Генетические связи очищались за тысячелетия тщательной селекции. Но в рождении человека, даже при всех талантах и силах отобранных Бене Гессерит матерей, ничто не могло быть гарантировано. Всегда есть место вероятности и процентным соотношениям и никогда — определенности. Возможно ли, чтобы через десять тысяч лет была соблюдена точность до одного поколения. Может ли этот младенец быть Им?
Она посмотрела в умные живые глаза мальчика. Даже только что родившийся, он хорошо держал головку, целенаправленно оглядывался. В сознании Анирул послышалось какое-то замешательство, снова раздалась неразличимая какофония голосов. Это Ты, Квисац-Хадерах? Ты пришел на одно поколение раньше?
— Может быть, нам стоит обсудить создавшееся положение? — сказал де Фриз, едва шевеля губами. — Лишние эмоции могут повредить нам обоим.
— Вероятно, мне не стоит терять время, а надо просто убить тебя.
Голоса нахлынули на нее, как неотвратимый удар цунами, и напомнили ей о сне, когда она видела червя, бегущего по пустыне от неведомого преследователя. Но преследователь не притих, он стал множественным.
Сквозь какофонию прорезался четкий ясный голос. Это говорила старая Лобия, что-то растолковывала Анирул своим сухим всезнающим голосом, говоря с ней умиротворяющим тоном. Одновременно Анирул видела, как шевелятся губы ментата. как качается его отражение в плазе двери, выходящей в коридор.
Скоро ты присоединишься к нам. От испытанного потрясения Анирул отшатнулась назад. Гом-джаббар выскользнул из ее руки и начал падать на пол. В ее сознании вдруг возник крик. Это кричала Лобия, изо всех сил стараясь предупредить ее об опасности. Берегись ментата!
Прежде чем серебристая игла успела коснуться пола, де Фриз сделал молниеносное движение кинжалом и вонзил его сквозь черную ткань в плоть Анирул.
Когда с уст Анирул сорвался первый стон, он ударил еще раз, а потом еще, как ополоумевшая на жарком солнце ядовитая змея.
Гом-джаббар с хрустальным звоном ударился о плиты пола. Теперь голоса ревели в ушах императрицы, они становились все громче и яснее, унося с собой боль.
— Ребенок рожден, будущее изменится…
— Мы видим фрагмент плана, кусочек мозаики.
— Пойми, план Бене Гессерит — это только один из множества планов.
— Колесики в колесиках…
— В колесиках…
— В колесиках…
Голос Лобии заглушил все остальные, он успокаивал, уводил с собой.
— Идем с нами, смотри внимательнее… и ты увидишь все.
Губы умирающей леди Анирул Коррино дрогнули было в улыбке, но она не успела довести ее до конца. В последний момент своей жизни она поняла, что этому ребенку суждено изменить лик вселенной и путь развития человечества в большей степени, чем этого ожидали от Квисац-Хадераха.
Она почувствовала, что падает на пол. Анирул уже ничего не видела сквозь пелену смерти, но одну вещь она поняла со всей определенностью.
Община Сестер переживет этот удар.
Мать Квисаца не успела упасть рядом со своей ядовитой иглой, а де Фриз уже бежал по коридору с похищенным младенцем в руках.
— Тебе будет лучше, если ты окупишь все связанные с тобой хлопоты, — буркнул он запеленатому в одеяло мальчику. Теперь, после убийства жены императора главной и едва ли выполнимой задачей стало выбраться живым из дворца.
~ ~ ~
Все доказательства неизбежно приводят к утверждениям, не имеющим доказательств. Все вещи известны лишь в той мере, в какой мы хотим в них верить.
Бене Гессерит. «Книга Азхара»
Обосновавшись на борту своего флагмана, император Шаддам Коррино был не намерен возвращаться в Кайтэйн до окончания аудита операций барона Харконнена с пряностью Арракиса. Он знал, что станет делать, когда ОСПЧТ объявит барона виновным. Это будет нечто ужасное. Такая возможность выпадает один раз в жизни, и он, Шаддам, не будет ее игнорировать.
Сидя в личном салоне корабля, император видел, что события разворачиваются именно так, как он надеялся. Хотя Шаддам носил сейчас военный мундир, его кабина была полна удобств, о которых не имели понятия простые сардаукары.
Запершись за массивными дверями каюты, император вызвал к себе зерховного башара на роскошный обед, якобы для того, чтобы обсудить положение, а в действительности для того, чтобы послушать рассказы старого солдата о былых походах, до которых Шаддам был великий охотник. В свои юные годы Зум Гарон был заключенным-куклой, на которой сардаукары отрабатывали приемы рукопашного боя. Его взяли в плен во время похода на одну из отдаленных планет, а потом продали в рабство на Салусу Секундус. Почти не вооруженный, не имеющий военной подготовки юноша проявил такую храбрость, что восхищенные сардаукары приняли его в свои ряды. Это была история воплощенного успеха. Сын Гарона, Кандо, пошел по стопам отца и уже сейчас, будучи совсем молодым человеком, командовал легионами сардаукаров, тайно расквартированных на Иксе.
* * *
Насладившись едой, Шаддам откинулся на спинку стула и принялся изучать сухощавое лицо Гарона. Верховный башар был очень воздержан в еде и едва притронулся к роскошным блюдам. Вообще Зум Гарон был отвратительным сотрапезником. Все его мысли были заняты осадой Арракиса.
Группа лайнеров Гильдии по-прежнему блокировала всякую активность в пустыне, а Шаддам с удовольствием и нетерпением прислушивался к разговорам об ошибках и о выявленном инспекторами масштабе сокрытия баронских доходов.
Занимаясь этим делом, ОСПЧТ и Космическая Гильдия были убеждены, что выступают союзниками императора, составной частью борьбы со злоупотреблениями Дома Харконненов. Шаддаму оставалось лишь надеяться, что ему удастся уничтожить единственный источник естественной пряности, прежде чем партнеры заподозрят истину. Потом им придется обращаться к нему за амалем.
Когда челночный корабль доставил из Карфага легата Гильдии и ментата-аудитора из ОСПЧТ, сардаукары охраны провели их в каюту императора. Оба прибывших пропахли пряностью.
— Мы закончили, сир.
Шаддам налил себе стакан сладкого, как мед, каладанского вина. Зум Гарон, как и подобает военному человеку, застыл на своем месте в напряженной позе, словно ожидая допроса. Легат Гильдии и ментат-аудитор дождались, когда захлопнутся двери каюты.
Ментат заговорил первым, держа в руке блокнот, куда он записал итоги своего расследования:
— Барон Владимир Харконнен допустил множество нарушений. Многие так называемые ошибки оказались неисправленными. У нас имеются доказательства нарушений, так же как и детали, которые неопровержимо свидетельствуют о том, что он пытался скрыть от нас свои манипуляции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
