«Возможно, он не так уж и ошибался».
Прошло уже почти десять лет с того дня, как «Смеющийся лев» отчалил из Ланниспорта, а Герион так и не вернулся. Люди, которых лорд Тайвин направил на его поиски, проследили путь Гериона до Волантиса, где от дяди сбежало полкоманды, и он купил рабов, чтобы их заменить. Ни один свободный не решился устроиться на судно, капитан которого открыто говорил, что намерен идти в Дымящееся Море.
– Так мы видим на облаках отсветы Четырнадцати Огней?
– Четырнадцати или четырнадцати тысяч – кто решится их сосчитать? Смертным неразумно вглядываться в эти огни, друг мой. Это огни божьего гнева, с ними не сравнится никакое людское пламя. Мы, люди – ничтожные создания.
– И некоторые еще ничтожнее других.
«Валирия». Писали, что в день Рока все до единого холмы на пятьсот миль вокруг разверзлись и заволокли небо пеплом, дымом и огнём – адским огнём, таким жарким и жадным, что были поглощены и истреблены даже драконы в небесах. В земле открылись огромные расселины, пожиравшие дворцы, храмы, целые города. Озёра выкипели или обратились в кислоту, горы взорвались, пламенные фонтаны извергли на тысячу футов в воздух расплавленные камни, из красных облаков дождём падали драконье стекло и чёрная кровь демонов, к северу земля раскололась, осела и обрушилась вниз, а бурлящее море ворвалось и залило провал. Величайший город на свете был уничтожен в мгновение ока, легендарная империя исчезла в один день, и Земли Долгого Лета были сожжены, затоплены и опустошены.
«Империя, выстроенная кровью и огнем – валирийцы пожали то, что посеяли».
– Наш капитан собирается проверить, действует ли проклятие?
– Наш капитан предпочел бы находиться лиг на пятьдесят дальше в море – не так близко к этому проклятому берегу, но я велел ему держаться кратчайшего курса. Дейенерис ищут и другие.
«Гриф и его юный принц». Что если все эти разговоры об отправлении Золотого Братства на запад были только уловкой? Тирион собрался было что-то сказать, но затем подумал как следует. Похоже, что в пророчестве, которым руководствовались красные жрецы, было место только для одного героя. Второй Таргариен мог бы только сбить их с толку.
– И ты видишь этих других в своем огне? – осторожно спросил он.
– Только их тени, – сказал Мокорро. – Одну из них лучше всего: она огромна и ужасна, у неё один-единственный чёрный глаз и десять длинных щупалец, и плывет она по морю крови.
Глава 34. Бран
Луна была тонкой и острой, как лезвие ножа. Бледное солнце вставало, садилось и снова вставало. Красные листья шептались на ветру. Тёмные тучи затянули небеса и обратились в бурю. Засверкали молнии, прогремел гром, а мертвецы с чёрными руками и ярко-синими глазами всё бродили вокруг расщелины в холме, но не могли войти. Внутри холма на троне из чардрева сидел сломанный мальчик, слушая шёпот в темноте, а вороны сновали вверх-вниз по его рукам.
– Ты никогда снова не будешь ходить, – пообещала трёхглазая ворона, – но ты полетишь.
Иногда откуда-то снизу доносился звук песни. Старая Нэн назвала бы поющих Детьми Леса. Но на Истинном Языке, которым не владеет никто из людей, они называли себя «теми, кто поёт песнь земли». Однако вороны могли на нём разговаривать. Их маленькие чёрные глазки были полны секретов. Слыша эти песни, вороны каркали на Брана и клевали его кожу.
Луна была полной. Звёзды плыли по чёрному небу. Капли дождя падали и замерзали, а ветви деревьев ломались под тяжестью льда. Бран и Мира придумали имена тем, кто пел песнь земли: Ясень и Листочек, Весы и Чёрный Нож, Снежные Локоны и Угольки. Листочек сказала, что их настоящие имена слишком длинны для человеческой речи. Только она умела говорить на общем языке, поэтому Бран так и не узнал, что думают остальные о своих новых именах.
После пробирающего до костей холода земель за Стеной, в пещерах было благословенно тепло, а когда сквозь скалу просачивался холод, поющие разжигали костры, чтобы прогнать его обратно. Внизу не было ни ветра, ни снега, ни льда, ни мертвецов, пытающихся тебя схватить – только сны, приглушённый свет и поцелуи воронов. И шёпот в темноте.
«Последний древовидец» – называли его поющие, но во снах Брана он по-прежнему оставался трёхглазой вороной. Когда Мира Рид спросила про его настоящее имя, он издал странный звук, который мог означать смех.
– У меня было много имён, когда я был подвижнее. Но даже у меня когда-то была мать, и имя, которое она дала, держа меня у своей груди – Бринден.
– У меня есть дядя, тоже Бринден, – сказал Бран. – На самом деле он дядя моей мамы. Его зовут Бринден Чёрная Рыба.
– Быть может, твоего дядю назвали в мою честь. Некоторых всё ещё называют. Не так часто, как прежде. Люди забывают. Только деревья помнят.
Его голос был таким тихим, что Брану приходилось напрягаться, чтобы расслышать.
– Большая его часть перешла в дерево, – объяснила поющая, которую Мира назвала Листочком. – Он намного пережил свой срок, но все-таки живёт. Ради нас, ради тебя, ради человечества. В его плоти осталось совсем немного силы. У него тысяча глаз и ещё один, но ему много за чем надо присматривать. Однажды ты узнаешь.
– Что узнаю?
Потом Бран спросил об этом Ридов, когда те пришли с ярко пылающими факелами в руках, чтобы перенести его из большой пещеры обратно в небольшую комнатку, где поющие соорудили для них кровати.
– Что помнят деревья?
– Тайны старых богов, – ответил Жойен Рид.
Еда, тепло и отдых помогли ему оправиться от трудностей путешествия, но теперь он стал печальнее, угрюмее и смотрел устало, и тревожно.
– Истины, которые знали Первые Люди, теперь забыты в Винтерфелле… но не в диких местах. Мы живём ближе к зелени в наших болотах, и мы помним. Земля и вода, почва и камень, дубы, вязы и ивы – они были здесь до нас и останутся, когда нас не станет.
– Так же, как и ты, – сказала Мира.
Это расстроило Брана. «А что если я не хочу оставаться, когда не будет тебя?» – едва не спросил он, но прикусил язык. Он уже почти взрослый мужчина и не хочет, чтобы Мира считала его плаксой.
– Возможно, вы тоже можете быть древовидцами? – сказал он вместо этого.
– Нет, Бран, – теперь печально звучал голос Миры.
– Немногим дано испить из зелёного источника в смертном теле, понимать шелест листьев и видеть глазами деревьев, глазами богов, – произнёс Жойен. – Большинству не так повезло. Боги дали мне лишь зелёные сны. Моей задачей было доставить тебя сюда. На этом моя роль заканчивается.
Луна была чёрной дырой в небесах. Волки выли в лесу, вынюхивая в сугробах мертвецов. С холма вспорхнула стая воронов, прокричав своими пронзительными голосами и взмахнув чёрными крыльями над белым миром. Красное солнце вставало, садилось и вновь вставало, окрашивая снег в оттенки красного и розового. Под холмом Жойен предавался размышлениям, Мира беспокойству, а Ходор бродил по тёмным туннелям с мечом в правой руке и факелом в левой. Или это был Бран?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
