Керл быстро повернул прочь от него. Он сделал поворот на девяносто градусов и перевел рычаги ускорения на полную мощность. Таким образом, через минуту после побега, он уже лег на обратный курс.
Гигантский шар под ним быстро уменьшался, становясь почти невидимым. Прямо перед собой Керл увидел крошечный, тусклый круг света его собственного солнца. Он понял, что это его галактика. Там он может вместе с другими керлами построить космический корабль и улететь с необитаемой планеты к звездам. Это было настолько важно, что неожиданно он почувствовал испуг. Он отвернулся от тускло светящихся дисков, потом вдруг вновь взглянул на них. Шар покинутого им корабля был еще там, крошечная точка света в огромной темноте пространства. Внезапно он мигнул и исчез.
У Керла было странное ощущение. Ему казалось, что перед тем, как исчезнуть, корабль сделал гигантский скачок. Но все это было смутным и неясным. Он с тревогой спросил себя, не потушили ли они все огни и не преследуют ли его в темноте? Он понял, что не будет в безопасности до тех пор, пока не приземлится. Опять появилась эта неуверенность. Керл снова перенес внимание на светящийся впереди диск, и почти сразу же ощутил новый страх. Тусклое солнце, на которое он держал курс, не становилось больше.
Оно явно уменьшалось! Вот оно сделалось розовой точкой в темноте! И исчезло!
Страх ворвался в сердце Керла холодным ветром. Несколько секунд он напряженно всматривался вперед с безумной надеждой на то, что его путеводная звезда снова появится во тьме. Но там, куда он смотрел, блестели лишь далекие звезды, немигающие крапинки на черном бархатном фоне бездонной дали.
Но что это?! Одна из крапинок становится больше. Нервы Керла напряглись до предела. С ужасом следил он за тем, как крапинка превращается в точку. Вот она уже выросла в круглый шар света и все продолжала расти. Больше, больше, больше… Внезапно перед ним, сияя иллюминаторами, возник гигантский корабль, который он покинул несколько минут назад.
Керл почувствовал, что с ним происходит нечто необычное. Мысли закружились в его голове, будто в ней закрутили юлу, все быстрее и быстрее. Сознание разлетелось на миллионы осколков. Глаза вылезли из орбит, он бушевал в своем маленьком укрытии, как обезумевший. Его щупальца вцепились в рычаги управления и в ярости раздирали их на части. Когти вонзились в стены суденышка. В последней вспышке сознания он понял, что не сможет вынести огня дезинтегратора, который был направлен прямо на него. И он был бессилен.
Поток энергии разрушал каждую клеточку идов в его организме.
Губы зверя раздвинулись в последнем рычании. Волосики усиков сплелись. Он почувствовал смертельную усталость и упал, уже не думая о мести.
Смерть пришла спокойно после долгих часов насилия.
Капитан Лич действовал наверняка. Когда огонь исчез, и стало возможным приблизиться к тому, что осталось от спасательной шлюпки, исследователи обнаружили кусочки расплавленного металла и лишь кое-где остатки того, что было телом Керла.
— Бедный кот, — опечалился Мортон. — Интересно, что он подумал, когда обнаружил нас перед собой после того, как исчезло его собственное солнце. Нечего не понимая в антиакселераторах, он не знал, что мы можем сразу очутиться в том месте, добираться до которого он мог часами. Ему казалось, что он движется в направлении родной планеты, но на самом деле он отдалялся от нее все дальше и дальше. Он не мог знать того, что когда мы остановились, он промчался мимо нас, а нам только и оставалось, что последовать за ним и разыграть небольшую комедию — притвориться его солнцем, пока мы не приблизимся достаточно близко, чтобы уничтожить его. Вероятно, перед его взором весь космос перевернулся вверх дном!
Гросвенф слушал этот монолог со смешанным чувством.
Шло время. Инцидент уходил в прошлое, теряя подробности и обрастая легендами. С каждым днем детали становились в памяти людей все менее похожими на то, какими они были на самом деле. Угрожавшая им опасность казалась далекой.
— Какие тут могут быть симпатии? — услышал как-то Гросвенф голос Кента. — Это наша работа — убивать всех котов в этом несчастном месте.
— Это просто, — как-то сказал Корита, — воевать с котами. Они примитивны. Стоит нам сесть, и они к нам придут, считая, что смогут нас перехитрить. — Он повернулся к Гросвенфу. — Я все еще верю в то, что это так, — дружелюбно произнес он, — даже если теория нашего молодого друга подтвердится. Что вы думаете, мистер Гросвенф?
— Я бы пошел дальше, — начал Эллиот. — Не забывайте о том, что причиной нападения на нас была отчаянная необходимость в пище. Вполне возможно, что ресурсы этой планеты не могут больше поддерживать это вымирающее племя. Так почему бы не дать им умереть с голода?
„Некзиализм — это наука, соединяющая информацию одной области знаний с информацией другой области. Наука, находящаяся на стыке разных наук. Она предусматривает ряд технических приемов для ускорения процессов усвоения полученных знаний и самого эффективного их использования“.
ПРИГЛАШАЮТСЯ ВСЕ ЖЕЛАЮЩИЕ.
ЛЕКТОР — ЭЛЛИОТ ГРОСВЕНФ.
МЕСТО ЛЕКЦИИ — НЕКЗИАЛЬНЫЙ ОТДЕЛ.
ВРЕМЯ — 15.00, 9/7/1.
Гросвенф прикрепил объявление к и так уже плотно заполненной доске объявлений. Затем он отступил назад и посмотрел, что у него получилось.
На корабле действовало так называемое „звездное время“, основанное на стоминутном часе и двадцатичасовом дне. В неделе содержалось десять дней, в месяце — тридцать дней, в году — триста шестьдесят дней. Дни не имели названий, но были пронумерованы. Данный календарь вступал в действие с момента старта.
Его объявление висело среди извещений об еще восьми лекциях, трех кинофильмах, четырех учебных фильмах, девяти дискуссиях и нескольких спортивных соревнованиях. Так проводили свободное время ученые, члены команды корабля, рабочие различных секторов. Но были и такие, которые предпочитали читать у себя в каюте, собираться с друзьями в кают-компании, задержаться в одном из баров или кафе.
Эллиот был уверен, что его объявление прочтут. Оно даже внешне отличалось от других сообщений. Написал его ученый на плотном листе. Шрифт был особый, буквы были вдавлены и казалось, что они находились где-то внутри бумаги. Цветная пленка из гальванизированного материала изменяла цвет букв. Они становились то голубыми, то зелеными. Слова, словно были живыми, дышали и двигались. Поскольку частота испускаемых волн света была неопределенной и постоянно изменялась, цветовые сочетания никогда не повторялись.
Объявление пылало среди прочих, как неоновая реклама. Гросвенф знал, что его наверняка заметят.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
