Такое различное отношение Бога к нечестивым и праведным и такая различная судьба тех и других суть явления постоянные, составляют как бы закон нравственной жизни; поэтому в ст. 34–35 Премудрый выражает эти мысли еще раз в кратких, выразительных положениях, из которых данное в ст. 34 дважды цитируется (по переводу LXX-ти) в Новом Завете (Иак IV:6; 1 Пет V:5).
Глава IV
1–3. Премудрый будет поучать слушателей, как детей, точнее будет учить своих собственных детей и всех других тем наставлениями, которые некогда слышал от своих родителей, особенно от отца. 4–9. Сущность наставлений отца Премудрого — увещание к мудрости с указанием благ ее. 10–19. Предостережение от уклонений на путь нечестия. 20–27. Настойчивое увещание не забывать отеческих заповедей.
1. Слушайте, дети, наставление отца, и внимайте, чтобы научиться разуму,2. потому что я преподал вам доброе учение. Не оставляйте заповеди моей.3. Ибо и я был сын у отца моего, нежно любимый и единственный у матери моей,
1–3. Учение мудрости и благочестия, преподаваемое Премудрым, имеет тем большую силу истинности и обязательности, что оно не есть лишь достояние и произведение единичной личности учителя, но получено им в наследие от предков, ближе всего от его родителей, у которых он был нежно любимым сыном (ст. 3). Традиция (παράδοσις των πατέρων) возвышала авторитет всякого учения мудрости (ср. Иов VIII:8 сл.; XV:18 сл.; Сир VIII:9; XVI:5; XXXI:12). Тем более Соломон мог прибегнуть к такому приему увещания, что уже в начале речи (I:8) он упомянул о долге послушания заветам отца и матери. Здесь (ст. 1) и ниже (V:7 и VII:24) обращение не к «сыну», а к «детям», так как в своей воспитательного характера речи Премудрый ссылается на собственный пример и «сыном является сам Соломон» [2]. Чему учил Премудрого отец его, об этом говорится ниже со ст. 4.
4. и он учил меня и говорил мне: да удержит сердце твое слова мои; храни заповеди мои, и живи.5. Приобретай мудрость, приобретай разум; не забывай этого и не уклоняйся от слов уст моих.6. Не оставляй ее, и она будет охранять тебя; люби ее, и она будет оберегать тебя.7. Главное — мудрость: приобретай мудрость, и всем имением твоим приобретай разум.8. Высоко цени ее, и она возвысит тебя; она прославит тебя, если ты прилепишься к ней;9. возложит на голову твою прекрасный венок, доставит тебе великолепный венец.
4–9. Увещания отца (Давида, по LXX, слав. — и матери: 'έλεγον και εδίδασκον με, иже глаголаша и учиша мя) Соломону, и по содержанию и по характеру сходны с увещаниями самого Соломона к юношеству, рассеянными по всей книге Притчей. Главным предметом речей и наставлений Давида Соломону (ст. 4 сл.; ср. 1 Пар XXVIII:9), как и самого Соломона слушателям его, был закон Божий, заключающийся в Пятокнижии Моисеевом; но затем, воспринятый умом человека. Закон должен быть прилагаем к его жизни и деятельности, а это требует особенной «мудрости» (хокма), особенного «разума» (бина) и отеческое наставление Соломону неоднократно завещает «наподобие выкликов торговца, предлагающего свой товар», по выражение Умбрейта (ст. 6; ср. ст. 8б), стремление к мудрости и неуклонную верность ей (ст. 5, 7; ср. III:14). Мудрец здесь сравнивается с любимой женой (ср. Сир XV:2), которая охраняет возлюбленного мужа от всяких бед; представляется высочайшим благом, ради которого надо жертвовать всеми иными благами: «главное — мудрость; приобретай мудрость, и всем имением твоим приобретай разум» (ст. 7). Ст. 8–9 говорят о благотворных и привлекательных плодах стяжания мудрости (ср. I:9).
10. Слушай, сын мой, и прими слова мои, — и умножатся тебе лета жизни.11. Я указываю тебе путь мудрости, веду тебя по стезям прямым.12. Когда пойдешь, не будет стеснен ход твой, и когда побежишь, не споткнешься.13. Крепко держись наставления, не оставляй, храни его, потому что оно — жизнь твоя.14. Не вступай на стезю нечестивых и не ходи по пути злых;15. оставь его, не ходи по нему, уклонись от него и пройди мимо;16. потому что они не заснут, если не сделают зла; пропадает сон у них, если они не доведут кого до падения;17. ибо они едят хлеб беззакония и пьют вино хищения.18. Стезя праведных — как светило лучезарное, которое более и более светлеет до полного дня,19. Путь же беззаконных — как тьма; они не знают, обо что споткнутся.
10–19. Продолжая изображать блага следования путями премудрости, Давид теперь вместе с тем предостерегает Соломона от уклонения на пути нечестия (ст. 14–19).
Наставления о путях премудрости становятся более специальными — указывают самый характер жизненного следования путями премудрости; премудрость открывает для ревнителя ее долгоденствие (ст. 10) и правильное течение жизни — благоприятные жизненные условия (ст. 11) и отсутствие непреодолимых преград на жизненном пути (ст. 12). Переходя затем к новой группе наставлений — предостережений, Давид еще раз усиленно призывает (ст. 13) сына к неослабному хранению его наставлений мудрости, так как в них заключается истинная жизнь для соблюдающего их, — призывает ввиду опасных для юноши соблазнов. Дальнейшее изображение (ст. 14–17) пути нечестивых имеет не мало общих черт с характеристикой их в 1–19. Если пути нечестивых, способствуя безмерному расширению и усиленно низменных страстей человеческой природы, навсегда лишают человека мира душевного и спокойствия и на каждом шагу готовят ему всякие опасности (ст. 16–17, 19), то, напротив, путь праведных или нравственное поведение их сравнивается (ст. 18) со светом восходящего и постепенно приближающегося к полудню солнца (ср. Ис LX:3; LXII:1; II:5; Притч VI:23; XXVIII:5), как солнечный свет начинается с появления утренней зари, постепенно усиливается и к полудню достигает своего наивысшего напряжения, так, подобно этому, и жизнь праведных представляет ряд постепенных успехов в деле нравственного преуспеяния: по мере движения их на жизненном пути, жизнедеятельность их становится все чище и светлее (ср. Мф V:16), от низшей ступени нравственного совершенства они восходят к высшей, пока, наконец, не достигнут состояния, о котором предрек Спаситель: тогда праведницы просветятся, яко солнце, в царствии Отца их, Мф XIII:43 (см. у еп. Виссариона, с. 56–57).
20. Сын мой! словам моим внимай, и к речам моим приклони ухо твое;21. да не отходят они от глаз твоих; храни их внутри сердца твоего:22. потому что они жизнь для того, кто нашел их, и здравие для всего тела его.23. Больше всего хранимого храни сердце твое, потому что из него источники жизни.24. Отвергни от себя лживость уст, и лукавство языка удали от себя.25. Глаза твои пусть прямо смотрят, и ресницы твои да направлены будут прямо пред тобою.26. Обдумай стезю для ноги твоей, и все пути твои да будут тверды.27. Не уклоняйся ни направо, ни налево; удали ногу твою от зла,28 (потому что пути правые наблюдает Господь, а левые — испорчены.29. Он же прямыми сделает пути твои, и шествия твои в мире устроит.)
20–29. Снова (ст. 20) слушатели побуждаются (ср. III:21; II:2 и др.) к особенно внимательному восприятию наставлений мудрости, которые для исполняющих их являются не только питающими и поддерживающими истинную жизнь духа, но также благотворными для самого тела (ст. 22: мысль подобная выраженной в словах Апостола, «благочестие на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей», 1 Тим IV:8). Но чтобы человек получил надлежащую устойчивость в добре и неодолимость со стороны приражений зла, всякому ревнителю мудрости — благочестия необходимо со всею тщательностью, более всяких других сокровищ, хранить свое сердце (евр. лев): «потому что из него источники жизни» (евр. тоцео хаим, LXX: έξοδοι ζωής). Сердце, по библейскому представлению служит центром, средоточием как физически органической природы человека (Пс XXI:27, CI:5; Ис I:5; Иер IV:18), так и душевной и духовной жизни его (Пс LXXXIII:3; Иер XI:20 XVII:10), частнее — не только разного рода ощущений, чувств и эмоций (Притч XXXI:11; V:12; XIII:12; Суд XVI:15), но и высших обнаружений духа, как то: решений воли (1 Цар XIV:7, 3 Цар VIII:17 и др.), ведения и силы разумения (3 Цар X:2 Суд XVI:17; Притч XVII:16; XV:14; VII:7; IX:4), наконец, как центр и носитель нравственной жизни (Пс L:12; 3 Цар III:6; IX:4; Притч VII:10 и мн. др.). В этом последнем значении ветхозаветно-библейское «сердце» ближе всего подходит к христианскому понятию «совесть»; в этом смысле, в смысле чистого нравственного сознания (ср. новозаветное αγαθή συνείδησις 1 Тим I:5, 19; 1 Пет III:16), сердце употреблено и здесь Притч IV:23 (ср. Пс L:12; Иов XXVII:6; 1 Цар XXV:31), как показывают и дальнейшие стихи 24–25, предостерегающие от всякого лукавства, от всякого лицемерия и под. (ср. Притч VI:13; Х:10; XVI:30; Сир XXVII:25, сн. Мф VI:22–23), чем извращается нормальное течение нравственной жизни, регулируемой доброй совестью. Только при условии неповрежденности последней, пути нравственной жизни человека могут быть тверды (ст. 26. Сн. Пс CVIII:133; Евр XII:13). Ст. 27 представляет сжатое обобщение всех отеческих увещаний к пути мудрости и добродетели и по форме выражения напоминает подобное же увещание законодателя Моисея, Втор V:32. LXX удлиняют этот стих сравнительно с еврейским текстом словами: οδούς γάρ τάς έκ δεξιών οίδεν ό θεός, διεστραμμένοι δέ είσιν αί έξ αριστερών αυτός δέ όρθάς ποιήσει τάς τροχιάς σου, τάς δε πορείας σου έν ειρήνη προάχει. Прибавка эта имеется и в Вульгате, а равно и в славянском и русском — синодальном перев. кн. Притчей (в переводе архим. Макария слова эти отсутствуют). По мысли слова эти представляют повторение и развитие мысли ст. 26–27. Ввиду устойчивости разных код. греческого текста в передаче этого добавления, а также ввиду авторитета Вульгаты, можно думать, слова эти могли находиться и в том еврейском оригинале, с которого был сделан перевод LXX-ти (ср. Franz Delitzsch. Das Salomonische Spruchbuch. Leipzig. 1873, s. 39).
