окапавшейся пехоте стрелять ею – что, совершенно не даёт результата…
- Зачем же тогда стреляете?
Пожимает плечами:
- Пехотное начальство требует «поддержки» огнём!
Понятно… Нужен, какой-то единый - «универсальный» боеприпас, для полковой и полевой артиллерии. Ещё один животрепещущий вопрос:
- Что Вы скажите о «снарядном голоде», господин полковник?
Тот не сразу, хорошенько подумав опять же, отвечает тогда - когда я уже начинаю терять терпение:
- Что касается «тяжёлых» калибров – шесть дюймов и выше, то такое явление имеет место быть… Так ведь и, орудий таких у нас – кот наплакал, Ваше Величество! Но боеприпаса для трёхдюймовой полевой пушки и 48-линейной полевой лёгкой гаубицы, вполне достаточно. И, если и бывает «снарядный голод» с этими калибрами - то он инсценируется «сверху»…
Ничего себе! Как, так?! Подобрал отвисшую до самого пуза челюсть, спрашиваю:
- Как это?! Объяснитесь, господин полковник! Ведь, в тылу только и слышно о «трёх снарядах в день».
- Пехотное начальство требует от артиллеристов «барабанной» стрельбы – зачастую, не объяснив цель. Это приводит к повышенному расходу боекомплекта – создавая искусственный «голод» и, к преждевременному «расстрелу» канала ствола. Никто не учил пехотных генералов - что у каждого орудия есть определённое число выстрелов, которое оно может сделать – до выхода из строя ствола…
АГА!!!
Так вот, где в собаке порылись!
- …Поэтому, умудрённые горьким опытом, многие артиллерийские начальники отказывают пехотным – объясняя, что у них нет снарядов. Ведь, Ваше Величество - лучше иметь орудия и экономить на снарядах, чем не имея снарядов - не иметь и орудий, способных вести огонь!
Отсутствие взаимодействия между родами войск, даже – полное непонимание возможностей… А ведь, это явление передастся «по наследству» Красной Армии и будет исполу вредить даже в Великую Отечественную!
Надо срочно предпринимать меры.
- Согласен с Вами, господин полковник: лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и горбатым…
- Что? Извините, Ваше…?
- Да так – мысли вслух… Как Вы расцениваете моё нововведение: прикрепление к каждой конкретной части - каждой конкретной батареи же и, нахождение её командира в передовых рядах пехоты? Только честно: «подмахивать» мне не надо – для этого балерины из Больших, Малых и Мариинских борделей есть!
Сперва, прыснув со смеху от неожиданности, но затем, приняв серьёзное выражение лица и, опять же – хорошенько подумав, полковник Горбоконь ответил:
- «Нововведение» безусловно полезное и требующее повсеместного распространения, Ваше Величество! Особенно, если дополнить его нахождением постоянного представителя от артиллерии при пехотном штабе…
- Чтоб, «процесс», так сказать был обоюдным?
- Так точно!
- Вы прямо у меня «с языка сняли», господин полковник! – хлопаю его по плечу, - а как Вам другое новшество – нахождение противоштурмовых и горных орудий в передовых цепях пехоты?
- Опять же – очень своевременно, но требуется долгое совместное обучение стрелков, пулемётчиков и приданных им артиллеристов! В этом бою, два расчёта потеряли – совершенно по глупости…
Поговорили ещё немного о разных вещах - необязательно связанных с артиллерией и, перед расставанием, я пожимая руку полковнику Горбоконю, сказал глядя прямо в глаза:
- Не позже, чем через месяц после окончания Виленского сражения, жду от Вас обобщения всего вашего: как недавнего – так и, приобретённого в целом на этой войне опыта. Особое внимание уделите именно взаимодействию артиллерии с пехотой – на примере, как успешных случаев - так и неудачных. Напишите специальную краткую, но информативную брошюрку: смысл которой был бы понятен даже для тех - кто понять его не хочет и, перешлёте мне. А я её распространю и сделаю обязательным для изучения всеми начальниками, как стрелковых - так и артиллеристских частей.
Уже садясь в автомобиль я обернувшись, дружески улыбнулся:
- Господин полковник! Зависит только от Вас: думаю, встретить в следующий раз - уже генерал-майором!
***
Напоследок переночевав в последний раз в селе Галина, наутро потихоньку выехали… Почему «потихоньку»? У автомобилей того времени был ничтожный ресурс и наши уже нуждались в среднем ремонте, который в полевых условиях и за одну ночь не сделаешь. К тому же, всю ночь шёл мелкий, но нудный «обложняк» и убитые армейскими обозами грунтовые дороги сильно развезло. Да и генерал Спиридович настоял, хотя бы до Вильно двигаться под эскортом эскадрона жандармов - сотня казаков Крымова осталась в Галине.
- Господин генерал, - изучив маршрут по карте, обратился я к Спиридовичу, - давайте сделаем «крюк» и заскочим в то имение, где Вы «сбрую» реквизировали… Во-первых, эти два ружья вернём, а во-вторых – от того поместья, дорога поцелее будет. Сначала, часа два потеряем, затем - полдня нагоним. Ну и, извиниться перед собственником реквизированного оружия надо, да и возместить… Пообещать!
Поводив по карте пальцем, тот ответил:
- Не возражаю!
Подъехав к панскому поместью - майорату князей Гогенлое, мы застали следующую картину: возле особняка стояло - как бы, не с полсотни двуконных повозок армейского образца… Какие-то «добры молодцы», тоже – в армейском обмундировании, со скоростью и сноровкой грузчиков столичного мебельного магазина, выносили из здания и складывали на них всяческий хабар - к воинскому имуществу, имеющий отношение весьма «опосредственное».
- Выяснить и доложить!
Завидев скачущий эскадрон жандармов, «добры молодцы» ломанулись кто куда. Их, сноровисто догоняли и задерживали. Вскоре, притащили и «виновника торжества» - интендантского чиновника, решившего прибарахлиться.
Главные мародёры на войне - не пехота, которая может унести максимум - что на себя одеть! Даже, не казаки - вьюки которых не могут разбухать бесконечно, а артиллерийские парки и интендантские транспорты.
Пришлось задержаться…
Гонцы, посланные в Галину, вскоре вернулись с встревоженными генералами, казаками и военными следователями. Всё было запротоколировано, потерпевшие, подозреваемые и свидетели опрошены… Хабар был возвращён хозяевам, вместе с моими извинениями и их же ружьями:
- К сожалению, вся остальная ваша «сбруя» была утеряна в пылу сражения… Напишите мне стоимость и, я Вам её обязательно возмещу.
Хозяйка поместья – пожилая польская помещица, звала на ужин и настойчиво предлагала переночевать у неё, но я отказался. Очень много дел ещё впереди, не сделанных – я и, так сильно подзадержался с этой «войнушкой»!
Проходя мимо арестованного мародёра-интенданта, я задержался на него глядучи…
Вот, ему это надо было?! Ведь, уже достаточно пожилой дядька, в годах. Наверняка дети есть, а то и… Вспомнились – прям в глазах образно возникли, длинные-предлинные ряды - ещё не похоронных трупов на сельском кладбище и две крайние свежие могилы с крестами из
