Между тем начало месяца принесло сенсацию — советский художник Илья Глазунов выиграл международный судебный процесс. Проигравшим оказался известный американский публицист Джон Баррон, который в своей книге «КГБ» (в 1976 году свет увидело ее третье издание) назвал Глазунова стукачом. Цитирую: «Всем на удивление он (Глазунов. — Ф.Р.) получил огромную квартиру, которая превратилась в место встреч поэтов, писателей и художников. Еще удивительнее было то, что Глазунов получил возможность выставлять свои работы за границей, хотя не мог их выставлять в Советском Союзе, и особенно часто общался с иностранцами. Однако, если учесть, что все эти привилегии Глазунов получил в награду за то, что доносил на советских интеллигентов и иностранцев, они не должны вызывать удивления…»
Прочитав этот пассаж (этот отрывок был опубликован в одной из западногерманских газет), Глазунов, естественно, возмутился. Он решил подать на обидчика в суд, хотя советские власти его от этого шага отговаривали: мол, отшутитесь и забудьте. Но художник поступил по-своему. Суд по этому иску состоялся в Гамбурге 3 декабря и завершился полной победой Глазунова, несмотря на то что на стороне Баррона выступили сразу несколько видных деятелей русской эмиграции: Александр Галич, Анатолий Гладилин, Наум Коржавин, Владимир Максимов, Виктор Некрасов, Михаил Шемякин и др. Суд счел все приведенные ответчиком и его защитниками факты неубедительными и вынес вердикт: запретить распространять книгу Баррона в ФРГ, если из нее не будут вымараны строчки со 138-й страницы, где утверждалось, что Глазунов — агент КГБ. Это был первый в истории западной юриспруденции прецедент, когда советский гражданин обратился в «буржуазный» суд и тот его оправдал.
Гастрольная судьба занесла в те дни Иосифа Кобзона в столицу Эстонии город Таллин. Он выступал там с концертами в компании с другими артистами, и ничем примечательным те гастроли вроде бы не отличались — обычная эстрадная рутина. Хотя много лет спустя эти гастроли ему здорово аукнутся. Дело в том, что артистка оригинального жанра, танцовщица Галина Глотова будет утверждать, что именно на тех гастролях у нее случился мимолетный роман с популярным певцом, итогом чего станет появление на свет их совместной дочери Виктории. По словам будущей роженицы, все выглядело следующим образом:
«Нас вместе с другими артистами пригласили выступать на «разогреве» перед Кобзоном. С мужем Альбертом Винбергом мы к тому времени уже не были семьей. Он постоянно пил, мы ссорились, несколько месяцев не спали. А на Кобзона тогда заглядывался весь кордебалет: он мужчина видный, народный артист! Ну и я обратила на него внимание…
Как-то в Таллине меня вечером пригласили в номер к Левону Оганезову — мол, надо отметить рождение дочери Кобзона Наташи. Но я сразу все поняла: пригласили-то без мужа… Захожу — точно, никакой вечеринки. Нас вскоре оставили с Кобзоном одних. Ну, тут все и произошло. Потом мы еще бывали близки. А через месяц закончились гастроли, мы с мужем уехали выступать в Ханты-Мансийск, Кобзон — В Москву. И перестали общаться…»
Между тем популярный ансамбль «Песняры» в те дни гастролирует по США, тем самым став первым советским ВИА, который посетил родину рок-н-ролла. Столь высокой чести коллектив был удостоен после того, как в январе этого года успешно выступил в Каннах на Международной музыкальной ярмарке. Там они играли в небольшом зальчике, но резонанс от их выступления был настолько огромен, что туда сразу же набежала туча разных импресарио с контрактами. Артисты отослали их в Госконцерт: дескать, все контракты только через них. Импресарио в шоке: какой Госконцерт, мы хотим заключить контракты с вами напрямую. В итоге через всю советскую волокиту пробился только один — администратор американской группы «Нью-Кристи Минстрельс» Сит Гэрисон. Он и организовал поездку «Песняров» по США (гастроли длились с 30 ноября по 14 декабря).
Белорусский ВИА выступал в 15 штатах, дал 13 концертов, причем площадки были самые разные: от клубов в студенческих городках до дворцов спорта, рассчитанных на 1,2–2 тысячи зрителей. Стоит отметить, что если в начале гастролей первыми выпускали «Песняров» (как говорится, для разогрева публики, что менее престижно), а потом уже американскую группу, то потом уже все делалось наоборот — так популярны стали «Песняры». Даже Госконцерт не ожидал такого успеха, из-за чего сильно прогадал, продав «Песняров» задешево — за 500 долларов, из которых: 250 — суточные на всех артистов, 250 — Госконцерту. А прибыль с этих выступлений составила аж 150 процентов.
Гэрисон относился к советским артистам замечательно: оплачивал им гостиницы и питание («Песняры» прихватили с собой консервы, колбасу, чай с кипятильниками и все это привезли назад). Более того, он отвел их в студию звукозаписи, где некогда работали «Битлз», и «Песняры» записали там с американцами совместный диск (от советской стороны на нем звучали песни: «Купалинка», «Косил Ясь конюшину», «Вероника», «Добрый вечер, девчоночка», «Расцвела сирень»). Во время записи басист «Минстрельс» влюбился в советскую костюмершу и даже посвятил ей одну композицию. Далее послушаем рассказ ударника «Песняров» Александра Дымешко:
«Нас принимали очень хорошо, а в свободное время таскали на приемы, в гости. Как-то пригласили к мультимиллионеру. Приходим, там вилла шикарная, столы накрыты, полуобнаженные дочери хозяина дома стоят за стойкой бара, угощают гостей. Мы в уголочек сели, официант подходит: «Шампанское, виски, водка?» Говорим: «Пивка бы». Он несколько опешил: «Надо спросить у мэм». Приходит мэм с корзиной, полной банок с пивом. Пьем, и вдруг Толя Гилевич: «Ребята, тихо начинаем «Вихри враждебные веют над нами», потом громче, громче, песня выходит на улицу, американские рабочие подхватывают ее, строят баррикады и… через два года живут так же плохо, как и мы». За такие шуточки в те времена можно было здорово поплатиться…
Однажды мы научили американцев водку пить. Я пошел как-то с ними в бар, было нас человек шесть, заказали все по 150 граммов водки. И вдруг американцы спрашивают, дескать, слабо за всех выпить? А во мне тогда было 120 килограммов, чего слабо-то? Выпиваю. Они опять заказывают — и опять: «Слабо?» Выпиваю. И так три раза. Чувствую, хватит: все-таки на голодный желудок. Прощаюсь и иду спать. Утром закупаю десяточек баночек пива (благо там везде автоматы, 25 центов банка) — и к автобусу. Поставил чемодан и махаю одну за другой, опохмеляюсь. Гляжу, американцы вещи побросали и пялятся на меня. Вдруг переводчица говорит: «Из-за вас мы будем стоять 30 минут, но вас ждет приятный сюрприз». Смотрю, несут чан, а внутри огромное количество банок с пивом во льду. «Шеф этого пива, — говорит Гэрисон, — мистер Александр, все остальные могут угоститься, только если он им разрешит». Потом он мне значок подарил с надписью: «Кто пьет много пива, тот делает большую любовь».
А теперь из Америки вернемся на родину. В воскресенье, 5 декабря, в День сталинской Конституции, в Москве, на Пушкинской площади, прошла очередная диссидентская акция. По установившейся традиции, которая брала свое начало с 1966 года, группа правозащитников устраивала возле памятника Пушкину так называемую «демонстрацию молчания». Практически каждый раз эта акция заканчивалась одним и тем же: сотрудники КГБ в гражданском и милиция разгоняла демонстрантов, не давая им молча постоять и пяти минут. Не стал исключением и декабрь 76-го. Только теперь разгон «молчащих» сопровождался массовой свалкой. Как вспоминает А. Сахаров, во время свалки ему на голову кто-то из чекистов высыпал снег с грязью. Другим демонстрантам повезло меньше: им поставили «фингалы» под глазами.
Между тем в «верхах» вовсю идут приготовления к празднованию 70-летия Леонида Брежнева. Лизоблюды всех мастей лезут из кожи вон, стараясь поразить воображение юбиляра. И чего только они не придумывали! К примеру, 1-й секретарь Якутского обкома КПСС Чиряев вызвал к себе в кабинет народного художника РСФСР Аммосова и дал ему задание выточить из мамонтового бивня чорон — якутский национальный сосуд для кумыса. Талантливый умелец постарался на славу — кубок был сделан к началу декабря. 7 декабря на московском заводе «Кристалл» из пяти природных алмазов, общим весом 2,387 грамма — 11,933 карата, были получены 6 бриллиантов, которые вставили в кубок. Кроме этого, из обрезков, вышедших при огранке, было выточено 12 роз. Более крупные остатки весом 5,13 карата были возвращены в Якутский обком КПСС. В эти же дни на Московской ювелирной фабрике изготовили из серебра оболочки для трех ножек кубка и пластинчатый обруч, в которые умельцы фабрики «одели» сувенир. Здесь же отлили из серебра 6 фигурных оправ, в которые были вставлены по бриллианту и розы. А в трех верхних оправах между бриллиантом и розами вставили по два альмандина — красных камня.
