Вик наблюдал за входом. Внезапно он напрягся.
— Санни, у нас проблемы.
Кто?
— По-моему, он халтурит на «Энкуайрер», — ответил Вик.
Их было двое. Репортер, жирный неряха с козлиной бородкой и поднятыми на лоб темными очками, держал магнитофон, выглядевший так, будто его переехало машиной. Вполне возможно, что так и было. За ним тащился пожилой фотограф с двумя камерами на шее и сигаретой в зубах.
— Да, ничто не сравнится с дуновением затхлого воздуха, — сказал я, сделав глубокий вдох.
Они протолкнулись мимо метрдотеля и деловито зашагали к нашему столику. Тот поспешил за ними, возмущаясь и протестуя.
Вик поднялся было на ноги.
Санни его остановил.
— Расслабься. Не нервничай.
Фотограф начал снимать, как мы едим. Снимки он делал со вспышкой. Остальные посетители повернулись и изумленно уставились на все это.
Репортер сунул микрофон куда-то между лицом Санни и его тарелкой.
— Санни, это правда, что вы собираетесь все рассказать? Вы расскажете, почему вы с Гейбом подрались?
— Извините, мистер Дэй, — извинился метрдотель, — я не смог их удержать.
— Да ничего, Кармине, — отозвался Санни, — этих и чума не остановит.
— Почему именно сейчас, Санни? — настойчиво допытывался репортер. — Хотите поднасрать Гейбу, испортить ему политическую карьеру? Решили отомстить?
— Слушай, приятель, — вежливо сказал Санни, — мне нечего сказать. Мы тут пытаемся спокойно поесть. Прояви уважение. Если вам фото нужны, фотографируйте и уходите, ладно?
— А слухи насчет угроз убийства? Это правда?
— Каких еще угроз убийства? — резко спросил Санни.
Репортер ухмыльнулся, почуяв, что напал на след.
— Так это правда?
Санни побагровел.
— Мне нечего сказать.
— А что говорит Гейб? Он пытается вас остановить?
— Повторяю еще раз, — сказал Санни уже резче, — мне нечего сказать.
Фотограф продолжал снимать, и сверкание вспышек начало уже доставать. Санни прикрыл лицо рукой, чтобы защитить глаза.
Тут за дело взялся Вик.
— Вы нам мешаете.
— Ну же, Санни, — настаивал репортер, — сделай заявление.
— Вы нам мешаете, — повторил Вик уже громче. — Уходите!
— Я на работе, возразил тот.
Вик отодвинул стул и встал. Репортер моргнул, оценив его рост и размеры.
— Работа окончена. — Вик встал между репортером и нашим столиком, раскинув руки, чтобы преградить ему путь. — Вы получили фотографии. А теперь уходите!
— Вы должны мне ответить, Санни! — сказал репортер, пытаясь обойти Вика.
— Ничего я не должен, приятель, — резко отозвался Санни.
— Вы не можете вечно от меня бегать.
— Знаешь, я очень стараюсь не выйти из себя.
— И я тоже, — сказал Вик, тыча в грудь репортера здоровенным пальцем. — Проваливай.
— А, ну если вы так, — сказал тот, — то статья у меня найдется: «Санни Дэй снова запил».
— Что? — возмущенно воскликнул Санни.
— У вас на столе вино. Вы опять пьете. У нас есть подтверждающие фотографии. Вы даже лицо пытались закрыть. Это будет на обложках журналов в каждом американском супермаркете, Санни. Но мы можем обойтись и без этого. Я готов с вами сотрудничать. Я на вашей стороне.
— Да ты просто подонок, — процедил Санни. — Сделай человечеству одолжение — подхвати СПИД.
Я заметил, что Вик стал странно дышать — быстро и неглубоко, вдох-выдох, вдох-выдох.
Репортер пожал плечами.
— Ну как хотите, Санни. — Он кивнул фотографу. — Пошли. У нас есть материал.
Вик схватил фотографа за рубашку и оторвал от земли сантиметров на пять. Дыхание его стало прерывистым.
— Ты этого… не сделаешь!
— А ты попробуй меня остановить, придурок.
И тут я увидел, что имела в виду Ванда, когда говорила, что Вика лучше не злить.
Он взорвался. Просто как в берсерка превратился — сорвал камеру фотографа с ремня, разорвал ее и выдрал пленку. Репортер попытался отобрать камеру, и Вик ударил его в лицо так, что тот отлетел на соседний столик и сшиб с него еду и тарелки. Брызнула кровь. Раздался женский крик.
— Не надо, Вик! — воскликнул Санни. — Вик, стой! Хватит!
Но это был уже не Вик. Это был безумец, из горла которого рвался дикий рев. Он стащил репортера со стола, снова его ударил, сломав ему нос, и толкнул к стене. Потом Вик обеими руками схватил репортера за горло и начал колотить его головой об стену. Руки и ноги репортера обвисли, лицо побагровело, глаза закатились.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вика от репортера оттаскивали совместными усилиями Санни, я и весь персонал ресторана. Я ничуть не сомневаюсь, что в противном случае Вик бы его убил.
— Вик! — закричал Санни. — Вик, посмотри на меня!
Но Вик все еще рвался у нас из рук, пытаясь добраться до репортера. Тот, оглушенный, но еще в сознавши, осел на пол, изо рта и носа у него шла кровь.
Санни огляделся, схватил ведерко со льдом, в котором охлаждали белое вино за соседним столиком, и опрокинул его Вику на голову. Тот фыркнул от неожиданности и вдруг резко пришел в себя. Несколько раз встряхнув головой, Вик молча замер на месте. Грудь у него все еще вздымалась, с головы стекала холодная вода.
— Все в порядке, Санни? — Тяжело дыша, он оглядел кавардак вокруг, будто его устроил кто-то другой.
— Нет, не в порядке! — всхлипнул репортер, вытирая окровавленное лицо салфеткой. Он ткнул салфеткой в Санни. — Я на тебя в суд подам! — взвыл он.
— Убирайся, пока жив, засранец!
Фотограф помог ему встать, и они ушли — фотограф, держа в руках разбитую камеру, а репортер, шмыгая носом и стеная на каждом шагу. Все в ресторане смотрели им вслед, а потом повернулись к нам.
— Мне очень жаль, мистер Дэй, — сказал метрдотель. Официанты торопливо уничтожали следы побоища.
— Это мне очень жаль, Кармине, — ответил Санни, сунув ему несколько банкнот. — Пожалуйста, принесите всем еще по бутылке того, что они пили.
— Да, сэр, мистер Дэй.
Санни снова повернулся ко мне.
— Ну что, давай есть.
— Может, нам лучше уйти? — сказал я, глядя на Вика, который так и стоял на одном месте с явно ошеломленным видом.
— Чепуха, — отозвался Санни. — Мы пришли ужинать — значит, поужинаем.
Мы снова сели за стол.
— Прости, Санни, — пробормотал Вик. — Не удержался.
— Да ничего, Вик. Он напрашивался. Иди вытрись и расчешись, ты ужасно выглядишь.
Хорошо, — послушно согласился Вик.
Мы проследили за тем, как он идет в мужской туалет. Шел Вик медленно, будто контуженый.
— Через пару минут он очухается, — успокоил меня Санни. — Это все чертова пластина у него в башке. Он один раз в клубе чуть не прибил человека. Я добился, чтоб обвинения сняли, но мне это дорого обошлось.
Я глотнул кьянти.
— Как думаете, этот парень подаст в суд?
— Попробует. Это добавит ему славы. Я позвоню сегодня Хеши, он знает, на кого нажать. Думаю, если заплатить, все обойдется. А вот статью не остановить. Не с такой репутацией, как у меня. Это новости. Завтра будет в газетах. Покажут в «Шоу-бизнес сегодня вечером». Новостные агентства разнесут эту историю повсюду. К концу недели окажется, что я был пьян в стельку и ударил этого поганца. Вот увидишь.
Официант принес нам телятину.
— Ну как тебе сегодняшняя программа — нечто новенькое, а?
— С вами не соскучишься, — сказал я. — Надо как-нибудь еще так посидеть.
— Ну, посмотри на это с другой стороны: ты теперь станешь знаменит. Попадешь в каждую газету в Америке.
— Правда?
— Ну да. Будешь «неопознанный третий мужчина».
— Шикарно.
В три часа ночи мне наконец начало везти в блэкджек. А может, просто я достаточно попыток сделал. В общем, я все удваивал ставки, и при этом выигрывал. Я столько раз подряд выиграл, что даже возместил все, что успел спустить за вечер. Потом я проиграл пять раз подряд и решил, что пора спать.
В моей кровати уже спала гостья. У нее были светлые волосы и хорошая фигура, а под простыней не было заметно одежды. Когда я включил свет, она проснулась. Красивая. Она пошевелилась, потом села и потянулась. Кожа на груди у нее натянулась. Потом она снова откинулась на подушку и улыбнулась мне, вся такая теплая и манящая.
