Специально для личного пользования экипажа, по-прежнему с пометной «совершенно секретно», на борт поступила краткая подборка наиболее запоминающихся моментов наших приключений.
Честно говоря, постоянная рвота и натягивание на голову рюкзака, в попытке защититься от насекомых, популярности моему имиджу не прибавила. Самому было неприятно, как и Яру, который, отсмотрев несколько десятков минут, смачно сплюнул на ковер и выматерился. Зато наш экипаж искренне посмеивался над нами.
Кошку я прописал у себя в каюте, потому что побаивался реакции людей и завалился на кровать. Сутки проспал, как убитый, потом накормил зверюгу галетами и сам отправился на кубрик, потому что есть хотелось чертовски. От мысли о сухпаях, меня начинало мутить.
Сенди, завидев меня, засуетился и вскоре выдал настоящую отбивную средней прожарки и вареную картошку, от запаха которых я чуть не отключился. Стараясь не торопиться, по-человечески поел.
— Сенди, Тверской уже появлялся? — уточнил я.
— Капитан не в курсе? Полковник застрял у врача, в его крови нашлась какая-то болезнь, разрушающая лейкоциты. Похоже, вместе с укусом ящера в его кровь попали какие-то бактерии…
— И как он, жить будет?
— Будет, Тверской — настоящий мужик, — с уважением сказал Сенди.
— Что, волновался за него? — уточнил я, но кок меня неожиданно удивил:
— Ни в коем случае, ведь с ним же были вы. Вот жалость какая, я так надеялся, что Ярослав Сергеевич поучит меня обращаться с оружием, как вы велели.
— Ничего, я уверен, что это не надолго, — подбодрил я кока. — К тому же, есть макс и Кевин.
— Я пока потренируюсь ножи метать, — со значением сообщил мне Сенди и запустил в доску здоровенный тесак. Ну, это у него, конечно, ловко выходило, хотя полезность была сомнительная.
Поев, я отправился получать доклад о произошедшем на корабле. Рик встретил меня подтянутым приветствием в рубке, отрапортовал по Уставу, что за время нашего отсутствия на корабле ничего не произошло, все вахты неслись в необходимой последовательности, ни нарушений, ни конфликтов, аж скучно!
— На имя капитана поступило несколько писем, — сказал он, когда я отмахнулся от уставной формы. — Пока ты спал.
— И естественно ты не прочел, — проворчал я, садясь в капитанское кресло и придвигая к себе монитор.
— Естественно не прочел, у меня нету персонального ключа, кстати, а где мой маяк?
— Сходи к нашим инженерам, пусть кто-нибудь сделает новый, тот по определенным причинам остался на Мэй.
— Потерял? — уточнил канадец.
— Ни в коем случае. Оставил, чтобы обозначить место. Очень важное и, сдается мне, очень скандальное место.
Я открыл первое письмо. Кораблю была дана неделя на отдых, кроме того, какая-то комиссия должна была все перепроверить и подвести итоги, после чего нам надлежало прибыть на Нуарто на церемонию открытия Галактического Сафари. На приеме должны были присутствовать все члены команды.
Интересная подробность, надо сказать. А как же вахта? Ладно, с этим мы разберемся чуть позднее.
— О, а это уже интереснее, Рик, — сказал я, оторвав глаза от экрана. Сердце у меня билось часто-часто. Письмо пришло в то время, когда мы только взлетали с Мэй. — Нас поздравляют с прохождением отборочного тура!
— Тот самый неизвестный поклонник? — уточнил канадец.
Сидевшая на своем месте Кортни насторожено глянула из-под своей рыжей челки.
— Именно он, — согласился я. — За нами следят. Позорище то какое.
— И ничего не позорище, — отрезала Кортни. — Ты так мужественно спасал Тверского!
— Угу, а потом так мужественно корчился от лихорадки, — передразнил я девушку, заставив ее покраснеть.
— В любом случае, — усмехнулся канадец, — триумф или позор уже состоялись. Скажи, куда ты засунул нож?
— Пойдем в мою каюту, поговорим? — предложил я. — Кортни, когда тебя должны сменить?
— Лейтенант Дорова и старший лейтенант Порси через час сорок.
— Ну, ты же досидишь тут одна? — попросил Рик.
— О, эти мужчины! — она посмотрела на потолок. — Вечно норовите сесть на нежные женские шеи.
— За это я освобожу тебя от следующего дежурства, вахту возьму на себя, — предложил я.
— О, так идет! — оживилась связистка. — С Земли приходили сообщения общего характера. Нас пытались подбодрить, но мне кажется это маловажным…
— Ты совершенно права, — согласился я, — плевать нам на них с высокой колокольни!
Мы с Риком покинули рубку и вскоре уже сидели за шахматами.
— Зачем ты припер эту кошку с собой? — уточнил канадец, выслушав мой подробный рассказ.
— Просто не смог ее выпихнуть, — я пожал плечами и, нагнувшись, завязал на шее животного красный платок. Этот акт вандализма от хозяина кошка перенесла стоически, лишь удивленно обнюхала новшество.
— Совершенно безобидная животина для тех, на ком есть мой запах, — пояснил я. — Она считает всех людей своей стаей, а меня вожаком. Ну, или что-то вроде того.
— Интересно, почему не Тверского? Ведь он неоднократно подкармливал ее.
— А кто их разберет, тварей этих? Может, именно потому, что я угостил ее разрядом и прочистил мозги? Ладно, что ты думаешь про Мэй?
— Ты и вправду решил все это вынести на поверхность? Я не уверен, что это может кому-то понравиться!
— Ну, ты еще скажи, что теперь нас попытаются убрать…
Но, глядя на серьезное лицо канадца, я понял, что он именно так и думает.
— Я отдам распоряжение автоматическому боту навестись на маяк и проникнуть в подземелье, — сказал я. — Эта штука так мала, что ее проникновение, как и отправка, останутся незамеченными. Возможно, удастся извлечь из оборудования какие-то носители.
— И что ты потом будешь делать с этим знанием, Антон? Зачем ты хочешь показать всем правду? Ты думаешь, она не известна?
— Она известна тем, кто отдавал приказы. Пусть все знают, что на самом деле представляет из себя Нуарто: сборище гуманоидных лентяев, которые принимают решения, не разобравшись в ситуации.
— И кому ты что докажешь? Только станешь их вечным врагом. Опять взбрыкнешь, как черная лошадка…
— Надеюсь, ты не считаешь меня бессловесной овцой? — вопрос был риторическим.
Рик безапелляционно выставил белым шах и мат, после чего откинулся в кресле и сделал большой глоток яблочного сока.
— Если ты позвал меня, чтобы поставить в известность — это одно, — задумчиво сказал он, — а если совета моего хотел, совсем другое. Я считаю, что ты вскроешь гнойник, которому нет равных во Вселенной. Он может стать причиной вспыхнувшей войны и не обязательно агрессия будет направлена против Земли. Огласка того, что ты узнал, может привести к тому, что если, к примеру, сетрийцы выиграют планетарную платформу, то под давлением общественности им ее просто не дадут. Тогда погибнет целая цивилизация.
— А ты думаешь, Сетра имеет шансы на победу? — поинтересовался я.
— А ты решил не дать им этого шанса? — с сарказмом уточнил канадец. — Антон-Антон, ты что и вправду считаешь, что сетриец убил карлика по каким-то личным убеждениям? Да он спасал вас и себя за одно, и думать не думал о том, кто перед ним такой. Он и не знал…
— Знал. Уверяю тебя, знал, ведь стал же оправдываться…
— Он понял, кто перед ним, когда посмотрел на твою реакцию, Антон, — Рик вздохнул. — Ты неправильно выстраиваешь последовательность событий. Сетриец знал о прошлом своей планеты, но и думать не думал, что на Мэй может уцелеть кто-то из тех, к чьей гибели оказались причастны его предки.
— Это оправдания, зачем ты придумываешь их? — обалдело спросил я.
— Потому что события имеют место быть, а верная интерпретация их и есть та самая пресловутая вершина дипломатии, — выдал мой друг.
— Ну, вот, — только и смог сказать я.
— Антон, подумай хорошенько, что ты сейчас собираешься сделать? Ты хочешь обвинить Нуарто в уничтожении целой цивилизации лишь за то, что те поставляли материалы оккупантам.
— Ну, так оно и есть, — согласился я.
— Нет, — ткнув в мою сторону пальцем, веско заявил Рик. — Потому что все немного сложнее. Скорее всего, Мэй была уничтожена за разработку теории порталов.
— Мдаа, — протянул я. — С такой стороны об этом я еще не думал.
— Да ты вообще не думал, Антон! — взвился канадец. — Если сейчас вскрыть этот чирий, могут посыпаться головы, а если тебе удастся завладеть материалами по устройству порталов, так нас сотрут в порошок!
Я потер руками лицо, пытаясь собраться с мыслями.
— Ты вообще можешь жить и не совать нос туда, куда не следует, Доров? — спросил меня Рик. В глазах его плясали озорные огоньки.
— Ну, могу, — вздохнул я. — Надо придумать что-то с этим делом, чтобы с одной стороны не подставиться самим, а с другой все же вскрыть правду.
