Культура постепенно втягивается в смутное время, когда угроза самому ее существованию, пожалуй, достигает, а то и превосходит уровень опасности времен Идиранского конфликта. Несколько цивилизаций участвуют в своеобразном ристалище за право контроля над виртуальными мирами мёртвых, прозванном «Войной в Небесах». В среде этих клиентов (Бэнкс, как и в случае с Алгебраистом, едко пародирует бриновскую сагу о Возвышении, чем-то ему этот автор явно насолил; кстати, есть в романе и Галактический Протекторат, и его Высший Совет, и система передачи знаний от высокоразвитых цивилизаций более примитивным...) существует глубоко законспирированная фракция заговорщиков, науськиваемых Вовлеченной цивилизацией Высшего уровня — Науптрианской Реликварией — и поддерживаемых компьютерным магнатом с планеты Сичульт Джойлером Вепперсом, чья цель — дождаться, когда отчаявшиеся противники выведут распрю из виртуального мира в реальный, и, свалив вину за это на Культуру, стравить её с цивилизациями примерно равного уровня.
Такое поведение резко противоречило бы исходной установке Культуры на невмешательство в структуру личности разумных существ, в том числе и оцифрованных в посмертии душ. Однако враги Культуры небезосновательно рассчитывают, что в сумятице межзвездного конфликта никто не станет вдаваться в эти тонкие детали, ведь челгрианский кризис (см. Взгляд с наветренной стороны, к которому здесь имеются прямые отсылки стилистического и технологического рода) уже показал, что Культура в целом и ОО в частности в некоторых случаях способны весьма гибко трактовать собственные законы.
Поскольку, как ранее сказано, события романа отделены достаточно обширным временным промежутком от остальных книг цикла, здесь появляются некоторые новые организации, инопланетные расы и загадки мироздания, например, целых три новых спецслужбы Культуры, которые отпочковались от непомерно разбухшего Контакта.
Язык исключительно богат и сочен, разве что чрезмерно, как на мой вкус, сдобрен матом. Но этому тоже можно найти объяснение: «хорошие девочки» в Ад не попадут...
Если вы читали Эксцессию — помните, как обошелся корабль Серая Зона с комендантом концентрационного лагеря?
— Мое имя на вашем языке значит Серая Зона. И право «залезать вам в голову», как вы изволили выразиться, мне дает то же самое, что и вам давало поступать так с теми, кого вы убили — сила. Превосходящая сила. Значительно превосходящая вашу — в моем случае. Однако меня отзывают, и сейчас я должен оставить вас. Но я вернусь через несколько месяцев, и тогда мы продолжим наше расследование. У нас достаточно времени, чтобы выстроить обвинение, следствие и защиту.
И он снова попал в свой сон.
Он провалился сквозь кровать, ледяное белое покрывало разошлось под ним, пропуская в бездонный резервуар, наполненный кровью: он падал сквозь кровь к свету, где его ждали пустыня и железная дорога, протянувшаяся через пески. Он упал в одну из вагонеток, и лежал там со сломанной ногой в окружении гниющей плоти, стиснутый со всех сторон телами, облепленный испражнениями, в черных язвах, среди жужжания мух, терзаемый лихорадкой и жаждой, не оставлявшими его ни на минуту. Он умер в вагоне для скота после агонии, казавшейся ему бесконечной. Затем наступил период коротких вспышек сознания, когда он мог видеть свою комнату в санатории. Даже в состоянии шока у него хватало наблюдательности и сил заметить, что время странным образом растягивается. Ему казалось, что в этом бреду прошел целый день, но, пока он часами погружался в свой мучительный сон, в комнате ничего не изменилось.
Он проснулся, погребенный в леднике, умирая от холода. Выстрел в голову только парализовал его. Он все чувствовал. И снова началась бесконечная агония.
Затем опять возвращение домой. Судя по положению солнца, по-прежнему было утро. Он и представить не мог, что в мире существует боль, которую чувствуешь растянутой на всю жизнь. Перед тем, как снова провалиться в сон, он успел заметить, что передвинулся на постели примерно на полдюйма.
На этот раз он оказался на корабле, в трюме, набитом тысячами людей, в кромешной тьме, и вновь был окружен гнилью, разложением и нечистотами, снова слышал стоны и крики. Он был уже полумертв, когда два дня спустя были открыты люки, и тех, кто остался в живых, начали сбрасывать в море.
Эта превосходная сцена бледнеет рядом с картинами Ада из Черты прикрытия — притом что и военный корабль Культуры За пределами нормальных моральных ограничений легко задаст жару своему предшественнику, с честью носившему кличку Живодёр. Боевые сцены романа ничуть не уступают по качеству проработки Вспомни о Флебе, а некоторые эпизоды «сошествия во Ад» позволяют без тени сомнения назвать этот роман одной из лучших вариаций на тему посмертия во всей европейской литературе. «Эффект присутствия» в виртуальности поражает объемностью и визуализацией образов, что-то подобное я встречал только в классической трилогии Гибсона, которому Бэнкс, кстати, при обсуждении Черты прикрытия неизменно воздает должное. (А Гибсон не остается в долгу.)
Кстати, и с Вальхаллой, куда все никак не пробьется командир виртуального воинства альтруистов Дьёрни Ватуэйль, не все так просто и однозначно. Если верить Снорри Стурлусону и Саксону Грамматику, лишь воин, погибший от удара вражеского меча, мог претендовать на попадание в загробные палаты Одина. Некоторые особо предприимчивые перцы, дожив до глубокой старости, даже нанимали удальцов, чтобы умереть от их оружия и соблюсти этот формальный критерий. Правда, скандинавские источники умалчивают о том, во всех ли случаях такой метод был эффективен.
Бэнкс, в общем, тоже: эпилог (в целом и последняя строчка в частности) книги переворачивает все восприятие сюжета с ног на голову и заставляет перечитывать роман еще раз, как собственное продолжение (прежде что-то подобное встречалось только у Приста в Лотерее).
Вот только... не обманывайтесь тем, что прочтёте. Следить, как известно, лучше не за кроликом, а за руками фокусника.
У каждого свой Ад.
Примечания
1
В английском языке слова «весна» и «ключ, родник» звучат и пишутся одинаково.
2
Один клик соответствует половине английской мили.
3
Следовательно, действие книги происходит в 2870 г. по земному календарю.
4
Рогатка (франц., воен.)
5
Инталия — в ювелирной технике изделие, выполненное методом углубленного рельефа.
6
Sense (англ.) — смысл.
7
Бестактность (франц.)
8
Ванная (франц.)
9
Цветники (франц.)
10
Эскарп — крутой внутренний откос естественного или искусственного углубления.
11
Квиетизм — мистическое направление в католицизме, отрицающее человеческую активность и ответственность. Сторонники квиетизма проповедовали безразличие к добру и злу, отказ от всех дискурсивных размышлений и активных действий, полностью вверяя себя божественной воле. В конце XVIII в. признано еретическим.
12
Игра слов. Quietus — лат. тихий, безмятежный.
13
В произведениях цикла «Культура» Бэнкс изображает Вселенную как 7-мерную «матрёшку», эффективно бесконечную последовательность вложенных друг в друга 4-мерных вселенных, каждая из которых отделена от своих ближайших соседок (по отношению к этой вселенной они выступают как ультра- и инфрапространства) квантовополевой «сеткой» или «решеткой» (возможно, скалярным полем), предоставляющей Культуре практически неограниченный источник энергии. В «центре» всей конструкции находится первозданная сингулярность, порождающая всё новые и новые вселенные за счёт непрестанной космологической инфляции.
14
В цикле романов о Культуре это слово имеет значение, отличающееся от общепринятого в психоанализе. Бэнкс определяет сублимацию как процесс переноса сознаний индивидов, составляющих ту или иную расу разумных существ, на иной план реальности (возможно, в иную вселенную, квантовомеханически «сцепленную» с нашей) при помощи технических средств. Иными словами, во вселенной Культуры сублимацией называется то, что мы обычно обозначаем понятием «технологическая сингулярность». Этот процесс происходит почти мгновенно, в историческом масштабе, — за несколько дней или недель — и охватывает почти всё население той или иной планеты (примечательное исключение приведено в романе «Взгляд с наветренной стороны», где говорится о том, что раса челгрианцев сублимировалась лишь частично). Его не следует путать с выгрузкой сознания в виртуальную реальность. Сублимация считается в Культуре одним из наиболее распространённых сценариев «конца истории». Однако сама Культура выступает решительным противником сублимации, считая такое решение крайне безответственным по отношению к технически слаборазвитым цивилизациям.
