а глаза расширились от ужаса.
— Гарет? Почему ты прячешься в тени? Разве ты не знаешь, что невежливо заставлять своего Короля ждать?
36. Розали
Я завыла на луну заунывным криком, который ничем не облегчил боль в моем сердце, пока я бежала через виноградники со своей стаей.
Я знала, что Данте и остальные мне не верят, но я была уверена, что во всем этом виновата я. Я должна была быть быстрее, должна была держаться ближе к Роари, когда мы были на крыше, чтобы его магия могла защитить меня от воздушного потока, который послал меня вниз в бассейн. Черт, по меньшей мере, я должна была принять удар на себя. Он бы сбежал, если бы не пришел мне на помощь, я была уверена в этом до мозга костей.
Найты не попадались. Никогда. Даже если это было одно из самых дерзких ограблений, которое они когда-либо пытались провернуть против одного из самых могущественных фейри во всем королевстве. Это не должно было иметь значения, потому что они были лучшими. В их команде было только одно слабое звено, и это была неопытная волчица, которая была слишком велика для своих чертовых сапог и была на голову ниже их.
Я проплакала всю ночь, а утром пыталась убедить Данте отпустить меня и сдаться, признаться, что это я проникла в поместье, и попытаться взять на себя ответственность, чтобы они выпустили Роари. Но он, конечно, набросился на меня, как Альфа, даже использовал чертовски командный тон, чего он не делал со мной с самого детства. Я испытала отчаянное желание разорвать ему глотку за это действие, превратиться в своего серебряного Волка и бросить ему вызов, чтобы заставить склониться передо мной.
Но я сдержалась. В основном потому, что я знала, что он прав. Сдавшись, я не помогу Роари, а только ввергну в дерьмо и себя. И даже если бы я чувствовала, что заслуживаю любого наказания, какое бы закон ни пожелал мне назначить, я не могла так поступить с моей стаей, с моей семьей, с тетей Бьянкой, которая приютила меня и спасла от мучений жизни с отцом-предателем и ни разу не усомнилась в моей верности.
Но я не знала, как справиться с этим чувством вины внутри себя. Я дала клятву как-то освободить его, но у меня не было ни малейшего представления о том, как это сделать. Данте сказал мне, что Драконий Лорд bastardo заключил с ним сделку и что ему нужно лишь придерживаться ее, чтобы освободить Роари, но я не была в этом уверена.
Мое чутье всегда подсказывало мне что-то, что редко меня подводило, и когда Данте сказал мне, что заключил сделку с этим дьяволом, чувство дискомфорта и недоверия почти захлестнуло меня. И я точно знала, что могу доверить Данте свою жизнь и жизнь Роари, так что, несомненно, именно сторона Лайонела Акрукса в этой сделке заставила меня вздрогнуть и сжаться.
Не знаю почему, но я была уверена, что ничего из того, о чем Данте договорился с ним, не закончится хорошо ни для кого из нас. Но у нас не было другого выбора.
Данте нанял лучших адвокатов для Роари, подкупил всех возможных чиновников и шантажировал остальных, но когда дело дошло до дела, Советник Огня имел больше влияния, чем Альфа Клана Оскура. Наконец-то мы столкнулись с противником, который не поддался на наши угрозы и нашел способ взять нас в оборот.
Это было чертовски отстойно и так больно, что мне казалось, будто меня ударили в живот.
На самом деле, было еще больнее, и когда я уже четвертую ночь подряд выла на луну о случившемся, я наконец призналась себе, что уже давно была немного влюблена в Роари Найта, и его потеря разбила мне сердце.
Это было жалко в своей правде. Мне было четырнадцать, а ему двадцать четыре. Он ни разу не посмотрел на меня так, будто я не просто надоедливый маленький щенок, который наступал ему на пятки и забавлял его время от времени. Ни разу, если не считать того случая на зимнем солнцестояние, когда я не была соблазнена его Харизмой, чтобы упасть на него, как все мои тупоголовые кузины. Это был единственный раз, когда я почувствовала, что он посмотрел на меня и увидел во мне нечто большее, чем просто ребенка.
Черт, я была жалкой. Маленький волчий щенок, завывающий по королю джунглей, который никогда бы не захотел меня, даже если бы я не разрушила его чертову жизнь, заставив попасться.
Но я дала клятву луне и собиралась ее сдержать. На данный момент единственным планом, который я могла осуществить, было помочь Данте сдержать слово Лайонелу Акруксу и надеяться, что мое интуитивное чувство, что я ему не доверяю, оказалось неверным. Но если то, на что он согласился, не сработает, тогда я должна была найти способ, как это сделать. Потому что я никак не могла жить с этим чувством вины и позволить Рори гнить в тюрьме Даркмора до конца его дней. Даже если любовь, которую я испытывала к нему, была детской, безнадежной и не сулила мне ничего, кроме душевной боли, ее все равно было более чем достаточно, чтобы привязать меня к нему. Однажды я увижу, как он освободится. Неважно, что для этого потребуется.
Моя стая мчалась за мной на бешеной скорости, проносясь через виноградники и снова завывая, когда я приблизилась к магическим барьерам, которые держали нас в безопасности внутри границы. По дну долины протекал ручей, и пока мы не пересекали его, мы были в безопасности, защищенные магией Данте и всего нашего Клана, который укрепил его до непроницаемости.
Когда мы спустились к каменистому ручью, в котором журчала вода, а лунный свет мерцал на его поверхности, я повернула, чтобы побежать вдоль берега.
Моя стая мчалась за мной на полной скорости, мои лапы вгрызались в грязь и оставляли отпечатки на влажной почве. Щенки завывали и выли позади меня, никто из них не упоминал, что уже так поздно и что тетя Бьянка будет ругать нас за то, что мы так долго бегали. Но мне было все равно. Я была слишком встревожена из-за Роари и слишком переполнена душевной болью, чтобы спать, и бег был единственным, что хоть немного помогало мне чувствовать себя лучше.
Ветер донес до моего носа какой-то запах, и
