Перед группой Алеши сидел молодой чернокожий парень лет двадцати с небольшим и затравленно смотрел на пришедших. Рядом с ним сидел полицейский.
Адвокат, молодой еврей с кипой на голове, говорил:
— Перед вами молодой человек, который обвиняется в краже. Он работает гардеробщиком в бурлеске. К этому надо добавить, что у него есть и другая работа, — он мужчина — проститутка. И он якобы украл у своего клиента кошелек с кредитной карточкой и тысячью долларами. Его арестовали за попытку снять деньги с кредитки. Есть ли у кого-то из вас предвзятое мнение против него?
Один за другим кандидаты отвечали «нет» или «да». Если произносилось «да», людей освобождали от обязанности. Дошла очередь до Алеши, и он сказал:
— У меня есть предубеждение против обвиняемого.
— Почему?
— Я не люблю воров и мужчин — проституток.
— Почему?
Неужели это надо объяснять?.. Алеша просто сказал:
— Я вырос и воспитан в другой культуре.
Его отпустили, но на другой день снова вызвали. На этот раз перед ними сидела очень пожилая женщина, говорила она только по — испански, и с ней была переводчица. Адвокат объяснил:
— Эта женщина — эмигрантка из Доминиканской республики, живет на средства для бедных. Она подала в суд на город Нью — Йорк за то, что два года назад упала на переходе улицы и получила травму — ушиб и растяжение мышц.
Переводчица переводила, и женщина довольно кивала головой.
Адвокат продолжал:
— По словам истицы, на переходе была заледеневшая лужа и она поскользнулась. К этому надо добавить, что она уже раньше судилась с городом за то, что оступилась в углублении на тротуаре и тоже получила травму. Тогда она выиграла две тысячи долларов. Итак, если у кого-то есть предвзятое мнение против истицы, прошу высказаться.
Алеше было и смешно, и досадно: эта старая баба просто хотела обобрать город, а по сути обирала тех, кто платил городу налоги. Но на этот раз он решил не отказываться, его разбирало любопытство — как будет проходить суд?
Когда на следующий день присяжные собрались в зале суда, им объявили:
— Суд отменен, истица согласилась на предложенные ей городом две тысячи долларов без судопроизводства.
Алешу это так удивило, что он подождал в коридоре адвоката и переспросил:
— Неужели нельзя было выиграть это дело, чтобы город не платил ей?
— Можно было, конечно. Но продолжение суда стоило бы городу еще дороже.
32. Деньги делают деньги
Прошло уже несколько лет с тех пор, как Лиля с Алешей могли смело причислять себя к классу состоятельных граждан. Их общий заработок составлял 250 тысяч в год, столько получало лишь два процента населения[137]. Лиля с Алешей принадлежали к «высшему среднему классу» и полностью американизировались.
Они работали среди американцев и целыми днями находились в английской языковой среде, дома все чаще вставляли в русскую речь английские слова. Иногда им приходилось вспоминать выскочившее из памяти русское слово, и они переходили на английский. Газета New York Times стала их постоянной спутницей — навигатором для понимания Америки и всего мира, они выписывали ее, зачитывались статьями, поименно знали журналистов и узнавали их стиль. Новости по американскому телевидению тоже стали их каждодневной привычкой. Они были в курсе всех событий страны, имели свое суждение об американской жизни и выбирали президента по своему пониманию и убеждению. Они любили Америку и были счастливы американизироваться.
Алеша продолжал писать следующие части романа, книга всё разрасталась. Он так увлекся этой работой, что даже жалел времени, потраченного на самого себя.
Так они просиживали все вечера каждый над своей работой, и им не приходило в голову жить «богатой жизнью». Знакомые эмигранты удивлялись, почему они не купят дом, а они отвечали:
— Мы не променяем преимуществ жизни на Манхэттене ни на что. Здесь жизнь бьет ключом. Мы не для того приехали в Америку, чтобы самоизолироваться от нее в своем доме среди русских эмигрантов. И потом, мы не любим возиться с собственностью. Свой дом — это большое хозяйство: ремонт, покраска, стрижка газона и всякая возня. Нас устраивает жизнь в квартире.
Дорогих машин они не покупали, ездили на сабвее или пользовались такси — в Нью — Йорке это удобней. Американцы обожают ходить в рестораны, это традиция, часть американского стиля жизни. Для некоторых любителей это настоящее хобби, они знают чуть ли не все рестораны, много говорят о них и тратят на них много времени и денег. Но Лиля с Алешей ресторанам предпочитали путешествия. Каждый год один — два раза они ездили в разные страны мира. Это стало серьезным увлечением. Из каждой поездки Алеша привозил дорогие книги, альбомы — описания городов, музеев, галерей. В своем кабинете он повесил карты континентов и отмечал места, где они побывали. Карта Европы была испещрена уже вся. Вот там они с интересом ходили в рестораны, узнавали национальные кухни разных стран.
Лиля не тратилась на драгоценности, не любила украшения и принадлежала к редкому типу женщин, которые не держат избытка нарядов. Единственной дорогой ее вещью была норковая шуба, которую подарил ей Алеша.
Сам же он с увлечением собирал библиотеку, тратил деньги на покупку интересных книг по истории и искусству и на диски классической музыки. А потом его захватило всеобщее увлечение интернетом. Он купил дорогой компьютер и все более увлеченно проводил часы перед монитором, находя в интернете материалы и факты для своего романа.
* * *
Возраст у них был уже такой, что пора было думать об обеспечении подступающей старости. У среднего американца есть правило: за рабочую жизнь обеспечить себя так, чтобы после ухода на пенсию продолжать прежний образ жизни, не изменяя ему даже в мелочах. Для этого надо иметь запас денег на пять — семь лет. Лиля с Алешей начали работать в США в позднем возрасте. У Алеши пенсия будет небольшая, а врачам пенсии вообще не полагается — они считаются частными предпринимателями. Вместо этого каждый доктор имеет право ежегодно откладывать на собственный пенсионный счет 35 тысяч, не облагаемых налогом. К концу жизни так скапливается значительная сумма. Когда он будет ее забирать, придется платить на них налог. Но из-за позднего начала частной практики Лиля много накопить не успела.
Большая часть денег у них уходила на помощь Лешке с семьей. Он зарабатывал мало, Барбара не работала, дети росли. Лиля с самого начала сказала ему:
— Все расходы на детей мы берем на себя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
