— Тебе… — Ранд старательно прокашлялся. Тебе обязательно нужно уходить? Он чуть не спросил именно это. О Свет, но ведь он и вправду хотел, чтобы она ушла. Каждая минута, проведенная рядом с этой женщиной, была пыткой, и еще горшей пыткой — каждая минута в разлуке с ней. Но он может и должен поступить так, как будет лучше для нее. Да и для него тоже. — Ты, наверное, хочешь вернуться к Хранительницам Мудрости, Авиенда? Возобновить свои занятия? Нет ведь никакого резона оставаться здесь, со мной. С твоей помощью я узнал столько, что меня уже можно произвести в айильцы.
Девушка хмыкнула. Одного этого хмыканья было достаточно, чтобы понять, как она относится к услышанному, но Авиенда на том не остановилась.
— Тебя? В айильцы? Да ты знаешь не больше шестилетнего мальчишки! Почему мужчина должен выслушать вторую мать прежде своей, а женщина — второго отца прежде своего? В каком случае женщина может выйти замуж без брачного венца? При каких обстоятельствах хозяйка крова повинуется кузнецу? Почему если ты взял в гай'шайн серебряных дел мастера, то должен позволить ему работать на себя ровно столько же, сколько и на тебя? А почему то же правило не относится к ткачу?
Не желая сознаваться в своем невежестве, Ранд пытался найти ответ хотя бы на один вопрос, но Авиенда неожиданно принялась теребить шаль и словно забыла о нем.
— Порой джиитох играет с людьми такие шутки, что животики надорвешь, если это не касается тебя самой. — Голос ее упал до шепота. — Так или иначе, я исполню свой тох.
Ранду казалось, что Авиенда говорит сама с собой, но он все же ответил:
— Если ты имеешь в виду Ланфир, то от нее тебя спасла Морейн, а не я. Она погибла, спасая всех нас.
Меч Ламана, подаренный Авиендой Ранду, избавил девушку от единственного другого тох по отношению к нему, уразуметь смысл которого он все никак не мог. Единственного, о котором она знала, и он молился, чтобы ей не стало известно о другом.
Слегка наклонив голову набок, Авиенда бросила на него пристальный взгляд, и по губам ее скользнула легкая улыбка. Такая выдержка сделала бы честь и Сорилее.
— Спасибо тебе, Ранд ал'Тор. Бэйр говорит, время от времени мужчинам полезно напоминать о том, что им известно вовсе не все на свете. Непременно дай мне знать, когда соберешься спать. Мне бы не хотелось прийти поздно и потревожить твой сон.
Авиенда ушла, а Ранд некоторое время таращился на закрывшуюся за ней дверь. Кайриэнца, ведущего Игру Домов, и то легче понять, нежели эту женщину, не прилагающую ни малейших усилий к тому, чтобы быть загадочной. И Ранд подозревал, что чувство, которое он испытывает к Авиенде — как его ни назови, — запутывает все еще сильнее.
Кого люблю, того гублю, рассмеялся Льюс Тэрин. кого люблю, того гублю.
Заткнись! — разъярился Ранд, и смех стих. Кого он любит, Ранд и сам не знал, но кого будет оберегать, знал точно. Оберегать от любых напастей, и первым делом от самого себя.
В коридоре Авиенда привалилась к двери, надеясь хоть чуточку успокоиться. Во всяком случае, пытаясь успокоиться. Сердце так и рвалось из груди. Находиться рядом с ал'Тором все едино, что лежать обнаженной на горящих угольях. Обнаженной, да еще и растянутой так, что, того и гляди, кости выскочат из суставов. Он навлек на нее позор, подобного которому она не знала. У нее был тох к нему, но еще больший — к Илэйн. Ведь он всего-то и сделал, что спас ей жизнь. Не будь его, Ланфир бы ее убила. Ланфир хотела убить именно ее, и смерть ей готовила мучительную. Откуда-то Отрекшаяся знала. После того как она так провинилась перед Илэйн, ее тох по отношению к Ранду был подобен термитнику в сравнении с Хребтом Мира.
Кассин — по покрою кадинсор Авиенда признала в нем Аэтан Дор, из Гошиен, но рода определить не смогла, — сидел на корточках с копьями поперек колен и удостоил ее лишь мимолетным взглядом. Зато Лиа встретила Авиенду поощрительной улыбкой. Заговорщической улыбочкой, словно желала показать, что ей все понятно. Авиенда поймала себя на мысли, что все Чарин — а Лиа из Чарин, это по одежде видно, — вечно вынюхивают и высматривают, словно кошки, и сама себе подивилась. Прежде она во всех Девах видела лишь Фар Дарайз Май. Никак из-за Ранда ал'Тора у нее нынче с головой не все в порядке.
Наперекор этим мыслям пальцы ее яростно забегали в языке жестов.
Чему ты улыбаешься, девушка? Нечем больше заняться?
Брови Лиа слегка приподнялись, улыбка сделалась лукавой, а пальцы замелькали в ответе.
Кого ты называешь девушкой, девушка, Ты еще не Хранительница Мудрости, но уже и не Дева. И думаю, ты вложишь свою душу в венок, который положишь к ногам мужчины.
Авиенда сердито шагнула вперед — для Фар Дарайз Май трудно представить худшее оскорбление, но тут же остановилась. Будь Авиенда в кадинсор — другое дело, но в этой юбке она может и не справиться с Лиа. Хуже того, Лиа, скорее всего, откажется принять ее в гай'шайн и, поскольку Авиенда действительно уже не Дева, но еще не Хранительница Мудрости, получит право отколотить ее на глазах у всех Таардад, каких удастся собрать. Это меньший позор, нежели отказ, но все же позор, и немалый. Но и это не главное — победит Авиенда или проиграет, Мелэйн непременно найдет способ напомнить ей, что она оставила копье, да такой, что лучше бы Лиа отколотила ее десять раз подряд перед всеми кланами разом. В руках Хранительницы стыд — оружие пострашнее ножа. Лиа и глазом не моргнула — все это она знала ничуть не хуже Авиенды.
— Что это вы уставились друг на дружку? — вмешался Кассин. — Погодите, когда-нибудь я непременно выучусь вашим знакам.
Взглянув на него, Лиа залилась серебристым смехом:
— Непременно, Красный Щит. Ты будешь премило выглядеть в юбке, когда пойдешь просить, чтобы тебе позволили стать Девой.
Когда Лиа отвела взгляд, Авиенда вздохнула с облегчением — в подобных обстоятельствах она не могла отвести глаза первой, не потеряв чести. Пальцы ее непроизвольно задвигались, складываясь во фразу на языке жестов, которую, становясь Девой Копья, всякая женщина выучивала в первую очередь, поскольку свежеиспеченные Девы повторяли ее чаще всего.
Я имею тох.
Совсем маленький, сестра по копью, мгновенно отозвалась Лиа. Хорошо еще, что не согнула при этом мизинец — жест, означавший насмешку над женщиной, отрекшейся от копья, но продолжающей корчить из себя Деву.
По коридору,бежал слуга, один из этих мокроземцев. Не позволяя презрению, которое она испытывала ко всем, кто проводит жизнь, прислуживая другим, коснуться ее лица, Авиенда зашагала в противоположную сторону. Ей не хотелось даже проходить мимо того малого. Чтобы исполнить один тох, она должна была убить ал'Тора, чтобы исполнить другой — себя. Один тох мешал исполнению другого. Что бы там ни говорили Хранительницы Мудрости, она обязана найти способ исполнить оба.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
