Испытания в ИКИ привлекли большое внимание как участников программы, так и средств массовой информации. Центральное телевидение организовало выездную съемку нашей лаборатории. Материал о предполетных испытаниях демонстрировался в «Новостях» и стал темой очередного выпуска передачи «Человек — Земля — Вселенная», которая в течение многих лет раз в месяц выходила в эфир с космонавтом В. И. Севастьяновым, ее автором и ведущим. Видимо, в качестве компенсации за критику моей не совсем российской натуры Роберт Уайт назвал меня на всю эту «вселенскую» программу человеком многих талантов.
Кинорежиссер студии документальных кинофильмов Т. П. Алейников, сын популярного артиста кино 30—40–х годов, снял почти художественный фильм о наших андрогинах. Космическая мелодрама сопровождалась музыкой популярной песни «Катюша».
Нас неоднократно посещали известные фотокорреспонденты, которые специализировались на космической тематике, начиная с первого спутника и полета Гагарина. Фото, снятые в лаборатории ИКИ, сохранили воспоминания о посещениях основного экипажа — космонавтов Леонова и Кубасова, и открытых руководителей проекта — академика Петрова и технического директора Бушуева. На фотографиях — мы, еще молодые стыковщики, вместе с нашими бородатыми коллегами — «грязной дюжиной» (a dirty dozen). Так сами себя прозвали американцы, по аналогии с каким?то ковбойским фильмом. Сам Боб Белый, молодой и красивый, чем?то похож на этих фото на Иисуса Христа. Вернувшись в Америку, вся команда сбрила российские бороды, все, кроме Боба Уайта. Я встретил его 20 лет спустя в Хьюстоне с той же бородой, и он объяснял это тем, что борода очень понравилась его жене Кэйт. То ли это, то ли другие мотивы подтолкнули Кэйт Уайт, бывшую стюардессу «Дельты», стать художницей по оформлению домашних интерьеров. Она овладела этим прикладным искусством сама и приобщила к новой интересной профессии свою дочь. Правда, я узнал об этом почти 20 лет спустя, когда наши дочери встретились в Техасе, Осенью 1974 года моей Катерине исполнилось только три с половиной года, и хотя она уже много слышала об Америке, носила заморские платья и играла с куклами, говорящими по–английски, первое ее знакомство с американским образом жизни тоже состоялась много позже.
Праздник 7 ноября 1974 года, как и год назад в Хьюстоне, пришелся на самый разгар совместных работ. С санкции наблюдательных органов, мы пригласили своих коллег к себе домой. Так как американцев было много, решили разбить их на две подгруппы: половину гостей пригласил парторг Чижиков, тоже живший в Москве (посещение Подлипок, конечно, исключалось), а остальные приехали ко мне. Прием необычных гостей оказался большим испытанием для наших семей, в первую очередь — для жен: Светланы и Людмилы.
Мы уже год жили в новой квартире старого дома, построенного в середине 50–х годов. Средств не хватало, а времени было еще меньше. Оставалось много недоделок, а тут гости, да еще — американцы. Объявили аврал. Помогали все, друзья и родственники. Несли, что могли: кто?то прибивал наличник к проему старой снятой двери, кто?то устанавливал новое сиденье на старый унитаз, кто?то прилаживал абажур в коридоре. Ударная кампания завершилась за час до съезда гостей, когда вдруг обнаружилось, что внизу у лифта… (случается, как известно, такой грех в наших подъездах); пришлось бежать за тряпкой и выпрашивать у женщин туалетный спрэй, туалетная вода — в прямом смысле.
Вечер прошел прекрасно: пили, пели, танцевали. Мне даже удалось, добыть где?то бутылку джина, вот только тоник гостям пришлось принести с собой. В Москве его смогли достать только в американском посольстве.
Жена успокоилась только тогда, когда американцы уехали.
Когда мы завершали контрольную стыковку в Москве, на Байконуре готовили к полету «Союз-16». Пуск состоялся 2 декабря 1974 года. Полет стал генеральной репетицией накануне 1975 года. Экипажу корабля А. Филипченко и Н. Рукавишникову предстояло проверить модифицированный «Союз» с нашей андрогинной системой стыковки. В полете, который продолжался шесть дней, проверялись все новые и модифицированные системы, включая системы стыковки и жизнеобеспечения.
Сначала проверили, как функционирует стыковочный механизм АПАСа — правда, только на холостом ходу, выдвинув и втянув кольцо с направляющими, затем открыв и закрыв защелки. Замки стыковочного шпангоута нам даже удалось испытать под нагрузкой. Для этого заранее спроектировали и установили дополнительное кольцо, которое притягивалось к шпангоуту основными замками, имитируя таким образом ответный корабль, то есть «Аполлон». Все?таки это была не настоящая, холодная стыковка, зато расстыковка стала необычной, горячей. Космонавты в самом конце полета провели испытание пиротехнических средств резервной расстыковки. Все восемь пироболтов сработали без осечки, и воображаемый американский корабль в виде дополнительного кольца благополучно отделился от «Союза». Эту уникальную операцию подтвердили, можно сказать, документально: космонавты сфотографировали отстреленную с помощью пироболтов деталь, напоминавшую интерфейсный чертеж стыковочного шпангоута. Это яркое, почти живое кольцо, освещенное Солнцем на фоне абсолютно черного космоса, было апофеозом всей нашей испытательной программы. Полет «Союза-16» стал предтечей главного события 1975 года. Фотография стыковочного кольца не только украшает мой домашний музей, но и заняла специальное место на страницах книги «Союз и Аполлон», открыв главу под названием «Стыковка — это уже сотрудничество».
В заключение не могу еще раз не задать риторический вопрос: насколько была необходима такая широкая программа летных испытаний. Стоили ли полученные результаты, в том числе испытаний резервной подсистемы расстыковки, вероятность использования которой в полете была ничтожна, огромных затрат на подготовку и полет «Союза-16», а также двух беспилотных космических кораблей? США, более богатая страна, не проводила таких сложных космических репетиций. НАСА не готовила резервных «Аполлонов». Может быть, поэтому мы и были намного беднее? Советская пресса представила полет «Союза-16» как очередную победу нашей космонавтики, а Филипченко и Рукавишников стали дважды Героями Советского Союза.
Очередная проблема возникла в связи с тем, что, как у нас было принято в те годы, средства массовой информации объявили о старте корабля только после пуска. С другой стороны, в полете предстояло проверить связь «Союза-16» с Центром управления в Хьюстоне, используя дополнительный американский радиопередатчик. Поэтому о предстоящем полете заранее сообщили в Хьюстон. Американцы не соглашались хранить принятое у нас молчание, не выдавать советских секретов. После долгих переговоров и жарких споров нашли гениальный дипломатический компромисс. Ланни прислал Бушуеву телеграмму: «Ваше сообщение о планах запуска «Союза-16» к нам не поступило». Почти как в старом анекдоте: письмо, в котором вы просили денег, мы не получали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
