Бойцы посмотрели на него, потоптались на месте, повздыхали да и разошлись. Признаться, мне особенно было радостно за людей, когда, прибыв в роту и услышав об этом эпизоде, я увидел стожок в целости и сохранности.
Командир роты Чугунов и парторг батальона Малыгин сидели опершись о ствол кряжистого дуба. При виде меня встали.
— Сидите. О чем разговор?
— Обсуждаем, товарищ капитан, заявления о приеме в партию. Десять человек подали.
— Это хорошо, раз люди перед выполнением столь ответственной задачи решили слить свою жизнь с жизнью партии. Даже очень хорошо! Как настроены люди? — поинтересовался я у Чугунова.
— Форсировать Вислу рвутся. Резолюцию на собрании приняли: "Бить врага по-сталинградски".
— Значит, Сталинград не забываете?
— Можно ли забыть такое, товарищ капитан!
Во время формирования в состав нашей дивизии влились подразделения, которым довелось участвовать в великой битве на Волге. Несмотря на то что люди попали в разные полки, дивизионы, батальоны и роты, традиции сталинградцев продолжают жить. Так было под Брянском, Уяечыо, на Днепре, во многих других местах. И это, на мой взгляд, хорошо, что люди помнят о Сталинграде, по мужеству его защитников равняют сегодняшние свои дела.
Прошли с Чугуновым по взводам. Бойцы уже отдохнули, привели себя в порядок. На их лицах не было той печати усталости и угрюмости, которые можно наблюдать в конце утомительного марша. Одни чистили оружие, осматривали боеприпасы, другие, собравшись в кружки, беседовали. Подошли к одной из групп. Среднего роста сухощавый солдат с газетой в руках что-то рассказывал товарищам.
— Агитатор взвода рядовой Овсянников, — представил мне его командир роты.
— Овсянников, что интересное рассказываете людям?
— Все сейчас интересное, товарищ капитан, — ответил солдат. — Фрицы драпают. Сводку Совинформбюро прочел. Крепко им всыпали в Белоруссии, да и наш фронт шагнул к Висле. Думаю, скоро по домам.
— До этого нужно еще расколотить немцев.
— Расколотим, товарищ капитан. Никуда они от нас не денутся. Вот нынче ночью форсируем Вислу, а там пойдем дальше. Интересно посмотреть, что она собой представляет, эта Германия.
Мысли Овсянникова пришлись мне по душе. Солдат уверен в том, что форсирование — дело, в общем-то, решенное, и мысленно уже на левом берегу. Уверенность же, по опыту знал, половина успеха, а то и больше. Но так ли думают остальные? По мере разговора выяснилось, что солдаты и сержанты взвода живут захватом плацдарма. Порадовало то, что бойцы по-серьезному относятся к выполнению предстоящей задачи, не считают, что противника легко можно одолеть.
Командир взвода старший лейтенант Серпухин показал мне изготовленный из сухостоя аккуратный плот:
— На каждое отделение думаем связать по одному — на случай, если не хватит лодок.
Задумка мне понравилась. Правда, мы наметили роту Чугунова переправить на лодках, но запас не бывает лишним. Тем более что пока никто из нас не знал, какой оборот примут дела. Противник своими действиями может "поправить" наши наметки, и тогда подручные плавсредства окажутся к месту.
— Плоты нужно готовить, — окинул я взглядом офицеров роты.
— Ясно, будем готовить, — ответил старший лейтенант Чугунов.
В батальон принесли обращение Военного совета армии. "Наша Родина, говорилось в нем, — ждет от вас, гвардейцы, новых успехов в боевых делах по освобождению народа Полыни. Перед нами стоит задача — форсировать Вислу, стремительным ударом опрокинуть противника и приблизить час победы над фашизмом…" Обращение Военного совета было зачитано во всех подразделениях. Офицеры, сержанты, солдаты батальона в своих выступлениях выразили непреклонную решимость добиться успеха.
Часам к девяти вечера небо затянули тучи. Начал накрапывать дождь, и стало легче дышать. Последние дни нещадно палило июльское солнце. Не приносили ожидаемого облегчения и душные ночи. И сейчас люди, истосковавшиеся по прохладе, с радостью подставляли каплям дождя потные лица.
Все больше и больше в свои права вступала ночь. Я заторопился на берег Вислы. В ходе рекогносцировки с командирами рот и взводов было выработано окончательное решение, в котором определялся порядок форсирования. Первыми на западный берег реки уходили разведчики с задачей выявить наличие противника непосредственно за старицей. В течение дня наблюдателям так и не удалось определить, занята первая траншея гитлеровцами или нет. Хотя чаша весов и клонилась в сторону того, что там нет противника, все же нелишне было еще раз убедиться. На фронте всякое приходилось видеть. Подчас в выполнение задачи противник вносит свои коррективы, и бой складывается не совсем так, как ты его планируешь. Возможно, что немцы сумели нас перехитрить в маскировке. Начнешь форсирование, а враг и преподнесет тебе "подарочек" со всеми вытекающими из него последствиями.
С поступлением от старшины Блохина сигнала о результатах разведки мы еще имели возможность внести, если бы это оказалось необходимым, коррективы в ход выполнения задачи. Потому я и спешил по знакомой уже тропе к Виоле.
Блохина встретил у самого уреза воды. Здесь же находились и остальные разведчики. Радом в прибрежных кустах, еще днем заметил, стояла в готовности лодка. Мы сверили время. До отхода группы оставалось несколько минут.
— Ничего нового, старшина?
— Нет, товарищ капитан, ничего. Все время ведем наблюдение — в первой траншее ни единой души. Правда, между Вислой и старой протокой полчаса назад заметили костер. Трудно сказать, кто его зажег. Послал к вам связного с докладом. Не прибыл?
— Пока нет, Петр Яковлевич. Очевидно, разминулись. Мы помолчали, вслушиваясь в вечерние шорохи.
— Вот еще что хотел тебе сказать, старшина, будь повнимательней при подходе к траншее. Вдруг фрицы заминировали местность.
— Я уже об этом думал, товарищ капитан, и ребят предупредил.
— Тогда, как говорят у нас на Руси, с богом. Пора!
Блохин подал команду. Разведчики на руках подтащили к берегу лодку, опустили в воду и начали в ней рассаживаться. На прощание пожал старшине руку, пожелал успеха.
Плеснула разок под веслами вода. Лодка бесшумно отошла от берега и постепенно растворилась в темноте. В ожидании первой группы десанта (с целью маскировки мы решили выводить подразделения к берегу Вислы не сразу) присел на камень. Рядом расположились ординарец и два автоматчика. Неподалеку хрустнула ветка: к нам кто-то приближался. Вскоре послышался голос лейтенанта Елагина:
— Здесь они должны быть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
