось на обычном месте.
Поначалу Чан Гэн не обратил на это внимания, поскольку сопровождал господина Фэнханя, они шли крайне неспешно, плечом к плечу.
Из-за того, что господин Фэнхань целые дни с рассвета до поздней ночи проводил в институте Линшу, глазницы его запали, а тело напоминало высохший редис — только взгляд хитрых глаз оставался все таким же цепким.
— Благодарю Ваше Высочество за терпение и то, что вы решили сопроводить старика, не способного самостоятельно удержаться на ногах, — вздохнул господин Фэнхань. — Что-нибудь известно насчет подкрепления? Когда оно уже, наконец, прибудет?
— Беспорядки на четырех границах затронули пять военных округов. Как обстоят дела в гарнизонах на местах, вы в курсе. В этом году постоянно сокращались расходы на содержание войск и квота на выделенный им цзылюцзинь. Поэтому наши гарнизоны с трудом могут содержать несколько отрядов с тяжелой броней, а большинство вообще имеют на вооружении только легкую, — ответил Чан Гэн. — Хотя отряды в легкой броне быстро передвигаются и их легко мобилизовать, они довольно уязвимы. Если нам преградят дорогу воины в тяжёлой броне или пара единиц военной техники, то враг без проблем возьмет в кольцо наших солдат. Для этого противнику не нужны ни опытные командиры, ни много людей.
— Из-за слов Вашего Высочество этот дряхлый старик теперь не может найти себе места от стыда. На протяжении последних лет институт Линшу действительно не выпустил ничего стоящего, — Чжан Фэнхань виновато понурил голову. — Я лишь ничтожный старик, который зря занимает свою должность. В следующем году я планировал просить правителя об отставке, но неожиданно на нас свалилось национальное бедствие. Боюсь, что теперь мне не дано умереть своей смертью.
C теплотой в голосе Чан Гэн мягко произнес:
— У господина Фэнханя столько заслуг перед государством, что хватит на тысячи лет, не стоит скромничать.
— Тысячи лет... Разве будет спустя тысячу лет существовать Великая Лян? — Чжан Фэнхань поджал тонкие губы. — Когда я присоединился к институту Линшу, то надеялся, что смогу убежать от мирских забот, сосредоточившись на работе, и всю жизнь посвящу механизмам и железной броне. Но оказалось, что наш суматошный мир слишком тесен. Даже если злодей и честный человек на развилке выберут разные повороты, рано или поздно они могут вновь сойтись на перекрёстке. Чем быстрее ты пытаешься от чего-то убежать, чем сильнее хочешь совершить нечто выдающееся, тем больше вероятность, что в итоге твои усилия ни к чему не приведут... Хотя этот ничтожный господин мечтал лишь об участи скромного механика, с руками, перепачканными машинным маслом.
Чан Гэн улыбнулся, но промолчал, поскольку понимал, что господину Фэнханю нужно излить душу, а не выслушать его мнение.
За два поколения противостояние между Императором и Аньдинхоу в Великой Лян достигло своего пика. Хотя не это стало главной причиной постигших страну несчастий, а давняя беда с пустующей из года в год казной.
Чжан Фэнхань продолжил:
— Каждый день мы управляем положением колонн из башни Циюань. Хотя иностранцы пока только разведывали обстановку и не рискуют поднимать в небо большую часть своих Соколов, но радиус действия противовоздушной сети имеет свой предел. Говорят, в черте города иностранцы каждый день при помощи веревок запускают бумажных змеев [1]. Боюсь, что такими темпами в ближайшие дни запас железных стрел у колонн иссякнет. Что мы тогда будем делать? У маршала Гу есть какой-нибудь план?
Всего в распоряжении северного гарнизона осталось меньше сотни Черных Орлов, включая тех, кто серьезно пострадал — потерял руку или ногу. Стоит противовоздушной сети отказать, и город будет захвачен врагом.
Чан Гэн ответил:
— М-м-м, он в курсе и пытается найти выход.
Чжан Фэнхань уже и так места себе не находил от беспокойства, а услышав его слова, вообще не знал плакать ему или смеяться, и что думать о Яньбэй-ване. Что «героем становятся с молоду» [2] или что он немного туповат? Казалось, даже если на его глазах будут рушиться небеса, молодой принц лишь ответит «ясно», словно происходящее нисколько его не трогает.
Чжан Фэнхань намеренно понизил голос:
— Сегодня во время ежедневной аудиенции во дворце куда-то запропастился командующий императорской гвардией Хань. Ваше Высочество это заметили? При дворе уже ходят слухи, что пусть Император для виду и обрушил свой гнев на послов Запада, но в действительности же он планирует перенести столицу.
Чан Гэн улыбнулся, но брови его были нахмурены:
— Император не пойдет на это, пока положение не станет безвыходным. Вижу там экипаж института Линшу, позвольте мне помочь вам подняться... О, вот и дядюшка Хо?
С крайне обеспокоенным видом Хо Дань подбежал к нему:
— Старый слуга сегодня припозднился, прошу простить мое опоздание.
— Ничего страшного, — Чан Гэн махнул рукой. — Что же задержало дядюшку Хо?
Хо Дань внимательно посмотрел на него из-под полуопущенных век.
— Прошлой ночью Аньдинхоу был ранен вражеской стрелой. Мне доложили только рано утром. И я сразу... Ох, Ваше Высочество!
К изумлению Хо Даня и Чжан Фэнханя, еще недавно мирно прогуливавшийся Чан Гэн резко изменился в лице, вскочил на коня и стремительнее ветра унесся прочь.
Перед девятью воротами городской стены еще не развеялся дым сражения, — только с рассветом западное войско свернуло знамена и перестало бить в барабаны [3] — когда Гу Юнь наконец получил возможность немного передохнуть.
Наплечник черной железной брони погнулся, но стрелу удалось вытащить. Им занимались два гарнизонных лекаря: при помощи ножниц и щипцов они попытались аккуратно поддеть поврежденный наплечник, чтобы его снять, но окровавленный металл прилип к одежде.
Когда Чан Гэн подбежал поближе, то ненадолго задержал на Гу Юне взгляд, но вскоре отвернулся. Вид у него был страшнее, чем у раненого.
— Ох... — прошипел Гу Юнь и резко выдохнул прохладный воздух. — Нельзя ли побыстрее? Вы там, что, вышиванием занимаетесь?.. Как прошло?
