чужеродно, нежели остальная экипировка. Защиту от обитателей среднего мира обеспечивали пятеро вооруженных до зубов громил, один из которых держал внушительных размеров кейс. Так называемые бойцы местного отряда самообороны смотрели на Ищееву с уважением и явной опаской. А ведь горцы и в советские годы женщин за людей толком не считали.
Боевики расступились, выталкивая вперед связанных по рукам и ногам окровавленных пленных, в одном из которых Михаил не без труда узнал лейтенанта Бергена Хотоева. Второй чертами оплывшего от побоев лица напоминал Сергея Боровикова.
— Опоздали! — едва не в голос взвыл Артем Соколов, глядя, как телохранители Ищеевой передают боевикам кейс и забирают пленных.
— Так это, может, и к лучшему, — на порядок тише предположил один из разведчиков. — Этих бандюков всего ничего, мы их в пути перехватим и задержим до выяснения личностей.
Михаил успел подумать, что попытка задержать влиятельную бизнес-леди может выйти им всем боком, но тут оказалось, что сопровождать Елену Ищееву намеревается чуть ли не половина боевиков из села.
— Что эта ведьма задумала? — изнывал Соколов, не подозревая, насколько близко его определение к истине.
Михаилу это тоже хотелось бы узнать.
— Пойдем по следу? — предложил один из разведчиков.
— Не стоит, — покачал головой Михаил. — Я ее и так почую.
Он уже понял, что пленники понадобились Ищеевой для свершения ритуала, и даже догадывался какого. Значит, проводить она его станет в ближайшем месте силы, желательно подальше от мечетей и церквей. Регион ведьма тоже выбрала не случайно: никакие полигоны и бандитские разборки не дают такой выплеск энергии, как война. Магия крови во все века считалась не только самой темной, но и очень сильной, а тут багровые реки лились с обеих сторон. И все же для открытия прохода в Навь требовался какой-то сакральный объект, желательно достаточно древний, в котором сходились прошлое и будущее и пересекались дороги всех семи миров.
Ответ пришел, когда они с Соколовым и остальными тем же путем возвращались к машине.
— Что сейчас находится в этой башне? — поинтересовался Михаил, указывая на возвышавшуюся вдали рукотворную каменную громаду, словно богатырским шлемом увенчанную островерхой пирамидальной кровлей.
Попытка взобраться по наружной стене и возложить на вершину последний камень «цурку», согласно легендам, стоила жизни многим зодчим.
— Боевики вроде бы хотели устроить там огневую точку или наблюдательный пункт, — припомнил Соколов. — Но отказались от этой затеи из-за ветхости внутренних перекрытий.
Михаил удовлетворенно кивнул. Он уже знал, что украшенные петроглифами * зигзагообразные межэтажные переходы в полном порядке, просто незримые обитатели древней постройки постарались отделаться от непрошеных гостей.
Конечно, возведенная на фундаменте предшественницы, стоявшей здесь еще тысячу лет назад, боевая башня изначально служила военным целям. Но в те времена даже закладка избы или сакли не обходилась без участия жрецов и сопровождалась ритуалом.
Сначала пригоняли быка, который проверял «чистоту» выбранного места. Потом здесь же устраивался на ночь хозяин, и увиденный им благоприятный сон считался добрым знамением. Затем приносили в жертву животных, а в исключительных случаях и рабов и кропили их кровью основание. Стены ориентировали по сторонам света. На камни облицовки наносили магические знаки и обереги рода, сохраняя петроглифы при посройке новой башни. Но и они не всегда спасали, особенно когда в дело вмешивалось предательство.
Именно это несколько веков назад и произошло с одним из местных вождей, который, чтя древние законы гостеприимства, пустил под свой кров воинственных соседей-горцев. Формально пришельцы приехали для сватовства. Хозяин дома гордился не только тучностью полей, многочисленностью стад, серебряной посудой, узорчатой утварью и дорогим оружием. Главную отраду его глаз составляла красавица-дочь, призрак которой и сейчас ходил лунными ночами между бойниц, звеня серебром монист и браслетов.
Михаил не совсем понял, что именно произошло: то ли гордый хозяин запросил непомерный калым, и стороны не смогли договориться, то ли родне девушки не понравился жених, а горцы не сумели снести обиду. То ли сватовство вообще оказалось лишь предлогом, чтобы устроить резню и грабеж. Поскольку гости набросились на хозяев, когда те, не подозревая подвоха, легли спать в не сохранившейся до наших дней жилой башне, расстелив на ее этажах овечьи шкуры и сложенные особым образом узорчатые матрасы.
В живых не оставили никого, включая малолетних детей, чтобы никто не мог призвать убийц к ответу. Дела о кровной мести в этих краях продолжали разбираться вплоть до последних лет советской власти, а столетия назад это был по сути единственный институт возмездия. Юная дочь хозяина, ночевавшая на одном из верхних этажей жилой башни, увидев гибель родных и не желая стать добычей их убийц, бросилась вниз, повторив судьбу многих более родовитых и известных девушек и молодых женщин. Не просто так почти в каждом достаточно старом и хорошо укрепленном городе рассказывали легенду о юной красавице, либо сгоревшей в огне, либо выбросившейся из башни.
Местные предания утверждали, что тела так и не нашли, поскольку девушка превратилась в птицу. Михаил, однако, понимал, что искать было просто некому, как и исполнять погребальные обряды над остальными членами семьи и их верными слугами. Унося все ценное и уводя скот, убийцы скрылись, а не уберегшая людей боевая башня осталась единственным безмолвным свидетелем разыгравшейся возле ее стен трагедии. И пока древний монумент возвышался, устремленный на четыре стороны света, подпирая пирамидальной кровлей небо, обагренным жертвенной кровью основанием открыванием прорастая в Нижний мир, пока по этажам и перекрытиям гуляли неупокоенные души, существовала возможность открыть в нем портал. Разумеется, принеся человеческие жертвы.
Михаил почти не сомневался, что Саню Боровикова и Бергена Хотоева Елена Ищеева решила использовать в качестве приманки, только не мог понять, зачем ей понадобилась такая сложная схема. В конце концов, выкрасть из корпункта или подкараулить в дороге отправившегося вместе с патрулем журналиста для таких, как она, было лишь делом техники. А, между тем, когда они с Артемом Соколовым и ребятами спустились вниз, их поджидали раскаленная, но так и не замеченная машина и осоловевшие от жары, но живые и невредимые участники их рискового рейда. По всей видимости, Ищеевой зачем-то понадобилось, чтобы он явился в башню по своей воле.
Это предположение превратилось в почти что уверенность, когда, объехав аул и спустившись в долину, другой выход из которой и запирала башня, они не встретили боевиков, хотя те охраняли подъезды и караулили на склонах.
— Дальше я пойду один, — сообщил Михаил, указывая Соколову место, где остановить машину, не привлекая постороннего внимания. — Если до вечера не вернусь, запрашивайте огневую поддержку, говорите что хотите и расстреливайте долину и башню из крупнокалиберной артиллерии или
