– К тебе не так давно приходила богатая матрона по имени Элия…
– Я не спрашиваю имен, – оборвал хозяин. – Просто пишу то, что меня просят, и беру деньги.
«Но чье имя вписать, тебе говорят…» – хотел уточнить Приск, но решил этого не делать.
– Излагай свое дело или уходи!
– Скажем так, – продолжал Приск ровным голосом, как будто и не заметил, что его прервали. – Богатая матрона не сделала заказ, лишь предупредила, что таковой вскоре будет. Очень важный. Очень дорогой, очень опасный заказ…
Грек побелел. Из-за смуглой кожи он сделался грязносерым, губы затряслись.
– К-кто тебя послал? – выговорил он, запинаясь. – Уж точно не Декстр.
– Но тот, кто должен был выкрасть подлинное завещание, погиб. Вот беда! Сам пергамент исчез. А с тебя требуют немедленно подделку.
Прежде чем грек успел что-то предпринять, Приск протянул руку, схватил лежащие на столе таблички, сломал печать (Декстра печать, безумец!) и прочел:
– «Сегодня приду за готовым пергаментом. Афраний Декстр».
Более ничего в записке не было. Приск молча швырнул раскрытые таблички на стол, и Павсаний тоже прочел записку. Побелел еще больше. Точнее – позеленел даже.
– Но у тебя нет никакого завещания, – Приск, казалось, наслаждался ледяным ужасом хозяина. – Ни настоящего, ни поддельного. Тебе его не принесли. Так ведь? Отвечай – я друг и хочу помочь.
– П-почему… – выдохнул грек. Он схватил со стола кубок, плеснул в него неразбавленного вина из кувшина, выпил залпом и только потом с трудом выдохнул: – Почему я должен тебе верить?
– Потому что я видел убитого собственными глазами. Он успел рассказать мне очень многое. Но не все…
«Убьет… точно убьет меня Декстр».
Приска охватил странный хмель. Какая-то неведомая сила толкала его вперед, и он не мог остановиться.
– Ч-что тебе надо? – Старого грека трясло крупной дрожью.
Поддельщик отлично знал, чье именно завещание он согласился «исправить». Ему наверняка обещали строгое сохранение тайны в придачу к баснословной сумме. Однако тайну трудно сохранить, коли в нее посвящено слишком много народу.
– Я не стану спрашивать, кто просил тебя о подделке. Вопрос в другом – в чью пользу ты должен был написать завещание.
Приск уперся кулаками в стол, нависая над греком. Но тот еще пытался сопротивляться:
– Я… я ничего не скажу.
– Тогда я скажу вместо тебя. Ты должен был написать завещание в пользу Адриана. Так?
Грек помедлил и неуверенно кивнул. Громко клацнули зубы.
– Отлично. И заказала тебе подправить пергамент Элия, а забрать его должен был Декстр. А теперь ответь: не пытался ли кто-то еще разузнать у тебя об этом деле.
– П-п-пытался, – проблеял грек.
– И кто же?
– Ты! – выпалил Павсаний и невольно втянул голову в плечи, видимо изумившись собственной ярости.
– Не смешно. Кроме меня.
– Нет. Никто! Оставь меня, вояка… Что тебе надо? – Теперь он скулил по-собачьи, с губ стекала слюна.
– Больше ничего.
Павсаний сделал слабую попытку ускользнуть под стол, но Приск ухватил его за плечо:
– Я сейчас уйду. Кстати… – Приск подтолкнул в сторону Павсания таблички с письмом бывшего фрументария. – Декстр не поверит, что ты не получил от Паука завещание. Решит – ты продал пергамент кому-то еще. Я бы на твоем месте исчез.
– Что? Да кто ты такой?
– Исчезни, – посоветовал Приск и вышел.
* * *
В этот раз Приск даже не стал прятаться в таверне – он просто перешел улицу и встал возле лавки пекаря в тени портиков. Пекарь еще утром продал свой товар, и сейчас лавка была закрыта, деревянные ставни заперты. Ближе к вечеру здесь толклись сомнительного вида личности – тетка с выкрашенными в ярко-рыжий свет волосами и кривой мужик со зверской рожей. Если бы не свет масляной лампы, что висела у входа в соседнее помещение, то сделалось бы совсем темно. Приск не сомневался, что лампа горит у входа в лупанарий. Тетка с рыжими волосами и кривой парень по очереди предложили Приску одну и ту же девку. Товар весьма залежалый – выглянувшая наружу шлюшка в одной коротенькой тунике имела вид самый паскудный.
Приск сказал, что ждет здесь свою красотку, с которой уже сговорился, и продавцы живого товара неохотно отвалили. Тем более что появилась новая цель – какой-то юнец, закутанный в толстый плащ.
С наступлением темноты Город не делался тише или покойнее.
Пока бедняки укладывались спать в тупиках-переулках прямо на мостовой или обосновывались в портиках, а счастливчики – за занавесом опустевшего театра, люди побогаче заполняли харчевни. Здесь до рассвета резались в кости, попивая вино и обсуждая за игрой достоинства возниц и лошадей, гладиаторов и их оружия. Кое-кто из прохожих кидал косые взгляды на Приска, но грязный истрепанный плащ гасил хищные огоньки в их глазах.
Наконец Павсаний возник на пороге своей лавки. Подгоняя помощников – рыжего коротышку и неповоротливого Геркулеса, – он проследил, чтобы лавку заперли на ночь, после чего Геркулес взвалил на плечи здоровенный мешок, рыжий – котомку поменьше, Павсаний закутался в плащ, и троица зашагала по улице. При этом рыжий запалил свечу в фонаре. Вечер был душный, в который раз Приск мечтательно подумал о термах, в которые он сегодня опоздал.
Гай поначалу решил, что троица спешит к воротам, чтобы покинуть Рим незаметно в той уличной кутерьме, которая всегда воцаряется на закате, когда начинают прибывать торговцы, – с наступлением первого ночного часа им дозволялось въезжать в Город на повозках.
Но нет.
Геркулес, направляемый Павсанием, свернул раз, другой, третий, и преследователь понял, что троица постоянно путает следы. Скорее всего, у поддельщика завещаний имелась какая-то тайная нора в Риме, и туда он сейчас устремился.
Приск двигался следом, испытывая странный азарт – стремление охотника загнать дичь, одолеть, победить… Победить! Вот чего не хватало все эти годы – ощущения схватки. Он соскучился по опасности, как другие скучают по дикой и вздорной подруге.
На перекрестке Геркулес остановился у фонтана и принялся жадно пить. Его примеру последовал рыжий, а затем и сам хозяин, уставший кричать на бестолковых рабов, подставил ладонь под струю чистой прохладной воды [38].
В этот момент и выкатилась на перекресток повозка. Небольшая деревянная, запряженная парой крепеньких мулов, она резво подкатила к фонтану. Из повозки выскочили двое. Первый огрел палкой Геркулеса по башке, второй, обхватив Павсания сзади за шею, поволок к черному зеву в деревянном коробе. Рыжий коротышка взвизгнул, отшвырнул мешок и кинулся бежать… Похитители всё рассчитали верно. Кроме одного. Что рядом окажется бывший центурион. Как только повозка вкатила на перекресток, Приск понял – дело неладно. Он рванулся к Павсанию со всех ног. Опоздал на какой-то миг… Геркулес уже валялся, оглушенный, в чаше фонтана, когда Приск, проскочив мимо него, сумел ударить того парня, что волок к повозке Павсания. Но похититель только охнул и слегка присел. При этом, правда, выпустил добычу, зато обнажил клинок. Грек, полузадушенный, осел на мостовую, да так и остался стоять на четвереньках. Приск тоже выхватил меч – первый удар парировал без труда. Второй – с трудом. Теперь уже парень, оглушивший Геркулеса, попытался сгрести Павсания в охапку, но грек каким-то чудом вырвался и, видимо совершенно потеряв представление, что с ним и где он, полез зачем-то под повозку. В этот момент раненный Приском похититель закричал, мулы дернули колымагу, и колесо наехало греку на шею. Спина могла бы выдержать тяжесть широкого колеса, но шея – нет. Приск отчетливо расслышал, как хрустнули позвонки.
В следующий миг раненый похититель отскочил назад и ринулся к повозке. Второй оказался проворнее, взобравшись наверх, он принялся нахлестывать мулов, разворачивая колымагу. Раненый удирал не так споро, и Приск его настиг. Попытался схватить и едва не напоролся на жало клинка. Тогда сам ударил мечом по руке. Парень завизжал. Еще один удар ногой в бок – пленник Приску был нужен живым.
В этот момент Геркулес наконец очухался, поднялся и, ничего не соображая – или соображая очень плохо, – пошел на Приска. К тому моменту, когда Геркулес вновь очутился в фонтане, и повозка, и оба похитителя исчезли. На мостовой осталось лишь изувеченное тело грека и подле него – брошенный рыжим мешок. Приск поднял мешок и зашагал в ближайший переулок – встречаться с ночной стражей и объяснять, кто убил Павсания и как бывший центурион очутился рядом, не было никакой охоты.
Посему он не видел, как за повозкой увязался следом человек в темном толстом плаще.
Глава V
ДЕКСТР
Лето 866 года от основания Рима
Рим
Приск вернулся домой злой как Орк [39].
Все труды этого дня пошли прахом – пусть он и узнал, что таинственная матрона действовала в пользу Адриана, но след, ведущий ко второму похитителю, был утерян окончательно.
