он не знает русского языка?
— Не волнуйтесь, Ваше Императорское Высочество, — поспешил я успокоить цесаревича. — У меня в голове персональный переводчик.
Рука, что держала мое плечо, ослабила свою хватку. Я обернулся и посмотрел на Романова, что потирал лоб и морщился, зажмурив глаза. В какой-то момент он произнес:
— Мне страшно подумать, что творится в твоей голове на самом деле, Новиков, — признался Михаил. — Давай, показывай свое мастерство.
Первый надрез на коже вампира привел того в чувства. Он резко дернулся и попытался цапнуть меня за шею, однако его зубы безуспешно клацнули по доспеху из Тени. Кажется, это было гораздо больнее, нежели сам порез, так как после первой попытки укусить меня вампир поубавил свой пыл. Он старался оттолкнуть меня своими руками, глядя в мои глаза затравленным взглядом. Точно таким же, каким предыдущий парень смотрел на Михаила. Я принялся за продолжение своего не самого приятного занятия.
Поначалу иномирец сопротивлялся моим попыткам его разговорить, но стоило мне добавить Тени на кончик лезвия ножа — запел как соловей. Так залепетал, что Кей с трудом фильтровала полезную информацию от бесполезной. От сплошного потока непонятных слов Романов отошел подальше, а может, он просто не хотел испачкаться. Кто знает этих венценосных?
Но даже так мне все же пришлось задавать ему вопросы на его наречии. Чуть язык не свернул, пытаясь повторить то, что мне нашептывала в голове демоница. Но это не эльфийский, так что спустя несколько неудачных попыток у меня стало получаться говорить так, чтобы вампир понимал меня с первого или второго раза.
— И что он тебе рассказал? — спросил цесаревич, когда я отошел от окровавленной койки.
— Ничего интересного, за что мы могли бы зацепиться, — пожал я плечами. — Обычный наемник, чьей единственной задачей являлась защита замка своего нанимателя, — Михаил разочарованно выдохнул, на что я решил продолжить: — Но вы не расстраивайтесь, Ваше Императорское Высочество. Как минимум двое из пленников обладают информацией, которая сможет хоть и немного, но склонить чашу весов войны между мирами в нашу пользу.
— Тогда перейдем сразу к ним, — решительно произнес Романов.
— Эм… Я не помню, в каких именно они коконах, — почесал затылок.
— Не морочь мне голову, Новиков, — отмахнулся цесаревич. — Это твоя техника. Я уверен, что ты способен определить, кто в ней заточен.
— Ваше Императорское Высочество, вы все веселье портите, — посетовал я.
— Мы сюда не веселиться пришли. Веди.
Я двинулся к тем койкам, в коконах на которых чувствовал души Рхата и Верексиса.
— Только не удивляйтесь их низкому уровню развития.
— Почему? — спросил будущий император.
— Секрет Рода, — невозмутимо ответил я.
Странно, но в этот раз Михаил настаивать не стал, чему я, честно сказать, немало удивился.
Подойдя к кокону, в котором был заточен Рхат, взмахом руки освободил того из заточения. Все равно все веселье и интрига потеряны, так что нечего и на спецэффекты в виде долгого снятия техники тратится.
— Он весь ваш, — кивнул я на приходящего в себя вампира.
— Александр, у меня в голове нет персонального переводчика, — вот оно! У Романова вновь задергался глаз. Радует.
— Его зовут Рхат, и он прекрасно владеет русским языком, — поведал я. — Проблем с его допросом быть не должно.
— А тебе разве не интересно, что он нам расскажет? — спросил Михаил.
— Так я его уже допрашивал, — улыбнулся я.
— Новиков! — взорвался будущий император. — Почему тебе обязательно нужно все превратить в какой-то цирк?
— А нечего, Ваше Императорское Высочество, постоянно с серьезной миной ходить, — скрестив руки на груди, проговорил я. — К тому же мне ведь нужно хоть как-то отыграться за то, что вы отобрали у меня день подготовки к военному конфликту с другими Родами.
— Сам виноват. Никто тебя за язык не тянул на церемонии награждения, — отвечал Романов, скопировав мою позу. — Мог бы выиграть себе денек-другой. Теперь же расхлебывай ту кашу, что заварил.
— Мне вот интересно, Алексей вам рассказывал, почему наследник Беловых не вернулся домой, а его сестра теперь гостит у меня? — Романов напрягся. — По лицу вижу, что не рассказывал, так что советую поинтересоваться, — хмыкнул я и начал движение в сторону койки, на которой лежал Верексис, заточенный в мою технику. — Узнаете много интересного.
На Рхата мне было совершенно плевать. Теперь обеспечение безопасности от угрозы, которая может от него исходить, лежит на охранниках императорского дворца, а не на мне. Вот пусть и занимаются.
Цесаревич тем временем молчал, о чем-то задумавшись, а я, подойдя к Верексису, снял с того технику. Недолго подождав, пока тот придет в себя и посмотрит на меня взглядом, в котором будет видна хоть толика разума, я произнес:
— Ваше Императорское Высочество, позвольте вам представить, — торжественным голосом начал я. — Крыло Патриарха вампиров, Верексис. Прошу любить и жаловать.
— Александр, перестань паясничать, — скривился Михаил, которого я уже конкретно достал. — Перейдем ближе к делу.
— Ладно, — подкинул я ножик в руке и начал приближаться к Крылу.
— Ха-ха-ха, — рассмеялся вампир. — Думаешь, испугал меня своей зубочисткой?
— Идиот? — спросил я. — Ты больше не Магистр, — и вонзил напитанный Тенью клинок тому в ногу.
Помещение наполнил крик, наполненный боли. Глаза Крыла начали закатываться, но меня это не устраивало, поэтому я напитал свободную руку толикой молнии, после чего пропустил по телу пленного вампира небольшой разряд. Этого хватило, чтобы тот вернул бодрость духа.
— Ну? Готов говорить? — тот согласно кивнул, не произнеся ни слова. — Учти, что солгать или претворится, что ты не знаешь русского языка в должной степени для нашего диалога, у тебя не выйдет, — хищно улыбнулся я. — Ваше Императорское Высочество, задавайте свои вопросы.
— Ты знаешь, кто я? — было первым, что спросил цесаревич.
— Первый сын местного властителя, — коротко ответил вампир.
— А он? — указал на меня Михаил, чем вызвал у меня недовольство, ведь Верексис знает то, о чем не догадывается сам будущий император.
— Идущий со смертью, — произнес точно такие же слова, как и безумный ученый в Минском Пункте Стражи. — Хозяин Темной.
— Что это значит? — словив некий азарт, продолжил спрашивать Михаил то, что совершенно не касалось
