несколько раз ударил ею. Возможно, как и предыдущий вандал, он метил по пугающим лицам и потокам крови, но, к счастью, удары пришлись ниже — на корпус царевича. Стекло немного спружинило. Кроме того, после предыдущего «ранения» картины под нее была подведена жесткая фанерная доска основания. Так что холст не порвался — лишь отлетела краска, обнажив белый грунт.
Подпорина немедленно скрутили. Его объяснения, как у всех подобных преступников, звучали невразумительно. Например, он заявил в Мосгорсуде: «Эта картина оскорбляет чувства верующих православных. И вообще всей России». А год спустя на суде он говорил: «Я увидел эту картину и среагировал, как-то так она на меня подействовала. Неприятное впечатление, оно выразилось так, что я стойкой повредил ее. Собрался уже выходить, но вернулся». Еще он сказал: «Если рисовать такие картины, то можно свести людей с ума».
Картина в процессе реставрации, 2018 год. Фото: ГТГ
Экспертиза признала его вменяемым. Суд, который состоялся год спустя, приговорил его к 2,5 года колонии. К этому моменту шедевр все еще находился в реставрационных мастерских и только лег на нарочно приобретенный огромный стол в новом большом реставрационном помещении, построенном специально для «Ивана Грозного», который оказался слишком большим для обычных комнат реставраторов.
Третьяковская галерея объявила, что стойки ограждения впредь будут делаться напрочь вмонтированными в пол.
* * *
2222-й год. Миллионер Василий Поклонский сидит в кресле машины времени, на голове у него специальная шапочка из алюминия, подключенная ко множеству проводов. Один из его заместителей Антон Семенович Шпак задумчиво спрашивает у инженера Шурика: «А что будет, если вот это сейчас выключить?» Инженер испуганно отвечает: «Ничего хорошего! Скорей всего, господин Поклонский умрет от инсульта».
Шпак, еще более задумчиво, произносит: «В течение четырех поколений мои предки были реставраторами Третьяковской галереи».
И рука его не дрожит.
Байки № 8
рассказанные мне дамой арт-дилером, в прошлом экспертом, на достаточно скучном афтерпати после вернисажа одного живого, но уже весьма заслуженного российского живописца
Хороший автор — это мертвый автор.
Это тебе любой эксперт скажет, если ему приходилось работать с работами, чьи создатели еще живы. Сейчас расскажу почему.
Вот, например, принесли мне на продажу картину одного известного советского живописца. Ему за 70, он бодр, адекватен и гордится своим именем. Картина при этом паршивая. Слабовато написано, хотя по манере похожа, и автограф резвенький.
Договорилась я о встрече, взяла картину под мышку и повезла к нему на квартиру, освидетельствовать.
Смотрит он на эту работу, губы поджимает. Не нравится она ему чисто эстетически (и я это мнение разделяю). И я вижу, что расстроился. А потом говорит:
— Нет, я это не писал. Подделка.
Но с такими интонациями это говорит и так покрасневши, что я совершенно точно поняла — врет. Просто не хочет, чтобы в его наследии такая слабая картина числилась. Вреда ему никакого — денег за консультацию ведь ему уже заплатили. Ну, а у меня процент со сделки слетел, эх.
* * *
Вот живет себе художник, живет. А потом его осеняет! Что деньги на одной и той же картине можно заработать дважды. Сначала ты ее продал, лет 20–30 назад. А теперь к тебе приходят с ней же и просят подтвердить, ты ли ее написал, — надо денег с них за это взять. Если правильно поставить дело, то твоя семья с этого еще полвека после твоей смерти кормиться будет. А то и дольше, если ты художник хороший.
Иногда этот процесс осознания двойного профита настигал художников прямо у меня на глазах. И его отношение к тем, кто ему звонит с вопросами, начинает резко меняться. Конечно, это их право, их хлеб — особенно если учесть, что они немощные старики обычно. Но иногда оно принимает достаточно неприятные формы.
Например, есть одна художница, которая писала в наивном стиле. Дура дурой. Но сделала на этом бизнес, которым управляет железной рукой. Ей уже сильно за 70, и писать на продажу в больших количествах она не может, да и не хочет. Она весьма популярна и плодовита, поэтому в ротации много ее произведений.
Любому человеку, который звонит ей с просьбой подтвердить подлинность, она всегда отвечает одной фразой: «Ты кто? Любая картина, которая куплена не у меня лично, — фальшак». Шокированный владелец падает в обморок и бежит к галеристу, у которого эти картины купили, — скандалить.
Галерист приходит к художнице, кланяется в ножки, говорит: «Пожалуйста, посмотрите картину, ваша же работа, у такого-то куплена». Она отвечает: «Покупайте еще несколько вещей — тогда дам вам подтверждение на эту, которая у вас на руках». Чистый шантаж.
Интересно, приносили ли ей подделки и подтверждала ли она их за такую мзду? Не удивлюсь.
* * *
Дети художников тоже кормятся с подтверждения работ родителей. Тут по-разному истории складываются. Одно дело, если это как Фонд Кончаловского, с нормальными каталогами-резоне, прекрасно проделанной работой. Другие потомки становятся настоящими нахлебниками, живущими исключительно на деньги за экспертизы, и хорошо, если они подходят к этому занятию по совести, ответственно.
И тут по-разному тоже складывается. Знаю случай: сын соцреалиста одного, сам старик уже, попал в больницу. Лежит, ждет операцию. К нему приходят — эксперт-дилер, покупатель-китаец и переводчик. Показывают большой натюрморт, просят подтвердить авторство.
— Это не папина работа, — говорит старик.
У дилера начинает немного дергаться глаз, спрашивает почему. Переводчик, кстати, ничего не переводит.
— Тут лежит огрызок яблока. Вещи накиданы, беспорядок. Так быть не может. У папы никогда бардака в натюрмортах не было, он очень аккуратный.
— А давайте мы вам операцию полностью оплатим, а вы подтвердите авторство, — говорит дилер. — Какая разница, картина же все равно в Китай уедет, никто ее никогда больше не увидит.
Угадайте, чем кончилось.
* * *
Несколько лет по ЦДХ ходил известный художник-нонконформист, ему было уже сильно за 80. Ходил, показывал на свои работы на стендах и приговаривал:
— Это подделка, это подделка.
Ему отвечали:
— Помилуйте, Владимир Николаевич, это же мы лично у Варечки, любовницы вашей, купили!
— А, ну если у Варечки, тогда ладно — подлинник.
Картины его, чтоб вы понимали, на аукционах в 2000-х уходили за 100–200 тысяч долларов. Тысяч, подчеркиваю.
Теперь он умер.
Хороший автор — это мертвый автор, это тебе любой арт-дилер скажет.
Приложение
Летопись экстраординарных, скандальных и криминальных событий, связанных с русским искусством, художниками и музеями
1762
