Суд состоялся в конце того же месяца. Жан-Клоду и Найджелу дали пожизненное заключение. Потом его сократили до двух лет, когда адвокаты доказали, что они всего лишь невинные носильщики чемоданов третьего лица, мистера Большой… в интересах следствия имя не называется. Он, как предполагалось, должен был лететь в этом же самолете, но, по-видимому, в последний момент сумел улизнуть.
Какие-то деньги поменяли хозяев, и мои друзья через год вышли из тюрьмы. Но, как мне говорили, они сердились. Всю вину за провал они возложили на меня. Они осыпали меня оскорблениями и даже угрожали. Однако это было десять лет назад.
Я пытался по-прежнему тянуть лямку. В те дни я стал профессиональным игроком в покер. Не первого ранга, но вполне хорошим для конкуренции, какую можно встретить в Европе. Главное правило – никогда не играть в казино, хотя и там можно заработать на жизнь. Настоящее поле для профессионала покера – домашние вечеринки и номера богатых отелей в Канне, Ницце, Риме. Выигрывать было легко. Труднее заставить себя проигрывать, чтобы не перестали приглашать.
Это требует определенной тактики. Вам приходится КАЗАТЬСЯ человеком, который не выигрывает чересчур много. Вы стараетесь привлечь к каждому проигрышу максимальное внимание окружающих – это обязательное условие. Но в какой-то момент наркотики начинают поглощать все ваши деньги, не делая разницы между выигрышами и проигрышами. Тогда вы ставите вместо денег бумажки и молите бога, чтобы все сошло благополучно. И если выигрываете, то делаете ставки реальными деньгами.
Это тоже своего рода хождение по проволоке, но, мне казалось, я знал, как сохранять равновесие. Пока не начал проигрывать. Я напрягся, стал делать неправильные жесты, посыпались ошибки в расчетах. Уже невозможно было что-то исправить, и мои попытки выиграть становились все более беспомощными. А наркотики больше не помогали.
Вот тогда все начало разваливаться на части.
Паника, паранойя, холодный пот, дурные мысли и Страх.
Так я вернулся в Америку. А теперь снова собираюсь в Европу.
После Турции я понял, что жизнь – это не мечта. Понял, что имею дело с опасным товаром. В те дни почти каждый занимался контрабандой. По правде, я не верил, что меня поймают. Не верил, потому что привык к ощущению тепла, безопасности и неуязвимости, которое дают наркотики, особенно людес. Сладкая апатия затопляет вас, лицо немеет, и вы погружаетесь в сумеречную нереальность, которая называется Путь, Который Тебе Нравится.
Но это было тогда, а сейчас – это сейчас. Я очистился, никаких наркотиков, прошлое похоронено вместе с моим кумиром Джимом Моррисоном [34] на кладбище Пер-Лашез, и я возвращаюсь в Париж.
9. МАРИЯ ГУАШ
В то утро, когда моя детальная телеграмма попала к Гарри Хэму, он не испытывал особого удовлетворения жизнью. Он чувствовал, что ему скучновато. Первый прилив радости от того, что он живет на замечательном острове, прошел. Он привел в порядок дом, подал заявление для получения бумаг, которые нужны, чтобы находиться в Испании на положении постоянного жителя. Сад выглядел прекрасно, он уже завел кое-каких друзей. Но чего-то не хватало, и Гарри сам точно не знал чего.
Он сказал мне, что обрадовался, получив мою телеграмму, потому что в тот момент был готов на что угодно, лишь бы заняться чем-нибудь.
Он оторвал зад от кресла, или, как он говорил, завел свою «мадам сижу», и совершил двадцатиминутную поездку до порта Ибицы. Гарри долго расхаживал по пристани, разыскивая «Индустриас Марисол». И наконец нашел. Маленькую лавку, торгующую скубами, популярными здесь аквалангами, и мелочами для подводного плавания, приткнувшуюся в конце аллеи Калле-дель-Виржен. Лавка была закрыта.
Гарри обошел вокруг, заглянул в окно, раздумывая, что же делать дальше. День стоял прекрасный, порт гудел, был июнь, отличная погода, каждую неделю прибывали туристы, с июля начинался большой сезон.
Немного спустя старик, сидевший через дорогу в лавке, где чинили ботинки, заметил, что Гарри пытается заглянуть в окно «Индустриас Марисол».
– Вы ищете Вико?
– Это его магазин?
– Да, Вико и его брата Энрике.
– Где их можно найти?
– Прошлой ночью Энрике уехал с острова. Как я слышал, он полетел в Сан-Себастьян. А Вико отправился на рыбалку с братьями Гуаш.
– Они скоро вернутся?
– Кто знает? – пожал плечами старик.
– Разве рыбачьи лодки обычно на закате не возвращаются домой?
– Которые нанимают туристы, да. Но братья Гуаш торгуют рыбой. Никто не знает, сколько времени они пробудут в море.
– Есть способ, каким я мог бы связаться с ними?
– Можете попросить морских чаек, – засмеялся старый сапожник.
Продолжая улыбаться, он отвел глаза – сама хитрость. Гарри знал этот взгляд островитян: ничего не говорить чужому.
– А как же их бизнес? Кто ведет дела, когда их нет?
– Мария Гуаш, конечно. Их сестра.
Гарри записал адрес и отправился в Санта-Гертрудис к домику Марии.
Мария жила на маленькой, тщательно ухоженной ферме на холмах недалеко от Санта-Гертрудис. Низкий каменный дом представлял собой одну из старомодных фазенд. Обычно их размеры зависели от величины конькового бруса, для которого брали самую длинную часть закаленного морскими ветрами дуба. Вокруг дома два поля миндальных деревьев. Несколько акров овощей, таких, как капуста и картошка. Небольшой участок в середине полей засажен algorobos, рожковыми деревьями, стручки которых местные жители сушат, размалывают и этой мукой зимой кормят животных. О приближении Гарри объявила собака. Одна из тех длинных, худых, желтоглазых гончих, которых можно считать частью истории острова со времен карфагенян.
Гарри остановился на ответвлении тропинки перед самой фермой. Женщина вышла, встала на пороге веранды и, закрывая глаза от солнца рукой, смотрела на Гарри.
– Разрешите? – спросил он. И когда она кивнула, открыл ворота и пошел к дому.
Хотя хозяйка явно принадлежала к местным, ее одежда не была монотонно черной, как у большинства стареющих женщин острова. Она еще носила длинную пышную юбку, блузку с длинными рукавами и маленький жакет. Женщины Ибицы одеваются так уже много столетий. Но ее юбка была не из черного материала, а украшена коричнево-белыми узорами. И на кремовой блузке тоже виднелись мелкие фигурки. Черты ее лица были строгие и красивые. Волосы, черные, прямые, блестящие, стянуты узлом на затылке.
Для островитянки она была высокой и стройной. В ней чувствовалось спокойствие, что Гарри очень понравилось. Он подумал, что ей под сорок или чуть больше.
Гарри представился. Как принято на Ибице, он рассказал женщине, где живет и как давно поселился на острове. Потом объяснил, что выполняет поручение друга. А проблема у друга такая: он послал сеньору Вико в «Индустриас Марисол» партию товара и не получил оплаты. А он, Гарри, только что узнал, что сеньор Вико ушел рыбачить вместе с братьями Гуаш. И Гарри подумал, не знает ли она, куда они отправились и когда вернутся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
