вернулось ощущение беспомощности, и это глубоко ее ранило. — Убита… девушка… Кто?
— Эдна Брент. Она работала в бюро «Кавендиш».
— Еще одна оттуда. Ее тоже сюда послали, вроде той, Шейлы… забыла фамилию?
— Не думаю, — сказал инспектор. — К вам она не заходила?
— Ко мне? Нет. Разумеется, нет.
— А если бы все же зашла — вы были дома?
— Не знаю. В какое, вы говорите, время?
— Примерно в двенадцать тридцать или чуть позже.
— Тогда, да, — сказала мисс Пебмарш, — я была дома.
— Чем вы занимались сегодня, когда ушли из суда?
— Я сразу вернулась домой. — Она помолчала, потом спросила:
— Почему вы решили, что она могла ко мне зайти?
— Сегодня утром она приходила в суд и видела вас. Что-то ее сюда привело, а насколько нам известно, она никого больше на Полумесяце не знала.
— Но с какой бы стати она пошла ко мне — только лишь потому, что увидела сегодня?
— Ну, — сказал инспектор, и на губах его заиграла легкая улыбка, потом он сообразил, что мисс Пебмарш не в состоянии оценить ее неотразимость, и постарался, чтобы она прозвучала в голосе. — Разве поймешь этих девиц? Может быть, ей захотелось взять у вас автограф. Или что-то вроде того.
— Автограф! — с презрением повторила мисс Пебмарш. Потом добавила:
— Что ж, может быть, вы и правы. И такое бывает. — И она резко мотнула головой. — Я могу уверить вас только в одном, инспектор Хардкасл, сегодня этого не случилось. С тех пор как я пришла домой, ко мне не заходил ни один человек.
— Хорошо. Спасибо, мисс Пебмарш. Мы решили, что нужно проверить любую возможность.
— Сколько ей было лет? — спросила мисс Пебмарш.
— Кажется, девятнадцать.
— Девятнадцать? Совсем юная. — Голос ее дрогнул. — Совсем юная. Бедная девочка. Кому понадобилось убивать такого ребенка?
— Случается, — сказал инспектор.
— Какой она была? Красивой, хорошенькой, привлекательной?
— Нет, — сказал Хардкасл. — Думаю, ей очень хотелось быть именно такой, но нет, не была.
— Тогда почему? — сказала мисс Пебмарш. И снова покачала головой:
— Мне очень жаль. Жаль больше, чем я могу высказать словами, инспектор, но мне нечем помочь вам.
Хардкасл ушел, поразившись не в первый раз силе характера слепой мисс.
2
Мисс Вотерхауз была дома. Верная своей привычке, она так неожиданно распахнула дверь, будто в ней сидело тайное желание застать кого-нибудь за недостойным занятием.
— А, это вы, — сказала она. — Но я уже все рассказала вашим людям.
— Я уверен, что вы ответили на все заданные вопросы, — сказал он. — Но поймите, обо всем ведь сразу не спросишь. Теперь нам понадобилось уточнить кое-какие детали.
— Какие еще детали? Это был просто кошмар, — сказала мисс Вотерхауз с таким обиженным видом, будто убийство было делом его рук. — Да входите, входите. Не стоять же вам целый день на пороге. Входите, садитесь и спрашивайте обо всем, что вам угодно, хотя я не понимаю, что я еще могу сказать. Я уже говорила — я вышла позвонить. Я открыла дверь будки, а там девушка. В жизни не испытывала подобного потрясения. Я побежала, позвала полицейского. А потом, если вам интересно, вернулась сюда и — для профилактики — выпила бренди. Для профилактики, — свирепо добавила мисс Вотерхауз.
— Вы поступили очень разумно, мадам, — сказал инспектор Хардкасл.
— Вот так-то, — закончила мисс Вотерхауз.
— Я хотел спросить вас, не встречались ли вы с этой девушкой раньше?
— Возможно, десятки раз, — сказала мисс Вотерхауз, — но я не помню ее. Я хочу сказать, что, вполне вероятно, я ее видела у Вулворта, или в автобусе, или, быть может, она продала мне билет в кино.
— Она работала стенографисткой в бюро «Кавендиш».
— Не припомню, чтобы когда-либо пользовалась услугами стенографистки. Может быть, раньше она работала в конторе моего брата в «Гейнсфорд и Светтенхем». Вы к этому клоните?
— Нет, — сказал инспектор Хардкасл, — похоже, что к нам это отношения не имеет. Я лишь хотел спросить, не заходила ли она к вам сегодня утром, перед тем как ее убили?
— Ко мне? Разумеется, нет. С какой стати?
— Пока неизвестно, — сказал инспектор. — Значит, вы утверждаете, что некто, кто видел, как она входила в вашу калитку, ошибся? — Он с невинным видом посмотрел на нее.
— Кто-то видел, как она входила в мой сад? Чушь, — сказала мисс Вотерхауз. Потом она заколебалась. — Или…
— Или?
— Я подумала, может быть, она опустила в мой ящик листовку или что-нибудь вроде… После обеда я нашла там какую-то бумажку. Кажется, призыв на митинг по поводу ядерного разоружения. Там каждый день что-то лежит. Я думаю, она вошла и опустила в ящик бумажку… но не можете же вы поставить мне это в вину?
— Конечно, нет, мисс Вотерхауз. А теперь о вашем телефонном звонке. Вы сказали, будто ваш телефон не в порядке. А на станции говорят, что он исправен.
— На станции! Слушайте их больше! Я набрала номер, а там гудка нет, треск — так что я вышла позвонить на улицу.
Хардкасл поднялся.
— Прошу прощения, мисс Вотерхауз, за причиненное беспокойство, но мы решили, что Эдна Брент приходила на Полумесяц, чтобы с кем-то встретиться, и забегала в дом неподалеку от места убийства.
— А-а, и поэтому вам надо опросить всех, кто здесь живет, — сказала мисс Вотерхауз. — Думаю, что скорее всего она заходила к моей соседке. Я говорю о мисс Пебмарш.
— У вас есть основания так считать?
— Вы сказали, эта девушка — стенографистка из бюро «Кавендиш». А я помню, как говорили, что мисс Пебмарш позавчера, когда убили того беднягу, вызывала стенографистку именно оттуда.
— Да, говорили, но мисс Пебмарш отрицает это.
— Но вы не спрашивали меня, — сказала мисс Вотерхауз, — а если бы обратились ко мне вовремя, я бы вам растолковала, что она просто выжила из ума. Я говорю о мисс Пебмарш. Конечно, она и в бюро звонила, и стенографистку вызвала. А потом, наверное, забыла.
— Не думаете же вы, что она убийца.
— Ни Боже мой! Я прекрасно знаю: в ее доме убит человек, но ни на секунду не могла бы предположить, что мисс Пебмарш имеет к этому хоть малейшее отношение. Нет. Просто, мне кажется, у нее, как у всех людей, есть свои странности. Однажды я знала женщину, которая все время звонила кондитеру и заказывала дюжину меренг. Ей они были ни к чему, и когда рассыльный их приносил, она говорила, что знать ничего не знает. Вот так-то.
— Что же, вполне возможно, — сказал инспектор Хардкасл.
Он попрощался с мисс Вотерхауз и вышел.
Предположение мисс Вотерхауз показалось ему не слишком убедительным. А если она посчитала возможным, что кто-то
