Но в 1870 году провели Нижегородскую железную дорогу, и Владимирка перестала быть сухопутным Стиксом…
Однако мистическая память о ней живет. В разных местах этого шоссе голосует порой проезжающим автомобилям бородатый мужчина в сильно истрепанной одежде. Если кто останавливается, то он не садится в машину, а просто просит: «Прости меня, добрый человек!» Надо ответить ему: «Бог простит» — и убираться побыстрее. Как говорят, это призрак каторжника, загубившего больше сотни душ и умершего без покаяния на Владимирском тракте по дороге в Сибирь. Конвойные составили акт и закопали разбойника где-то в придорожных кустах, без всякого отпевания. С тех пор душа его мается и просит прощения у всех, кого видит, надеясь, что это поможет ей обрести долгожданный покой.
Многие замечали, что ходит этот призрак неловко, тяжело, будто бы его ноги по сию пору скованы арестантскими кандалами.
То ли призрак душегуба тому виной, то ли слишком тяжелая аура на бывшем Владимирском тракте, но автомобильные аварии здесь случаются очень часто. А участок шоссе от Новогиреевской улицы до Свободного проспекта, проходящий через лесопарк, называют даже Долиной смерти, так как здесь очень часты ДТП со смертельным исходом.
Призрак Черного монаха
Алешкинский лес, ст. м. «Планерная»
Алешкинский лес находится на северо-западе Москвы, по обе стороны от МКАД, между Северным Тушином и Куркином и входит в состав Химкинского лесопарка. Название его происходит от бывшей деревни Алешкино.
Здесь обитает один из самых известных московских призраков — Черный монах. Кто он, кем был при жизни, и за что обречен скитаться по земле после смерти — неизвестно. Появляется он в сырую теплую погоду, обычно когда идет дождь или когда он только что закончился. Высокий, с очень бледным худым лицом, одет в монашескую мантию. Но вместо клобука на голове капюшон. Окликать Черного монаха или заговаривать с ним нельзя — иначе с тобой или твоими близкими случится несчастье. Но монах, тем не менее, любит поговорить. Он останавливает прохожих и начинает рассказывать им о том, как лучше спасти христианскую душу.
Появляется монах накануне несчастий, и последние два раза его видели перед взрывом на «Пушкинской» в 2000 году и за несколько дней до захвата заложников на мюзикле «Норд-Ост». Собаки его не боятся, но и не лают на него, как на обычных призраков; птицы при его приближении не замолкают, но люди, даже еще не увидев его, испытывают сильный страх.
Некоторые, впрочем, соотносят Черного монаха с находящимся в лесу Алешкинским курганным могильником. Он упоминается в «Списке курганов Московской губернии», составленном М. А. Саблиным в 1879 году, а в 1909–1910 г г. владелец соседнего села Братцево, князь Н. С. Щербатов, руководивший Российским историческим музеем, проводил здесь раскопки. Но, увы, никаких записей о раскопках Щербатов не оставил. Могильник состоял из четырех курганных насыпей, расположенных попарно в 200 метрах друг от друга, на расстоянии нескольких сотен метров от правого берега речки Химки.
Курганы представляли собой насыпи до 4 метров высотой и до 14 метров в диаметре. В центре у них были углубления. Местные жители находили здесь человеческие и конские черепа, а также оружие и серьги в форме большого полумесяца. Специалисты предполагают, что это славянский могильник XI–XIII вв. Возможно, этот призрак — душа кого-то похороненного в этих курганах, которая была встревожена неосторожными археологами.
Призраки хитровских разбойников
Хитровка, ст. м. «Китай-город»
Хитров рынок, или Хитровка, — площадь в центре Москвы, существовавшая с 1820-х до 1930-х годов. Располагалась она между Подколокольным, Певческим, Петропавловским и Хитровским переулками. Во второй половине XIX века Хитров рынок превратился в самое злачное место Москвы, где в притонах собирались тысячи преступников.
Торговые ряды в перестроенном виде сохранились до нашего времени. Гиляровский описывал это место так: «Большая площадь в центре столицы, близ реки Яузы, окруженная облупленными каменными домами, лежит в низине, в которую спускаются, как ручьи в болото, несколько переулков. Она всегда курится. Особенно к вечеру. А чуть-чуть туманно или после дождя поглядишь сверху, с высоты переулка — жуть берет свежего человека: облако село! Спускаешься по переулку в шевелящуюся гнилую яму. В тумане двигаются толпы оборванцев, мелькают около туманных, как в бане, огоньков.
Дома, где помещались ночлежки, назывались по фамилии владельцев: Бунина, Румянцева, Степанова (потом Ярошенко) и Ромейко (потом Кулакова). В доме Румянцева были два трактира — „Пересыльный“ и „Сибирь“, а в доме Ярошенко — „Каторга“. Названия, конечно, негласные, но у хитрованцев они были приняты. В „Пересыльном“ собирались бездомники, нищие и барышники, в „Сибири“ — степенью выше — воры, карманники и крупные скупщики краденого, а выше всех была „Каторга“ — притон буйного и пьяного разврата, биржа воров и беглых. „Обратник“, вернувшийся из Сибири или тюрьмы, не миновал этого места. Прибывший, если он действительно „деловой“, встречался здесь с почетом. Его тотчас же „ставили на работу“. Полицейские протоколы подтверждали, что большинство беглых из Сибири уголовных арестовывалось в Москве именно на Хитровке».
«Каторга» находилась в доме № 11 по Подколокольному переулку, и говорят, что после драк и убийств трупы хоронили тут же, прямо в подвале, из которого разбегались в разные стороны потайные ходы.
После 1917 года преступность на Хитровке и вовсе достигла небывалых размеров. В 1920-е годы по решению Моссовета рынок был «зачищен», а на площади разбит сквер. Ночлежные дома превратились в жилищные товарищества.
Хотя от настоящей Хитровки осталось очень мало, говорят, что если пройти ночью по местным дворам и переулкам, то можно услышать, как где-то кричат разбойники, играя в карты, откуда-то из-под земли может донестись старинная арестантская песня, а в подворотне — мелькнуть тень «фартового», умершего сто лет назад. На том свете всех этих граждан ожидает ад, и потому, вероятно, они туда и не торопятся…
Василий Федоров, коренной москвич, рассказывал, что как-то в 1970-е годы он шел ночью через бывшую Хитровку, и за ним увязались какие-то хулиганы. Он не знал что и делать, так как силы были явно неравны, и хотел было побежать, как увидел впереди несколько человек. Один, запомнилось ему, был безногий, на протезе. Они замахали ему руками, и хулиганы, поняв, что им ничего не светит, повернули назад. Но когда Василий подошел к группе ближе, то она растаяла в ночной тьме. «Они просто исчезли, и все, — вспоминает очевидец, — я даже не успел их толком разглядеть. Но когда проходил мимо того места, где они стояли, вдруг услышал, очень тихо, но грозно: „Кошелек!“ Вокруг, это абсолютно точно, никого не было. Я абсолютный атеист, но вынул кошелек, достал из него какую-то купюру и бросил на землю. И припустился с этого места со всех ног!»
Призраки Ивановского монастыря
Ул. Забелина, 4; Малый Ивановский пер., 2, ст. м. «Китай-город»
Ивановский монастырь (на Кулишках, на Ивановской горке) — место весьма мрачное, и призраков тут более чем достаточно.
Впервые он упоминается в 1604 году, а основан, скорее всего, в середине XV века. Этому монастырю покровительствовала сначала Елена Глинская, мать Ивана Грозного. Сам царь родился в тот день, когда освящалась колокольня Ивановского храма, и получил имя в честь этого святого. Монастырь был женский, а его близость к Кремлю делала его удобным местом для заточения неугодных царских жен. Здесь томились царица Мария Петровна, жена царя Василия Шуйского, и Пелагея, жена старшего сына царя Ивана Грозного.
Именно сюда привезли из заграницы и насильно постригли под именем Досифеи княжну Тараканову, рожденную от Елизаветы Петровны и графа Алексей Разумовского, но не ту знаменитую авантюристку, скончавшуюся в Петропавловской крепости Петербурга, а настоящую дочь царицы. Она, обладая формальными правами на престол, действительно была опасна для Екатерины Великой.
Жила Досифея здесь в полнейшем уединении, и даже церковное богослужение совершалось исключительно для нее одной. Только после смерти Екатерины ее стали посещать митрополит Платон и некоторые знатные лица, считая ее святой. Похоронена она в Новоспасском монастыре, в усыпальнице бояр Романовых.
В Смутное время монастырь был разорен, а горел в 1688 и 1737 годах. После пожара 1748 года и вовсе прекратил существование, но в 1761-м, по указу императрицы Елизаветы Петровны, был восстановлен. После пожара 1812-го монастырь упразднили, но в 1859 году его опять открыли, а в 1861–1878 годах отстроили здания.
