И от твоего содействия или бездействия далеко не в последнюю очередь будет зависеть вынесенное решение.
– А чего его выносить? – осведомился я. – Всё очевидно. Если вам нужны протокольные записи допроса свидетелей по делу…
– Поговори мне ещё, – чуть жёстче пригрозил майор. – У меня не так много времени, чтоб валандаться тут с тобой. И у твоей Анны Николаевны, между прочим, тоже. Поэтому отвечай коротко и по существу. Про вашу связь не обязательно, кстати. Уже вся ВКО знает, что вы трахаетесь напропалую.
Я надеюсь, это был такой речевой оборот, про «всю ВКО»?
Ведь, речевой оборот же, да?
– Доктор Рыкова подписала контракт с ВКО. В ходе разработки выясняется, что она – действующий член ячейки Люсианского союза. Во время её присутствия в составе экспедиции тебе удаётся не только затащить её в постель, но и заставить отречься от прежних убеждений. И если с постелью я вас ещё могу понять, то вот второй пункт заставляет задуматься. А потом её в ходе абсолютно смутных и непонятных разборок без предисловий гасит «свой» же люсианец, после чего стреляется сам. Что у вас тут, бл9ть, в вашей галактике происходит?!
За несколько предложений собеседник вывалил на меня херову тонну своих проблем и заставил их разгребать, буквально расписавшись в бессилии собственного ведомства.
Рыкова подписала контракт с ВКО? А ко мне какие претензии? Я её, что ли, нанимал?
Разрабатывали Рыкову уже после подписания контракта. А до этого момента сделать всё правильно религия не позволяла?
Разработанную Рыкову, уже известную как член Люсианского союза, допустили до работы за звёздными вратами. Это наглый саботаж или форменное раздолбайство? Мне его распедаливать, что ли?!
Претензия про постель в исполнении майора вообще отрыв башки! Или он обиделся, что ему тоже не досталось?! Хотя, тут, конечно, офицер прав: спасибо ему за тонкий намёк. Мы тут, как бы, в ранге сослуживцев проходим. Внутри конторы неуставные взаимоотношения не поощряются. «Неуставные» – это всё, что за рамками устава, начиная от мордобоя и отжима денег и заканчивая групповухой в лазарете с медсестричками после отбоя в режиме «одна девочка на группу».
Про сентенцию про отречение от убеждений хочется сказать хоть что-то. Но от присвоенного мне списка достижений банально мат застревает в горле. Прямо гордость распирает за самого себя, когда слышишь перечень собственных злодеяний.
Ну, а про самострел курткобейнувшегося люсианца мне и вовсе неведомо: без меня событие произошло. Как, собственно, и скоропостижная кончина Рыковой.
– То есть, – кашлянул я. – Земля отослала непроверенного агента союза за врата, в чём уже намешано три косяка… Рыкова изъявила желание перейти под наши стяги, в чём усмотрели залёт… её застрелил какой-то овощ, а теперь всё это адресуют мне. Я ничего не перепутал?
– Рамсы ты попутал, смотрю, – оскалился Дегтярёв. – Я тебя по делу спрашиваю, дурень! На Земле сейчас особисты твою Рыкову по винтикам разбирают. И молись, чтобы их действительно проняла твоя слезливая история про спасительный переход на сторону! Иначе пришлют команду на ликвидацию и загасят вместе с остальными!
Я пожал плечами.
– Раз спрашиваешь по делу – то отвечаю по существу. Эта перебежчица сделала для выживания людей больше, чем назначенные для этого ответственные лица. Если бы остатками экспедиции командовал не «Звезда», то мы бы давно выдвинули её личность для замены руководства нашего сброда.
В глазах собеседника промелькнуло одобрение услышанному. Можно посчитать, что нечто похожее имелось в выкладках, лёгших на стол офицеру.
– На каких условиях вы сторговались? – спросил военнослужащий. – Как ты заставил её отказаться от прошлой жизни? Люсианцы не бывают бывшими. Союз для них важней всего.
Я пожал плечами.
– Громкие и пафосные речи можно оставить для агитационных листовок, – откинулся на спинку десантного сидения транспортного отсека «прыгуна». – Можно сколько угодно распинаться, как что-то для кого-то важней, чем что-то. Но когда два врага оказываются запертыми в одной ловушке, существует всего два исхода. Или они грызутся до тех пор, пока не погибает один или оба. Или они объединяются и пытаются выжить сообща. Других раскладов не предусмотрено.
– Ты можешь подтвердить, что не произойдёт эксцессов? – спросил в лоб гвардии майор.
Если бы не минувшие двое суток без сна и с минимальным отдыхом – я бы в обязательном порядке справился о самочувствии офицера и состоянии его рассудка. Но сегодня я и сам был недалёк от того, чтоб поехать кукухой от недосыпа. Потому формулировку собеседника оставил без комментариев, предпочтя сократить воду и ответить по существу:
– Могу, – подтвердил я. – Но они всё равно произойдут.
Бровь Дегтярёва поехала вверх.
– Не понял? – военный не сразу въехал в мой ответ.
– А чего тут не понятного? – переспросил я. – С меня требуют гарантий в вопросе, с которым я не связан ни прямо, ни косвенно. В таких условиях гарантировать могу абсолютно что угодно. Вот только от этих гарантий никому ни холодно, ни жарко. С моим участием или без, но эксцессы будут сыпаться как из рога изобилия.
Направление, куда метил Дегтярёв, было очевидно, как дважды два. Но пусть он об этом скажет сам прямым текстом, если захочет. Клещами вытягивать из него не буду.
За бортом время близилось к полуночи. Уже заканчивал действие местный энерго-кофе, я хотел жрать, и ещё больше хотелось спать. Перечень возложенных на меня задач не думал сокращаться, а лишь множился. И в условиях всего этого дерьма я должен участвовать в бессмысленном с моей точки зрения диалоге, пытаясь уловить в нём хоть какой-то смысл.
Как окажется утром, смысл был. И ещё какой.
– Сейчас отоспись, – приказал гвардии майор. – Утром полковник доведёт тебе расклад по ситуации. Постарайся оправдать возложенные на тебя ожидания. Справишься – отблагодарим. Не справишься – тоже не забудем.
Глава 61. Ключи от танка и ал`кеш.
3 марта
Млечный Путь, рукав Ориона
Земля
Подземное расположение объекта «Город»
Чего гвардии майор Дегтярёв не любил по жизни – так это канцелярское бумагомарательство. Офицер не первый день в армии и не первый год носит погоны с двумя просветами. Но от выслуги лет и достижений
