«Курильцы приняты под высокодержавную руку…»
В мае 1779 г. царица Екатерина II подписала первый юридический документ относительно статуса жителей Курил: «О невзимании никаких податей с приведенных в подданство Курильцов». Аборигены архипелага получили в Российской империи статус лично свободных, к тому же освобожденных от каких-либо государственных налогов и повинностей. Такая милость объяснялась царицей просто – «для чаемой пользы в промыслах и торговле».
В реальности милость царицы обуславливалась уже возникшим геополитическим конфликтом вокруг островов. Годом ранее иркутский купец Дмитрий Шабалин (компаньон знаменитого купца Шелихова, первопроходца Аляски) высадился на «последнем Курильском острове», т. е. Хоккайдо, откуда привез сведения не только о японцах, но и о желании местных «мохнатых народов пойти в подданство» России. Документы о плавании Шабалина уже в феврале 1779 г. попали в Петербург, и в окружении великой императрицы резонно сочли, что это уже чревато конфликтом с «Апонским государством» и в таких условиях стоит отказаться от сбора на островах меховой дани ради большей лояльности «мохнатых курильцов».
Пока в столице России освобождали Курилы от налогов, купец Шабалин с полномочиями от Иркутского губернатора (весь наш Дальний Восток тогда официально был частью именно этой губернии) начал первые в истории русско-японские переговоры о Курильских островах. Позиции России впервые озвучили в последний день лета 1779 г.
«Курильцы 19, 20 и 21 островов (т. е. Итуруп, Кунашир и Шикотан – прим. «Профиль») добровольно заплатили ясаки и приняты под высокодержавную руку Ея Императорского Величества, и, стало быть, русские будут впредь ходить на эти острова…» – заявил Дмитрий Шабалин. Зафиксированная русскими документами реакция японцев была красноречива – представители страны восходящего солнца «ответили полным молчанием, переговоры прекратили и настойчиво советовали немедленно отплыть русским к своему судну…»
Одним словом, в ближайшем августе мы можем с полным основанием отметить 240-летие русско-японского спора за Курилы. Любопытно, что среди тех, кто тогда плыл с купцом Шабалиным на Хоккайдо отстаивать права Российской империи, были и ссыльные участники недавнего пугачёвского бунта
«В следующем году они собираются посягнуть на Хоккайдо…»
К моменту первого спора за острова, в Японии искренне считали южную часть архипелага своей. Первый военный пост японцы попробовали создать на Кунашире еще в 1759 г., однако дальность коммуникаций, сложность климата и не лучшие отношения с аборигенами сорвали первые попытки «сынов Ямато» постоянно жить на Курилах.
Первое поселение русских на Курилах тоже оказалось не слишком счастливым – оно существовало с перерывами на острове Уруп с весны 1769 г. В 1805 г. наших поселенцев, пытавшихся по словам купца Шелихова «завести помаленьку Русь», вытеснили с Урупа японцы, блокировав всю торговлю с аборигенами. К тому времени японцы окончательно подчинили айнов Хоккайдо, их последнее вооруженное сопротивление самураям зафиксировано в 1789 г., когда аборигены разгромили японское поселение на Кунашире.
В страшно далёком Петербурге уже в конце XVIII века осознавали слабость позиций России на самом краю Дальнего Востока, рядом с многолюдной Японией. Не случайно, первая из запланированных кругосветных экспедиций русского флота, подготовленная в Кронштадте ещё в 1787 г., должна была окончательно решить и вопрос Курил.
«Обойти плаванием и описать все малые и большие Курильские острова от Японии до Камчатской Лопатки, положить их наивернее на карту и от Матмая (т. е. Хоккайдо – прим. «Профиль») до той Камчатки всё причислить формально ко владению Российскаго государства, поставя или укрепя гербы в пристойных местах с надписью на российском и латинском языках…» – гласила инструкция капитану Муловскому, который должен был вести эскадру из четырёх русских кораблей от Балтики до Курил. Не только корабли и экипажи, но даже сотни чугунных гербов для Курильских островов уже были подготовлены, но экспедицию сорвала очередная русско-шведская война.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Та экспедиция могла бы на века раньше закрыть вопрос о принадлежности Курил, но опытный капитан Григорий Муловский, вместо кругосветного похода к дальневосточным берегам, погиб в морском бою у берегов Швеции. Первая русская «кругосветка» под парусами отложилась на 14 лет – её осуществил знаменитый Иван Крузенштерн, когда-то начинавший гардемарином именно у Муловского. При этом кругосветное плавание Крузенштерна, стартовавшее в 1803 г., задумывалось и проходило именно с расчётом на переговоры в Японии по вопросам торговли и границ.
Дипломатический визит Крузенштерна в Японию окончился ничем. Плывший вместе с ним вокруг света Николай Резанов, камергер и глава Российско-Американской компании (в ведении которой тогда находились Курилы), уполномоченный вести переговоры, так и не был принят японским императором. В Токио, ещё носившем имя Эдзо, нашу страну уже откровенно считали враждебной, нацеленной отнять у японцев их «северные территории».
Сама японская фобия по этому поводу родилась задолго до всех переговоров – ещё в 1771 г., когда Японию посетил знаменитый авантюрист Мориц Бениовский, польский мятежник, бежавший из ссылки на Камчатке. Японцы тогда, замкнувшись от мира, весьма тревожно относились к любым попыткам европейцев нарушить их островное уединение – в том сказывалось и понимание очевидного превосходства европейского оружия той эпохи. Именно Бениовский оставил самураям красочные рассказы, изложенные в японской традиции так: «Государство Рюсу на Камуччаке и Куриису строит крепости, накапливает оружие… В следующем году они собираются посягнуть на Хоккайдо».
В реальности все русские остроги-«крепости» на Камчатке и Курилах насчитывали тогда лишь несколько десятков солдат. Но возникновению фобий реальность никогда не мешала.
«Всё шло хорошо, пока не добрались до саке…»
Лишь 30 с лишним лет спустя японские страхи получили первые основания, когда камергер Резанов, раздосадованный провалом своего посольства, распорядился надавить на северные владения самураев. Любопытно, что его приказ требовал по возможности не убивать японцев – «Делать вред истреблением судов их, но всюду сколько можно сохранять человечество…»
Глава Российско-Американской компании направил к Сахалину и Курилам два маленьких кораблика «Юнона» и «Авось» – те самые, что ныне широко известны по одноимённой рок-опере с романтической Кончитой. Их историческое плавание к Курилам тоже не обошлось без романтики, хотя и по-пиратски мрачноватой. В мае 1807 г. «Юнона» и «Авось» подошли к Итурупу, где находился гарнизон в три сотни японских солдат и был выстроен «замок» во вполне средневековом самурайском стиле. На тот момент, с точки зрения Российской империи, японский «замок» располагался на территории нашей Иркутской губернии.
Поэтому именно на Курилах в ночь на 25 мая 1807 г. состоялось первое вооруженное столкновение русских и японцев. Десант с «Юноны» и «Авось» быстро и без потерь разогнал средневековое воинство. «Всё шло хорошо, пока люди не добрались до саке…» – вспоминал позднее Гавриил Давыдов, капитан кораблика «Авось». Но даже после саке единственной потерей и первой жертвой всех русско-японских войн стал дезертир Борис Яковлев, бывший ссыльный на Аляску, решивший перебежать к японцам. Самураи дезертира не поняли и, после того как русские корабли удалились, отрезали Борису голову, засолили и отправили в Токио как славный трофей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В Японии события на Итурупе приняли за начало большой войны, а в Петербурге посчитали всего лишь самоуправством дальневосточных властей. Капитанов «Юноны» и «Авось», Николая Хвостова и Гавриила Давыдова, отозвали в столицу и даже отдали под суд. Но, пока шло следствие, капитаны геройски отличились в последней русско-шведской войне, поэтому единственной карой стало личное решение императора Александра I: «Неполучение награждения в Финляндии послужит сим офицерам в наказание за своевольство против японцев». А через несколько месяцев бывшие капитаны «Юноны» и «Авось» исчезли прямо в Петербурге – по официальной версии утонули спьяну, пытаясь переплыть Неву… Словом, прекрасный материал для ещё не написанного исторического детектива.
