Конечно…
— Запуск ракет! — объявила внезапно Ингеборг Аберу. — Множественный запуск ракет! Дальность сорок–пять миллионов километров. Ракетное ускорение четыре–шесть–тысяч км/с2! Приблизительное время полета при постоянном ускорении, пять–точка–семь минут.
— Противоракетная оборона Эгида Пять! — резко скомандовал Бинг автоматически, реакция, которая никогда не должна была советоваться со своим передним мозгом вообще… которой повезло, так как его передний мозг работал не очень хорошо на данный момент.
«Боже мой, она на самом деле сделала это! Она на самом деле выпустила ракеты в Фло Солнечной Лиги! Я не думал, что кто–то может быть таким сумасшедшим! Разве она не знает, чем это должно закончиться?»
Тем не менее, даже эта мысль прорвавшаяся через него, была не такой темной и страшной, как еще одна. Золотой Пик не начала бы с такого далека, если бы у нее в в правду не было преимущества в дальности для своих кораблей, а это означало, что Мизава говорил всерьез о своей озабоченности, в которой не было так много ерунды, в конце концов.
Дальность при запуске была более двух с половиной световых минут, но со скоростью сближения в 53,696 км/с, это геометрически означало, что максимальный эффективный охват Марк-23 был далеко за девяносто пятью миллионами километров. Даже Марк-16, с одной только парой приводных систем, имел бы эффективный охват в почти сорок девять миллионов километров… что означало, что ее Марк-23 могли достичь своей цели, никогда не активируя свой третий двигатель и все еще иметь необходимую прочность для окончательного атакующего маневра. Это была настоящая причина Мишель Хенке для сближения на эту дальность перед выстрелом. Это дало бы ей широкие возможности, чтобы сделать дело, но она могла сделать это, скрыв полную треть эффективной выносливость МДР. В то же время, она хотела покончить с этим без использования своих бортовых пусковых вообще, если бы смогла. Нет сомнения, что выжившие соларианцы — если смогут, дополнил ее ум мрачно — и поймут, что она использовала запуск ракет с подвесок, и именно этот метод она предпочитала. Если молоток действительно опустится, она хотела бы, чтобы существование Марк-16 было полной неожиданностью для первых соларианских офицеров, которым повезет посмотреть правде в глаза во время боя.
* * *
— Сэр, БИЦ считает, что эти запуски были осуществлены с подвесок, а не из пусковых. — Голос Ингеборги Аберу был суровым, жестким со страхом и чем–то еще. Что–то жалобное, почти раздражительное. Гнев подогревался внезапным осознанием того, что Звездное Королевство Мантикора действительно может производить технологии опережая все, что Солнечная Лига только подумывала развертывать. — Они должны были тянуть их в своих клиньях. Вот почему их ускорение упало перед запуском; они должны были развернуть их подальше от периметра клина.
— Понятно, — ответил кратко Бинг.
«По крайней мере, я был прав во многом, — с горечью подумал он. — Они не могут запустить что-то столь большое из бортовых труб, как мы видели на Монике… не то чтобы от этого что-то изменилось к лучшему. Если им доступно не очень много проклятых подвесок».
— Сэр, — сказала мгновение спустя Аберу, ее голос более безжизненным, чем раньше, — БИЦ прогнозирует, что все их ракеты нацелены на одну единицу. — Она повернула голову, чтобы посмотреть на него.
— На нас, — сказала она.
Уорден Мизава злобно выругался, когда Урсула Цейсс сообщила ему то же заключение.
«Гребаный идиот! Эта глупая, высокомерная отрыжка Боевого Флота, ничтожество! Теперь у него получилось всех нас убить, и абсолютно бессмысленно!»
— Время до столкновения — пять минут, — резко сказала Цейсс.
— Ожидание для противоракетной обороны, — сказал Мизава, и заглянул в дисплей, который показал ему лицо Хильдегард Бурже, в Командной Бета. Судя по ее напряженному, горькому выражению лица, она, очевидно, догадалась, о том же самом, что и он.
«Похоже ты получил корабли, работающие даже лучше, чем я ожидал, Мэтланд, — даже сейчас подумал уголок его мозга. — Извини, что я никогда не говорил тебе лично о работе, которую ты сделал для меня, но я предполагаю, что у меня не будет шанса наверстать упущенное. Удачи, мальчик — и смотри за своей задницей! Думаю, Флот будет нуждаться в тебе».
«Боже, хоть бы я ошибался, — болезненно думал Мэтланд Аскью, его лицо было бледным и сжавшимся, когда он смотрел на тактическую главную проекцию на флагманском мостике адмирала Сигби и думал о всех мужчинах и женщинах, которых он знал на борту флагмана Джозефа Бинга. — Боже, почему я не мог ошибаться?!»
Несмотря на все симуляции, которые Бюро Вооружений и Бюро Подготовки удалось проделать после исследования оборудования, захваченного у Моники, Мишель и Доминика Аденауэр слишком хорошо знали, что их знания о действительных соларианских возможностях были ограничены, если не сказать больше. У них не было реальных метровых колышков для измерения прочности противоракетной обороны солли, поэтому они решили ошибиться в сторону осторожности. У каждой из их «Ник» было восемьдесят подвесок в «плоских упаковках», прилепленных к корпусу, а у каждого «Саганами–C» было сорок. Это дало Мишель в общей сложности девятьсот шестьдесят подвесок, или в лучшем случае до десяти тысяч ракет. Основываясь на предположении, что фактическая обороноспособность солли была вдвое выше, чем у захваченных судов, исследованных после Моники, Мишель решила, что двести пятьдесят этих ракет должны делать свое дело. Они не смогли бы разрушить свою цель сразу, но для нее это было прекрасно. На самом деле, она действительно предпочла бы такой исход. Она, в конце концов, не была маньяком–убийцей, кто наслаждался, убивая людей. Она была более чем готова согласиться на демонстрацию того, что она может уничтожить их суда… и она будет рада, если убедит их признать себя побежденными, прежде чем на самом деле сделает это.
Флот Солнечной Лиги был главным флотом в изученной галактике на протяжении веков. На самом деле, никто не мог вспомнить время, когда он не был бы признан как самый мощный флот из существовавших. Но это самое превосходство сработало, подрывая его эффективность. Попросту говоря, не существовало такого врага, чтобы принимать его всерьез, не было равных, по которым можно измерять себя, не было дарвиновских стимулов для выявления слабых мест и их устранения.
Природа самой Солнечной Лиги, в которой доминировали несменяемые чиновники, которые фактически руководили ею, а не политическое руководство, давно потерявшее всякую власть, чтобы обуздать этих бюрократов, была еще одним фактором. Как и гражданская бюрократия, флотская бюрократия стала неподвижно укоренившейся, а междоусобные войны между конкурирующими отделами за ограниченное финансирование были интенсивны и жестоки. Решения о финансировании принимались на основе того, кто был самым влиятельным, а не из–за самой большой потребности, и, в действительности, нужен был очень маленький любой беспристрастный анализ фактических эксплуатационных требований. Так что, вероятно, было не очень удивительным, что, основываясь на предположении о соларианском технологическом превосходстве во всем, бюджет НИОКР был самым маленьким из всех. В конце концов, поскольку технологии ФСЛ уже были лучше, чем у кого–либо еще, зачем тратить деньги на то, что можно с большей выгодой потратить на такие престижные вещи, как дополнительные супердредноуты… или спокойно осесть на частных банковских счетах чиновников–снабженцев Флота?
Все это помогало объяснить, почему ФСЛ также был одним из самых консервативных флотов галактики. С тысячами кораблей, введенных в строй, и более тысяч законсервированных в резерве, его запас превосходства над любым мыслимым противником был совершенно решающим. Это означало, что получение денег даже на строительство новых судов, или радикальную перестройку и модернизацию существующих, всегда было трудным делом. Как следствие, ФСЛ был слишком медленным, чтобы признать потенциал лазерной головки, и еще более медленным, чтобы принять его. А потому что никто никогда не использовал подобное оружие против него, представляемая оценка угрозы нового оружия — и доктринальные изменения, необходимые, чтобы победить его — отставали даже от собственных аппаратных средств.
Это отставание имело серьезные последствия для КФСЛ «Жан Барт».
— Те платформы, безусловно, ложные цели, мэм, — сказала решительно Шерилин Джефферс, смотря на свои дисплеи. — Они сейчас раскручиваются, а «Призрачный всадник» дает нам хорошие данные о них.
— Как они выглядят? — спросила Наоми Каплан.
— Это выглядит, как довольно хорошая система в целом, мэм. — Офицер радиоэлектронной борьбы нажала несколько клавиш, и глаза ее были пристальны, когда она впитывала анализ БИЦ о потоке данных с разведывательных платформ. — Я бы сказала, что отдельные платформы, вероятно, не столь способны, как те, что мы видели от хевенитов в последнее время, но их совокупная способность на самом деле лучше.
