В следующие несколько дней утверждалось, что жизнь возвращается к норме. Странно, однако, что так мало об этом говорили, особенно если вспомнить шумиху после первой высадки. Думаю, действовала цензура, но почему она по-прежнему была нужна?
Начали распространяться дикие слухи. Например, что королевская семья стала триппи, забаррикадировалась в Виндзорском замке и готовит посадочную площадку для третьей волны триподов. Или что третья волна уже пришла и захватила целую страну — по одной версии Францию, по другой — США. Как сказал папа, цензура заставляет людей верить в любую нелепицу.
Но, помимо слухов, действительно происходили странные вещи. По-прежнему исчезали люди. В Боулдере, ближайшем ярмарочном городе, сразу ушли сто человек: оказалось, что ушли все люди китайского происхождения. На следующий день появился библиотечный фургон и увез двух работников и нескольких читателей, пришедших менять книги. А два дня спустя Тодпоул объявил себя территорией трипода. На дороге появилась большая надпись “Да здравствует трипод”, и без шлема никого туда не пропускали. Тут же всем желающим предлагали шлемы.
Вечером папа достал чемоданчик, который оставил дядя Ян. Он сказал:
— Триподы дали их триппи, а триппи распространяют их. Не знаю, много ли их было сначала, но теперь, должно быть, очень много.
Энди сказал:
— Но как? Ведь все триподы уничтожены.
Папа поднял шлем.
— Простая отливка, провода и несколько транзисторов — триппи могут это готовить в тайных лабораториях. В сотнях тайных лабораторий по всему миру.
— Выбрось это, — с отвращением сказала Марта.
Он задумчиво смотрел на шапку.
— Не знаю.
— Я знаю! Хочу, чтобы ты ее выбросил.
Я спросил:
— А как она работает?
Папа покачал головой:
— Никто не знает в сущности, как действует гипноз. Но поскольку это состояние, в котором люди контролируются внушением, должно быть что-то, вызывающее транс — через радиоволны, действующие непосредственно на электрические центры мозга, вероятно, — вместе с приказом подчиняться триподам. И эта команда распространяется на всякого, носящего шлем.
Он повернул шапку, осматривая ее.
— Проводка похожа на замкнутый контур. Она связана с контрольной станцией — на спутнике или на корабле триподов. В таком случае разорвать контур — значит вывести ее из строя.
— Немедленно убери это из дома, — сказала Марта.
— Но как ты уберешь их с голов триппи? Ну ладно. — Он положил шапку обратно в чемоданчик. — Пока спрячу в сарае.
Когда в следующий раз позвонила Ильза, трубку взял я. Она сказала:
— Как приятно слышать твой голос, Лаури. Ты вырос, наверно. Кажется, я так давно тебя не видела. Как у вас дела? Приходят плохие сообщения из Англии. Об этих триппи и о беспорядках… драках и другом.
— Не так плохо, — ответил я. — Сейчас позову папу.
— Минутку. Сначала я поговорю с тобой. Как дела в школе?
— Небольшой беспорядок.
— Но ты готовишься к экзаменам? Важно не потерять Rhythmus…
Я не понимал, зачем использовать немецкое слово вместо обычного “ритм”. Ее акцент и голос раздражали меня, как всегда. И вообще я не понимал, какое право она имеет спрашивать меня о школьных делах; она ведь только делала вид, что интересуется.
Я передал трубку папе и пошел к себе. Там был Энди, за моим компьютером. Он спросил, не возражаю ли я, я ответил — нет, но подумал, что он мог бы спросить и раньше. Попытался читать, но щелчки клавиатуры отвлекали, так что в конце концов я снова спустился в гостиную. В то же время из кухни вышла Марта за порцией вечерней выпивки.
Наливая ей, папа сказал:
— Ильза передает привет.
— Она звонила? Жаль, что ты не позвал меня. Я хотела спросить ее о тарелке, которую мы купили в Бате в прошлом году. Не думала я, что моя память может стать хуже, но она становится.
— Нас прервали. И она сказала, что в пятый раз пытается связаться с нами. Линии перегружены. — Он помолчал. — Она сказала мне кое-что, чего я не знал; у них там нет цензуры. В Америке полиция и войска получили приказ без разговоров стрелять в людей в шлемах — убивать на месте.
— Пора и нам делать то же, — сказала Марта.
— Швейцарцы считают, что со дня на день мы будем… Марта…
Она подняла голову от журнала:
— Что?
— Ильза считает, что мы должны прилететь к ней в Швейцарию.
— Вздор. Правительство теперь серьезно берется за дело, и все скоро наладится. Лучше Ильзе прилететь сюда. Если ее отец держится так долго, значит, он не умирает.
Они какое-то время спорили, но Марта взяла верх. Это меня не удивило — Марта всегда побеждала в таких спорах. А что касается отца, то я чувствовал, что его беспокоят вовсе не триппи, а отсутствие Ильзы. Если она вернется, для него это не хуже, чем лететь к ней. Он сказал, что постарается связаться с ней. Марта сказала, что лучше сначала позвонить в аэропорт и узнать расписание.
Он довольно быстро дозвонился до аэропорта, и я слышал, как он спрашивает расписание рейсов на Женеву. Разговор казался обычным, но вдруг он повесил трубку.
— Ну как? — спросила Марта.
— Полеты в Швейцарию и из нее прекращены.
— Вероятно, временно, пока все не наладится.
По лицу папы я видел, что есть еще кое-что.
— Служащий аэропорта сказал еще… Не специально, а как заключение разговора. Он сказал: “Да здравствует трипод”.
Из всех неприятностей совместной жизни с Энди мне особенно не нравилось то, что он встает рано. Он старался не шуметь, но это было еще хуже — наполовину проснуться и слушать, как он тихо ходит, осторожно закрывает дверь, идя в ванную, еще осторожнее открывает ее, возвращаясь. Ночью я долго не спал, думая о триппи и шапках, и эти утренние тихие шаги раздражали меня больше обычного. Я размышлял, нет ли возможности переселить его в свободную комнату на половине Марты, впрочем, без особого оптимизма, когда он окликнул:
— Лаури!
Он стоял у окна. Я раздраженно спросил:
— Что?
— Самолеты.
Я услышал негромкий звук и пошел к окну. У нас хороший обзор, и я увидел два истребителя, вылетающих из-за холмов за Тодпоулом. От удовольствия видеть их я забыл о своем раздражении: такие стремительные и прекрасные сравнительно с неуклюжими треножниками. Какое значение имеют несколько человек, охваченных трансом, когда на нашей стороне такая сила?
— Фантастично! — сказал я.
— Там еще.
Он указал на юг. Навстречу первым двум летела тройка. На соединение, решил я. И думал так, пока не начали взрываться ракеты. Это продолжалось недолго. Один из двух вспыхнул оранжевым и красным пламенем, а второй улетел на запад, атакующая тройка преследовала его.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
