ныряя, чему они весьма искусны, спасаются.
Далее переправились мы за реку Жибкезель и 12 верст от Урбу-Догно за реку Ару-Догно, которая с прежнею в Шакшинское озеро впадает.
Чудное обыкновение буретов, что они реки, выходящие из противных сторон одного хребта, меж двух главных рек находящегося, где каждая по противуположенному скату течет к своей реке, в которую впадает, называют одним именем, особливо если еще лежит вдоль по таковым верховой шлях или какая другая тропинка, что здесь весьма нередко. Здесь имя Догно прилагается к премногим речкам. Я уже выше упомянул об одной речке под сим именем, в озеро Еравну впадающей; теперь сверх сих двух, в Иргень и Шакшу-Ноор текущих, по коим и почтовая лежит дорога, по ту сторону гор есть третья под таковым же названием, в Ингоду впадающая.
При озере Шакшинском, вокруг коего нарочитые равнины находятся и которое в большей своей ширине по крайней мере верст десять имеет, стоит множество русских маленьких деревушек; в нем находится довольно рыбы, так, как и в Иргене, вполовину его меньшем; рыболовство же производится подрядом. Ловят по большой части щук и других мелких рыб, весьма много превеликих окуней, коих, напротив, по ту сторону гор нигде в реках, к Амуру текущих, не примечено.
От реки Ару-Догно подошвы гор подымаются выше, однако ровными местами, потом придет разбитый каменный хребет, который Яблени-Даба называется; оный не только Даурию от Сибири, но и реки, в Байкал и в Лену текущие, отделяет от амурских. Название ему дано буретское, и сколько я мог меж сими доведаться, то оно у них единственное и весьма старинное. Первые русские сих стран поселяне, конечно с буретского ж взяв, назвали его Яблонным хребтом; однако как самое имя значит горы, на коих бы яблони находились, то не преминули некоторые доискиваться причины сего названия, почему иные полагали, что то взято ироническим образом с рассыпанного по горе камню, однако углы оных не позволяют снести с подобием яблока; другие думали, что оно происходит от одного деревца, коего по горе, однако, нигде не видно... Весь оный гребень, шириною на двадцать верст, состоит из чистого серого камня и простирается от мунгальских границ меж Чикоем и Ононью непрерывно, различно только склоняясь даже до океана. Большею частию он кажет(ся) посредственной вышины, и есть другие горы подле, кои его гораздо выше глазам кажутся, и на некоторых все лето вершины снегом покрыты бывают; напротив того, на самом гребне оный весьма рано стаивает. Однако что и он чрезвычайно высок быть должен, то можно довольно видеть из вод, с ужасным стремлением в отдаленнейшие моря текущих.
Удивительно сие, что во всех сих горах не видно никаких слоев или рядов каменных, но малые и большие каменья лежат, будто б размешанные, без всякого порядку; по ним растет мох, а по щелям деревья коренье свое расстилают. По таковым камням на колесах ехать великая трудность и для их ужасная порча. О поправлении же дороги и думать невозможно, потому что стекающая от снегов вода тотчас бы опять испортила, так как и самые горы еще издревле все оголила. Все горы были мокроваты, лес же был из лиственниц, мелких березок, к южновосточной стороне по речкам красная и белая сосна.
Мы проехали сего дня все оные горы поперек вверх по вышеобъявленной речке Ару-Догно, где еще от самого высочайшего хребта до станции двенадцать верст оставалось; потом по речке, к Ингоде текущей, Урбу-Догне вниз спустились. Но как ночь нас еще при подошве горы застигла, и дорога весьма трудна, и лошади обессилели, то и остановились мы ночевать в лесу, а утром на станцию прибыли, где несколько русских мужиков вниз по речке домами заселились.
По сю сторону гор в прошедшие дни только маленько снежку выпало, и потоку все поля приятною были покрыты зеленью; напротив того, на северной стороне ни травки было не видно. Уже сюда прилетели и ласточки, меж коими не только видны были обыкновенные, но и другие в Восточной Сибири пременившиеся краснобрюшчатые касатки.
Понеже некоторые из моих спутников за охотою по Шакше-Ноору назади остались, то я и препроводил 10 (-е) число мая в деревушке Притуповой, только из пяти дворов состоявшей.
11 (-го) дня продолжал я мой путь до Читинска. Места здесь становятся открытее, вольнее и приятнее, то только, что высочайшие горы лесом покрыты, меж коим хворост по камням толщиною в руку был виден. По долинам везде щебень, и меж мелким камнем много находится кварцу и белого халкедончатого кизелю. Мы проехали сего дня речки Кек, или Кичик-Шибир, по коей в некоторых местах солончаки находились, и притом видны были древние могилы, над коими восставлены были каменья, Джирек и Хадапей; потом отправились далее мимо большого озера Кинона, большими карасями и щуками изобильного, до деревни Засопошной, которая шесть верст выше Читинска стоит на Ингоде, где мы остановились, чтоб на следующую езду напечь себе хлеба. Между тем я приказал в Читинске изготовить плот, коим бы по Ингоде спуститься, потому что сухопутная дорога за водою, отовсюду стекающею, никуда не годилась.
По теплым горам, при Ингоде лежащим, начал уже кустарничек (багульник) пурпуровые свои цветочки показывать, также и береза распущаться.
13 (-го) дня мая повезли наши телеги из Засопошной на плот, на Чите стоявший, коим, плыв вниз, проехали мы Читинский острог, спустились в Ингоду, потом того же дня проплыли речки Песчанку, Никишиху (по-буретски Чегайту), Ельнишну-глубокую (по-буретски Бутевкен) и Кручину, все по левую сторону, и в зимовье Болетуе ночевать остановились. Немного повыше Кручины посередь Ингоды лежит камень, Капитан прозванный, который в межень проезд делает опасным. Ингода, или, как бурета говорят, Ингида, по обеим сторонам имеет каменистые крутые и лесом покрытые горы и часто от прилежащих сих гор каменные берега (...)
14(-го) числа проехали мы речку Оленгуй и деревню Оленгуйскую вправе; немного подалее влеве осталась деревушка Макавеева, из двух дворов состоящая, и другие маленькие ручейки. Наконец прибыли мы за 50 верст от Читинска, к деревне Улзутуевой, или Харамунгут, где вкруг Ингоды места все чистые становятся и открытые, а из нее поехали мы сухим путем на полдни к реке Онони до Акшинской крепости. Того же самого дня я в... путь отправился из Улзутуевой деревни и, переехав реку Окажикан и сухую степь, под вечер при озере Чигалдзуре ночевать остановился.
15(-го) числа, переехав степь, въехали мы в лес и продолжали путь наш мокрыми местами, березником обросшими, до Туры: сперва ехали болотом, Килбири называемым, потом проехали
