Одна радость – тренировки проходят в хорошей компании. И оптимист Степан подругу заверяет:
– Все, Валька, у нас впереди. И мы с Петюней качками станем, и ты – Шэрон Стоун, и разбогатеем все трое, и мир посмотрим, аж до самих Мальдивов доедем...
– Насчет Мальдивов не знаю, а уж до Колымы с Сахалином – наверняка, – тут же подливает дегтя пессимист Петр.
А Валя поглядывает то на одного, то на другого и благодарно думает: «Классно все-таки, что у меня такие друзья!»
Дружить с мальчишками она начала с самого детского сада – а что еще оставалось, когда тебя чуть не с пеленок именуют не «ангелочком», но – «маленьким чертиком»? Где «войнушка» – там всегда и Валя, где опасная экспедиция по чердакам-подвалам – тоже, и даже абсолютно мужской спорт футбол без нее не обходился. Зато подаренные куклы без употребления пылились на дальних полках шкафа.
И с годами интерес к типично мужским занятиям только креп – в лебедя-то прекрасного, как обманывали сказки, превратиться ей все равно не удалось... Так что мальчишки фанатеют от карате – и Валя тоже шьет себе кимоно и упрашивает тренера взять ее в секцию. Парни дружно двигают в подростковую автошколу, на водителей «зилков» учиться, – и она с ними... Не на шутку обеспокоенная мама даже водила ее кровь сдавать – нет ли в организме излишка мужского гормона тестостерона?
Но анализы оказались в норме, поэтому пришлось мамочке просто смириться, списать Валины пристрастия на особенности характера – и на неудачную внешность. И терпеливо ждать, пока дочка наконец влюбится в кого-нибудь из подросших участников детских игр.
Любовь, разумеется, нагрянула – как и положено по всем канонам, в старших классах школы. Вроде обычный день тогда был, и времяпрепровождение типовое – Валя вместе с закадычными друзьями Петром и Степаном готовилась к городской контрольной по геометрии. Степка сердито, то и дело кусая кончик линейки, рисовал пресловутые равнобедренные треугольники, а Петя, развлекаясь, вписывал в них карикатуры на Горбачева, Ельцина, Лигачева и прочие страшные рожи... и до какого-то момента Вале было просто хорошо с ними обоими – такими разными и уже такими родными. А потом вдруг она случайно, когда тот не ожидал, взглянула на Степку. И неожиданно рассмотрела – будто впервые его увидела. Ведь он не просто «свой парень», балагур, насмешник и частенько нахал. У него, оказывается, изумительные глаза – в бахроме длинных, будто у девчонки, ресниц. Густые и диковатые, как у древнего человека, брови. А рот с забавно изогнутой, будто прихотливое коромыслице, верхней губой. Руки – с сильными и одновременно тонкими благородными пальцами...
Валя так и опешила: застыла, оцепенела. Настолько глупо, наверно, выглядела, что оба, и Петр, и ни о чем не подозревающий Степан, перепугались, затормошили ее, а услышав Валин ответ («что-то голова закружилась») – тут же в два голоса взялись клясть математичку, которая своими бесконечными контрольными даже самых железных девчонок до мигрени доводит.
...С тех пор прошло, мама моя, семь лет. Степан остался таким же красивым и по-прежнему был рядом. Даже армия (у мальчишек) и ее институт друзей детства не разлучили. Она ездила на присягу – к обоим, и писала письма – тоже обоим. А когда парни вернулись, неожиданно выяснилось, что всех студенческих пирушек Вале куда милее посиделки в родном дворе в привычном, проверенном годами составе. А о своей любви она – воспитанная на принципах, что первый шаг всегда обязан сделать мужчина, – Степану не рассказала.
Валя не сомневалась: Степа, такой умный и тонкий, конечно же, понял, что школьная подруга, свой в доску парень, испытывает к нему иные, совсем отличные от дружеских чувства. Но сам он ни о какой любви ей не говорил – просто был подчеркнуто заботлив и вежлив. А гордая Валя его ни о чем не спрашивала и в своих чувствах не признавалась: считала, что глупо. Взять ту же Скарлетт О’Хара из недавно изданной книжки «Унесенные ветром». Ну вывалила она перед Эшли самое сокровенное – и чем все потом кончилось? Так что Валя ошибок Скарлетт не повторяла и молчала партизанкой. А их общий друг Петя – он, конечно, тоже улавливал, что флюиды в их компании искрят непривычные, – то и дело фыркал, когда вдруг замечал, как Степан, например, Вале сумку с картошкой из магазина тащит. Или, вместо того чтоб по-дружески перекинуть через стол коробок, галантно подносит ей спичку...
«Пусть так. Пусть хотя бы так, – молилась про себя Валя. – Только бы он не женился! Только б детей не родил! Боже, прошу тебя: пусть Степка остается свободным!»
Но жениться в столь молодом возрасте – всем троим едва двадцать четыре исполнилось – Степан, к счастью, не думал. Однажды сказал подруге:
– Сама подумай, Валька, разве до семьи сейчас, до мелюзги, до пеленок, когда кругом столько возможностей? Вон, Веньку из «Б» класса помнишь? Он, говорят, бабла назанимал и в «Гермес» вложился – а через два месяца с тех акций втрое больше снял. Сейчас на «Тойоте» ездит. На настоящей «японке» – прикинь – всего-то пятилетней!
Валя и сама видела: возможности кругом раскиданы огромные, только подбирай. Новые магазины, казино, рестораны, торговые фирмы – как грибы растут. А какие восхитительные перспективы в иностранных компаниях открываются?! Вон всеми московскими «Макдоналдсами» уже русские рулят – а ведь еще пару лет назад канадцы наших только до черновой работы и допускали...
И просто грех, что они, все трое, до сих пор не миллионеры. С их-то умом, с их почти мушкетерским девизом: «все за одного»... Однако, поди ж ты, пока от общего богатого пирога им доставались лишь жалкие кусочки. То, что называется мелким – даже мельчайшим! – бизнесом. Степа с Петром уже испробовали торговлю матрешками в Италии, ларек с алкогольной лицензией и теперь взялись за автосервис (бокс на две машины с «ямой», единственным подъемником и жуткими сквозняками). Ну а самой Вале приходилось торчать в «Протоне» под начальством обрыдшего Григория Олеговича... Однако она не уставала ломать голову, все искала пути: как бы им троим преуспеть? Как бы тоже поучаствовать в роскошном, часто опасном, но очень соблазнительном пиршестве современности? Ведь «Протон» – да и автосервис – явно для них не потолок. Они, все трое, достойны куда лучшей участи. И еще обязательно что-нибудь предпримут. Грандиозное. Эффектное. И очень денежное. Нужно просто еще немного подождать.
Степа и Петя
Петя и Степа любили Валю. И других девушек – тоже. Однако самым их любимым существом была, безусловно, Гриня.
Чтобы не раздувать интригу на пустом месте, сразу скажем, что Гриня не являлась в полном смысле существом женского пола, поскольку не принадлежала к человеческому роду-племени. Более того, была она существом неодушевленным. И, сверх того, преимущественно железным.
Коротко говоря, Гриней звалась машина. Точнее, автомобиль марки «ВАЗ-21013», в просторечии «копейка», «копье» или, наполовину торжественно, «тринадцатая модель». Выпущен сей агрегат был на Тольяттинском автозаводе в одна тысяча девятьсот восемьдесят девятом году и имел государственный регистрационный номер У 8872 МТ.
«Гриней» машину прозвал Петя. Из-за цвета «копейки» – радикально зеленого. Не столь светлого, как доллар, а чуть более отдающего в изумруд. Но все равно ассоциативная цепочка сложилась мгновенно, в тот самый момент, когда друзья приобретали обновку у обнищавшего инженера в их гаражах. «Зеленый» – значит green. Или «грины». А где «грины» – там, следственно, Гриня. В те начальные девяностые годы, когда каждого второго кота страны величали «Баксиком», в подобном имени для автомобиля не было ничего неожиданного.
С момента покупки Грини утекло немало бензина, тосола и машинного масла. И ко времени нашего повествования из крепкой средней машины, рядовой «копейки», одной из миллионов, заполнявших улицы России, друзья создали настоящее чудо инженерного искусства. Не будем углубляться в технические детали многочисленных усовершенствований, осуществленных Петром и Степаном (женщинам-читательницам они неинтересны, а мужчины, увлекающиеся автомобилями, могут прочитать об этом в журнале «За рулем»). Скажем лишь, что под капотом Грини билось турбированное сердце объемом два литра и мощностью, пожалуй, под сто пятьдесят «лошадей». А обновленный стараниями друзей мотор мог развивать скорость до двухсот двадцати километров в час. И особенно этот мотор любил вторники. По вторникам жизнь в импровизированном сервисе, который держали Степан и Петя, замирала. Основная нагрузка ложилась на выходные, когда к ним со своими болячками стекались владельцы «Жигулей» со всего района. В понедельник приходилось доделывать и отдавать тачки, которые друзья не успели оформить в субботу-воскресенье, а также лечить по-быстрому те, что заболели в выходные. Но вторник – это святое. По вторникам издавна заведено было отдыхать.
