Но Миллимет наверняка думал об этом. Думал и пришел к неутешительному выводу:
— А кто будет удерживать Рубеж, противостоять смуте в самой Империи, задерживать толпы беженцев? Отбиваться от горы кочевников, охранять границу с Нортером? В Васте и Вейвере уже сейчас треть армии, и этого едва хватает. Хорошо хоть, правительство Мелхиседека Атарга выполняет Ретельские соглашения, на южной границе спокойно.
Мелхиседек зловеще ухмыляется. Но тут же прячет улыбку: именно по его замыслу в Мир прорвался враг. Не стоит напоминать о том, кто заварил кашу, как не стоит говорить о веревке в доме повешенного.
— А нельзя провести мобилизацию и перебросить на Север подкрепления? — интересуется Фредегар. — Насколько мне известно, Империя способна выставить триста полков…
— Раньше было можно, — объясняет Миллимет. — Когда война велась на Юге, а большая часть Империи от нее не страдала. Сейчас в стране хаос, казна пуста. Север голодает уже сегодня, а что будет весной? Мобилизовав триста тысяч солдат, мы не сможем их кормить. Не хватит металла для оружия. Большая часть ствангарских мечей и пушек производилась в Марддаре и Нехавенде. Теперь первый потерян, а во втором эпидемия и мятежи. Что касается переброски войск — если осуществлять ее по дорогам, они станут мишенью для ударов с воздуха. Военные ничего не могут противопоставить драконам. Да и мы, признаться, тоже…
— Драконы — что они собой представляют? — задает вопрос Фредегар. Амелия отмечает, что он и его люди — единственные, кто, не надеясь на магию, явились с боевым оружием (кроме, разве что, Мелхиседека). — Размеры, боевые качества, уязвимые места, скорость передвижения?
— Представьте крылатую ящерицу размером с корабль, на котором вы прибыли. Броню, по крайней мере снизу, не берут и легкие пушки — только тридцатифунтовые, если выстрелят чугунными ядрами и попадут. Магия бессильна, когда применяется напрямую. Пользуясь случаем, от имени Империи Ствангар и Храма Аргишти благодарю Воителя Аргелеба Крейтона и Старшую жрицу Исмины Неккару. Империя не забудет их помощь. Молю мудрого Судью, чтобы справились.
— Что случилось? — хрипло спрашивает Амелия. Если с храмовым отрядом что-то случилось… Предчувствие не обмануло.
— Они идут на Север с армией, дабы прикрыть ее от ударов с воздуха, — поясняет Миллимет. — Но после того, как армия прошла Бретшадду, связи с ней нет. Буду рад, если они целы и невредимы, но выяснить ничего нельзя — проклятые твари отрезали Север от Империи, оттуда не поступало вестей с лета. Мы, кажется, отвлеклись, а ведь ситуация ухудшается с каждым часом…
— Что происходит с магией? — интересуется у аргиштианца Мелхиседек.
— Магия будто сошла с ума. Вблизи Рубежа наши жрецы, владеющие Даром, уже боятся его применять — рядом будто источник противонаправленных чар. Возможно, искаженные магические потоки и породили Тварей Ночи…
— Это еще цветочки, — «радует» Миллимета Мелхиседек. — Ягодки будут, когда ваши жрецы не смогут колдовать вообще.
— Мы знаем. События на Севере позволяют считать, что Твари Ночи не подвластны направляемым на них чарам. Возможно лишь косвенное воздействие. Но, по-видимому, Вестники способны подавлять любую магию на определенном участке.
— Невозможно! — изумляется Фредегар. — Магия — вторая сущность Мира!
— И, тем не менее, это так. Они уничтожают магию в Мире, независимо от систем. Поэтому мы не сможем все время сдерживать чудовищ. У армии нет надежных средств защиты от драконов. Почтенный Кузнец Эккерхард, есть ли у Храма Кириннотара средство для борьбы с воздушным противником? Империя готова заплатить за него почти любую цену…
Главу Храма Кириннотара нетрудно принять за гнома. Невысокий — на полпальца ниже даже Амелии, — он невероятно широк в плечах. Лицо, красное от жара тиглей, покрытое оспинами ожогов от раскаленного металла — тщательно выбрито (наверняка чтобы не подпалить бороду), с тяжелым подбородком и неожиданно высоким лбом — кажется, выковано из орудийной меди. А крупные, мозолистые руки кузнеца дают понять — жрец носит титул Кузнеца Кириннотара с большой буквы не случайно. Эккерхард выглядит этаким простодушным трудягой, смысл жизни которого — в превращении невзрачных криц металла в шедевры. Но Амелию внешностью не обманешь: под личиной простачка скрывается умный и, скорее всего, жестокий политик. Другим защиту интересов Храмов и паствы Боги и не доверяют.
Голос у Эккерхарда под стать внешности — низкий, похожий на рык бас, способный заглушить лязг в кузнечной мастерской и рев пламени горна.
— Есть. На нем мы и прилетели. Мы нашли и средство, позволяющее изолировать какую-то толику магии, нет лишь Мастера Иоганна, который готовил вооружение для летающего корабля и два года назад был похищен вами, — Эккерхард бросает взгляд на Мелхиседека.
— Это была ошибка моего предшественника, короля Баруха Атарга, — неохотно признает Высший Палач. — Я готов ее исправить. Иоганн здесь — правда, погруженный в Злой Сон. Если нужно для пользы дела, мы освободим его немедленно. Впрочем, чем вспоминать прошлые обиды, которых у всех накопилось предостаточно, давайте решать, что делать с угрозой. Она касается всех.
Впервые с начала совещания звучит голос Дарящей Любовь. Верховная жрица Амриты говорит не повышая голос, но в словах звучат страсть и убежденность. Жрица хорошо подготовилась к главному мигу в жизни, а главное, уже давно все решила. Впрочем, сама ли? Как полагает Амме, Дарящая Любовь действует по приказанию Великой Матери. А какой, спрашивается, матери понравится, что ее дети враждуют и убивают друг друга? Тем более — сейчас, когда весь Мир в опасности…
— Созвав Совет Верховных жрецов, мы подвели черту под прежней враждой. Теперь Храмы могут решать споры мирно, учитывая интересы всех. Но придется пойти дальше. Опасность такова, что придется собрать в одном отряде лучших знатоков магии разных систем. Я, Мелхиседек, Амелия, Фредегар и прочие Верховные жрецы вместе смогут, чего не могут в одиночку.
— А как же Храмы? — ошарашено спрашивают в один голос Амелия и Мелхиседек. И переглядываются, потрясенные: когда было в последний раз, и было ли вообще, что главы враждующих Храмов пришли к согласию?
— Наш долг — защитить Храмы, — парирует Дарящая. — Если надо, идти за них в пекло, как за детей своих. Не справимся мы — не справится никто. А если отступим, струсим, наши Храмы и наши Боги погибнут. Все вы слышали рассказы о том, как простые смертные помогали Богам бороться со злом. Сегодня — наша очередь.
— Что станет с Храмами без нас? — повторяет вопрос Мелхиседек. — У меня есть опасения, что некоторые жрецы…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
