12–19. В стихах 12–15 Премудрый предостерегает ученика своего от всех видов и проявлений лукавства и коварства, а в ст. 16–19 эти пороки и некоторые другие представляются особенно богопротивными. Уже и ранее (IV:24–25) предостерегал от лукавства и призывал к прямому и открытому образу действий. Здесь он делает то же, но при этом подробно обрисовывает хитрую мимику — глаз, ног, пальцев — коварного и лукавого человека (ст. 13), всегда замышляющего в сердце зло на ближнего и на общество (ст. 14, сн. II:12, 14, III:29): но конечная, неисцельная гибель злодея неизбежна (тс. 15. I:27; III:25; XXIV:22).
Затем, для возбуждения в ученике большего отвращения к порокам злобы, лукавства, коварства, Премудрый называет, ст. 17–19, семь (собственно 6) пороков, составляющих проявления общей порочности и испорченности сердца человеческого. У LXX (и в слав.) мысль о шести пороках в ст. 15 отсутствует. И в других местах кн. Притчей обличаются: гордые глаза (XXX:13), руки, проливающие кровь (I:11) и под., но здесь обличения эти сгруппированы полнее и выражены в особенной свойственной языку притчей форме числового параллелизма.
20. Сын мой! храни заповедь отца твоего и не отвергай наставления матери твоей;21. навяжи их навсегда на сердце твое, обвяжи ими шею твою.22. Когда ты пойдешь, они будут руководить тебя; когда ляжешь спать, будут охранять тебя; когда пробудишься, будут беседовать с тобою:23. ибо заповедь есть светильник, и наставление — свет, и назидательные поучения — путь к жизни,24. чтобы остерегать тебя от негодной женщины, от льстивого языка чужой.25. Не пожелай красоты ее в сердце твоем, (да не уловлен будешь очами твоими,) и да не увлечет она тебя ресницами своими;26. потому что из-за жены блудной обнищевают до куска хлеба, а замужняя жена уловляет дорогую душу.27. Может ли кто взять себе огонь в пазуху, чтобы не прогорело платье его?28. Может ли кто ходить по горящим угольям, чтобы не обжечь ног своих?29. То же бывает и с тем, кто входит к жене ближнего своего: кто прикоснется к ней, не останется без вины.30. Не спускают вору, если он крадет, чтобы насытить душу свою, когда он голоден;31. но, будучи пойман, он заплатит всемеро, отдаст все имущество дома своего.32. Кто же прелюбодействует с женщиною, у того нет ума; тот губит душу свою, кто делает это:33. побои и позор найдет он, и бесчестие его не изгладится,34. потому что ревность — ярость мужа, и не пощадит он в день мщения,35. не примет никакого выкупа и не удовольствуется, сколько бы ты ни умножал даров.
20–35. Предполагая теперь возобновить нить рассуждений и наставлений о целомудрии и о вреде распутства, Премудрый здесь (ст. 20), как и в начале книги (I:8) делает нарочитое увещание к ученику — помнить заповеди и наставления родителей, которые по закону Моисееву (Втор VI:7) не только сами должны были хранить и исполнять заповеди Божии, но и детям возвещать о них. Такое общее вступление пред увещаниями к целомудрию совершенно аналогично подобным же введениям в V:1–2, a VII:1–5 к рассуждению о том же предмете. Ввиду особенной важности заветов о целомудрии, Премудрый настоятельно советует ученику своему — всегда неотложно иметь в мысли, как бы на сердце и шее (ст. 21, ср. III:3; VII:3) родительские заветы, которые и должны охранять юношу от соблазнов во всех положениях и отношениях житейских (ст. 22, сн. 23–24), ибо таково свойство, переданных родителями, заповедей Закона Божия, всегда служащего истинным светом и руководящим началом жизни человека (ст. 23, сн. Пс CXXIII:105), а потому, в частности, заповеди эти всегда сильны удержать неопытного юношу от преступного сближения со злой, т. е. прелюбодейной женой (ст. 24, сн. II:16; VII:5). Теперь, в ст. 25–35, с целью более решительного предохранения юноши от соблазнов прелюбодеяния Премудрый изображает внутреннюю — психологическую и внешнюю — фактической сторону прелюбодеяния, с указанием гибельных последствии последнего. Прежде всего, Премудрый предостерегает (ст. 25) от самого начала или корня греха прелюбодеяния: нужно остерегаться возникновения похоти или страстного влечения в сердце к блудной и вообще посторонней женщине под впечатлением красоты или кажущейся привлекательности ее наружности. В этом указании Премудрого на необходимость охранять первее всего сердце свое от похотения нельзя не видеть дальнейшего раскрытия заповеди десятословия «не пожелай жены» (Исх XX:17; Втор V:21) и подготовления евангельского возвышенного понимания этой исповеди (Мф V:28). Упомянув далее (ст. 26) о том, что блудница, существо презренное и ничтожное, однако, может погубить человека почтенного, который, впадая в распутство, теряет не только имущество (ср. Притч XXIX:3; Сир IX:6), но и честь и доброе имя, Премудрый далее (ст. 27–29) выражает ту мысль, что всякое соприкосновение с женой ближнего, совершаемое с нечистой целью, никоим образом не может оставаться невинным: подобно тому как невозможно сохранить в целости одежду, если взять в пазуху огонь, равным образом нельзя уберечь от обжога ноги, если пройти по горящим угольям (оба вопроса в ст. 27 и 28 предполагают безусловно отрицательный ответ, как и у Ам III:4–6), так немыслимо сохранить мужчине невинность, незапятнанное имя и безответственность по суду — при неосмотрительно и непозволительно близком общении с неверной женой другого.
В ст. 30–32 предлагается другой бытовой пример из которого выводится та же мысль о неизбежной ответственности человека, подпавшего греху жены любодейной: если вору не прощают его поступка, даже и при наличности смягчающих обстоятельств (голод), — напротив взыскивают всемеро (по закону Моисееву (Исх XXII:1–2)), собственно впятеро или вчетверо; «всемеро» здесь ст. 31, как и в Быт IV:15 — круглое число вместо неопределенного множества, ибо во второй половине стиха штраф определяется еще шире, т. е., даже все имение его дома, то тем более не заслуживает пощады участник прелюбодеяния, к которому ничто его не вынуждало. 33–35. Бесчестие, срам, побои от оскорбленного им мужа будут его уделом; позор останется незагладим тем более, что обесчещенный им муж неверной жены не захочет взять от него и денежного штрафа или выкупа. Но высшим и чувствительнейшим наказанием прелюбодея, по воззрениям Соломона, как и Сираха, является презрение со стороны общественного мнения, несмываемый позор пред обществом.
Глава VII
1–6. Вступительное увещание к хранению заповедей Божиих и вообще к стяжанию мудрости, как оплоту против обольщения женою прелюбодейною. 6–9. Образ неразумного юноши. 10–20. Блудница ласками и лукавыми обещаниями прельщает неразумного. 21–23. Последствия обольщения. 24–27. Заключительное увещание.
1. Сын мой! храни слова мои и заповеди мои сокрой у себя. (Сын мой! чти Господа, — и укрепишься, и кроме Его не бойся никого.)2. Храни заповеди мои и живи, и учение мое, как зрачок глаз твоих.3. Навяжи их на персты твои, напиши их на скрижали сердца твоего.4. Скажи мудрости: «ты сестра моя!» и разум назови родным твоим,5. чтобы они охраняли тебя от жены другого, от чужой, которая умягчает слова свои.
1–5. Общее введение к последующему увещанию против увлечений соблазнами распутной жены имеет и в содержании и в форме много общего с прежними подобными же вводными замечаниями Премудрого (I:8; II:1; VI:20; частнее ср. ст. 2 и IV:4; ст. 3 и III:3). В тексте LXX слав. в начале ст. 2 есть добавление: υιέ, τίμα τον Κύριον, καί ίσχύσεις, πλήν δέ αύτού μή φοβού άλλον, сыне, чти Господа, и укрепишися! кроме же Его не бойся иного. Хотя эти слова и не встречаются в других переводах, и, на первый взгляд, как бы несколько прерывают течение речи, однако, ввиду аналогичных мест книги Притчей (I:7; III:7), возможно что эти слова были и в еврейском оригинале, бывшем у LXX.
