Потому все подобные «умные» вопросы и советы И. В. Сталину задним числом – это дешевая демагогия. Как, например, еще один из подобных вопросов: зачем, спрашивается, нужно было побеждать Германию, зачем было освобождать поляков, словаков, чехов, венгров, румын, наших «братушек» болгар и прочих, не говоря уже о немцах, которых Гитлер вполне устраивал. Ведь цена этой благотворительной миссии обошлась нам только 960 тысячами убитыми и 2 миллионами 750 тысячами искалеченных наших соотечественников.
Зачем, спрашивается, нужно было штурмовать Берлин? Только в этой операции погибло 78 290 наших солдат и офицеров, еще – 274 184 было ранено. Вот пусть бы наши союзнички, американцы и англичане, и упражнялись, добивая Гитлера. Если бы они, конечно, согласившись с такими огромными потерями собственных войск.
Что, кстати, маловероятно, учитывая то, что до средины 1944 г. наши союзники упорно не желали открвать Второй фронт по очевидной причине – берегли своих солдат, предпочитая воевать с Гитлером руками и кровью советских солдат. В чем они, надо отдать им должное, преуспели: общие потери убитыми за всю войну в США составили – 405 тыс. человек, в Великобритании – 375 тыс. человек. Эти потери несопоставимы с потерями нашей страны.
Действительно, в свете сегодняшних событий потери наших войск при освобождении Европы от Гитлера кажется неоправданными. Зачем мы их спасали? Какую благодарность мы получили за миллионы загубленных и искалеченных жизней наших соотечественников? Ровно – никакой! Хуже того, наши бывшие «братья» по Варшавскому договору все, как один, переметнулись в блок НАТО и теперь дружно точат зубы на Россию, надеясь на то, что теперь они вместе с американцами уж точно нас проглотят, и не подавятся, как Наполеон или Гитлер. Воистину, история учит, что она ничему не учит.
Однако, тогда опасность создания Гитлером ядерного оружия представляла самую серьезную угрозу существования нашей стране, такая угроза в то время могла быть ликвидирована только единственным путем – разгромом немецкой армии и безоговорочной капитуляцией фашистской Германии. Эта цель не могла быть достигнута без быстрого продвижения Красной Армии на Берлин, и естественного при этом освобождения расположенных по дороге к нему оккупированных фашистами государств, включая и подлых сателлитов Гитлера.
Однако чрезмерные амбиции фюрера, нескрываемое его стремление к мировому господству испортили, как сейчас говорят, имидж Гитлера, и лишили его доверия в глазах Запада. Вместе с тем, в годы Второй мировой войны Гитлера нельзя было рассматривать как непреодолимую преграду на пути объединения стран Запада, включая и Германию, против Советского Союза.
По существу, США и Англия потеряли интерес к Гитлеру, как своему стратегическому союзнику, только тогда, когда они убедились, что у них, вместо непредсказуемого фюрера, в самое ближайшее время появится новый, несоизмеримо более мощный союзник – атомное оружие. С помощью которого, как они считали, решат не только давнюю стратегическую задачу – уничтожения России, но и обеспечат себе мировое господство. Так что еще один претендент на мировое господство, в лице Гитлера, при наличии атомного оружия, нашим так называемым союзникам был уже не нужен.
Сейчас, кажется, что все так, но еще раз возвратимся в тот кровавый и крайне тяжелый для нашей страны – 1942 год. Половина европейской части нашей страны была оккупирована Гитлером. Немецкая армия, сметая наши войска, рвется к Сталинграду и на Кавказ. Наши союзники США и Англия отказываются вступать в непосредственную схватку с фашистами. Наши эвакуированные на Восток заводы еще не запущены. Помощь по так называемому ленд – лизу символическая, практически – нулевая.
Но вот появляется еще одна, чрезвычайно опасная угроза для страны: в Германии и США полным ходом идет разработка нового, невиданного ранее по мощности, атомного оружия. Одна бомба такого оружия может уничтожить большой город, с его жителями и предприятиями.
Если с Гитлером все понятно: в случае появления у него атомной бомбы, то можно не сомневаться – она тут же будет сброшена на крупнейший политический и экономический центр Советского Союза, на Москву, а затем на другие города, по мере изготовления следующих экземпляров этого оружия.
Что касается наших союзников, США, и особенно Англии под руководством «закадычного друга» Советского Союза Черчилля, то их поведение с появлением атомного оружия было неоднозначно. Гитлер всегда пытался привлечь эти страны на свою сторону, в качестве союзников для похода на Восток, с целью уничтожения России. Скорее всего, достаточно было только одной угрозы сбросить на Лондон атомную бомбу, и Англия воевала бы против нас на стороне Гитлера.
Наша страна к 1942 г. вновь оказалась в роли догоняющей. И это притом, что в царской России еще до революции уже был проделан значительный объем научных работ по исследованию радиоактивности. В 1912–1913 гг. в Московском университете начал работать специальный практикум по радиоактивности, который организовал сподвижник Столетова профессор А. П. Соколов (1854–1928).
Особое значение имели научные работы Владимира Ивановича Вернадского (1863–1945), который, начиная с 1910 года, исследовал в нашей стране месторождения радия и урана, проводил первые радиохимические исследования этих химических элементов, применял радиоактивный метод к исследованию возраста горных пород. В. И. Вернадский уже в 1922 г. предвидел будущее атомной энергии, предупреждал ученых об их ответственности при использовании этого вида энергии. Он писал:
«Мы подходим к важному перевороту в жизни человечества, с которым не может сравниться все им раньше пережитое. Недалеко то время, когда человек получит в свои руки атомную энергию, такой источник силы, который даст ему возможность, строить свою жизнь, как он захочет… Ученые не должны закрывать глаза на возможные последствия их научной работы, научного прогресса. Они должны себя чувствовать ответственными за последствия их открытий. Они должны связывать свою работу с мировой организацией всего человечества».
Революция и Гражданская война самым отрицательным образом отразились на научных и высших учебных заведениях России. Голод и разруха коснулся также академиков и профессоров. Кто мог – сам бежал за границу, а многих оставшихся в России ученых с мировым именем большевики под угрозой смерти посадили на пароход и в 1922 г. отправили за пределы нашей страны. Буржуазная наука пролетарскому государству была якобы не нужна. Погибали целые научные школы. Например, будущему отцу советской атомной бомбы И. В. Курчатову, поступившему на физико – математический факультет Таврического (Симферопольского) университета в 1920 году, чтобы поддержать свое существование, приходилось работать сторожем кинотеатра, пильщиком дров, воспитателем детского дома.
В результате ядерная физика в СССР до 1932 г. находилась в зачаточном состоянии. В ноябре этого же года в Ленинградском физико – техническом институте был создан ядерный семинар, одним из организаторов которого был И. В. Курчатов.
Реальное оживление работы в этой области физики стало заметным после первой Всесоюзной конференции по физике атомного ядра, которая состоялась в сентябре 1933 г. в Ленинграде. В сентябре 1937 г. в Москве состоялась вторая Всесоюзная конференция по атомному ядру. За четыре года, прошедшие со времени первой конференции, было сделано достаточно много. В СССР создавалась техническая база ядерной физики. Начали строиться ускорители заряженных частиц и циклотрон.
Такие ускорители были построены в Харькове, в Украинском физико – техническом институте, А. К. Вальтером и К. Д. Синельниковым. На этих ускорителях были осуществлены первые реакции по расщеплению ядер.
За второй конференцией последовали совещания по атомному ядру в 1938, 1939 и 1940 гг. На совещании 20–26 ноября 1940 г. в Москве ученик И. В. Курчатова, Г. Н. Флеров, сделал доклад, об открытом им и К. А. Петржаком самопроизвольном делении урана. Это было одно из фундаментальных открытий советской ядерной физики. Курчатов и Харитон выступили с обстоятельными докладами об условиях осуществления цепной реакции. На совещании был поставлен вопрос об обращении к Правительству Советского Союза о выделении значительных финансовых и материальных средств на постройку первого уранового котла.
В качестве справки: после первой международной конференции по мирному использованию атомной энергии, состоявшейся в Женеве в 1955 г., урановые котлы стали называть атомными реакторами.
В этом же, 1940 году, И. В. Курчатов приступил к созданию нового мощного циклотрона с диаметром полюсов электромагнита 1,2 м. Новый циклотрон должен был вступить в строй 1 января 1942 г.
Однако, как это всегда было принято, генеральную линию ее развития любого дела, в том числе и области физики атомного ядра, определяли начальники, «корифеи», академики. Для этого, в 1940 году, в нашей стране была создана Комиссия по урану («Урановая комиссия»). Академик В. Г. Хлопин (1890–1950), директор Ленинградского радиевого института, был назначен ее председателем, а академик А. Ф. Иоффе (1880–1960), директор Ленинградского физико – технического института, одним из его заместителей, хотя по знаниям и опыту в данной, конкретной области физики эти начальники уже существенно уступали молодому профессору И. В. Курчатову.
