Клановый дирижабль хорош еще и тем, что спутники других родов его не замечают. Равно как и спутники императора. Причина — в конструкционных особенностях обшивки. Некий аналог технологии «стелс», насколько я успел понять.
За стойкой обнаруживается искомое.
Кофемашина.
Автоматический агрегат, который готовит напитки по выбранной программе. Круто. В ассортименте у нас эспрессо, капучино, латте. А еще — непостижимые «боярский дух», «крепость Кубани», «руссиано». О последнем я что-то слышал, но не уверен. Ладно. Делаю себе крепкий черный кофе без сахара, а Лизе — капучино. Беспроигрышный вариант для девушки. Мирись-мирись и больше не дерись.
Включаю аппарат и терпеливо жду, пока не загорится зеленый индикатор. Заливаю воду в контейнер, сыплю зерна из жестяной коробки в верхнее отделение. Устанавливаю на положенное место чашку. Выбираю на сенсорном дисплее «эспрессо» и вношу легкое изменение в алгоритм. Выпиливаю сахар. Жму кнопку запуска дважды, чтобы ускорить процесс. Несколько секунд — и напиток готов. С учетом разогрева воды, между прочим. Да, наука шагнула далеко…
С капучино сложнее. Приходится искать капучинатор, заливать молоко в кувшин и подключать его тонким шлангом к фильтру капучинатора. Регулирую крепость. Вуаля! Не надо аплодисментов.
Возвращаюсь на диван с двумя чашками кофе. Протягиваю одну Лизе:
— Мир?
Девушка сверлит меня колким взглядом.
И демонстративно отворачивается.
— А меня угостишь? — вскидывается Кротов.
— Без проблем, — протягиваю охраннику чашу с капучино. Перехватываю полный тоски взгляд и меняю чашки. Боец с благодарностью принимает подношение.
Что ж, придется себе попозже еще заварить.
А пока буду довольствоваться тем, что есть.
— Хорошо, — Кротов аж зажмурился от удовольствия. В его здоровенных лапищах чашка казалась мелким наперстком. — Удружил, брат.
Солнце уже поднялось над линией горизонта. Под ногами я видел закругляющийся земной бок, изломанную береговую линию, обширные лесистые участки и голубые глаза озер. Похоже, мы в стратосфере. Или близко к ней. Даже сила тяжести, как мне показалось, начала уменьшаться.
Четыре часа.
Можно вздремнуть — и это правильное решение. А можно насладиться полетом. Мне еще никогда не доводилось забираться так высоко. Еще чуть-чуть — и дотянусь до звезд.
Лиза демонстративно отправилась к себе в каюту.
— Что это с ней? — удивился Кротов.
— У вас же стоят камеры на берегу, — хмыкнул я.
Начальник охраны едва не поперхнулся.
— Тебе об этом знать не положено.
— Угадал?
— Допустим, — уклончиво ответил громила.
— Константин Федорович знает о драке, — пояснил я, делая глоток из своей чашки. — А откуда знает? Вряд ли постоянно за мной или девочками следит. Колебания взвеси? Это говорит о факте применения силы, но не о реальных возможностях того, кто ей пользуется. Значит, старик должен был видеть репортаж с места событий. А это — записи с камер. Думаю, вы их спрятали в ближайшем сосняке. На склоне дюны.
— Усложняешь, — хмыкнул Кротов. — Камеры на склоне действительно есть. Но обзор с них — не очень. Картинка размытая и вообще… Я наблюдал за вашей возней через спутник.
Ловкость рук.
И никакого мошенничества.
Плюс один человек, ставший свидетелем восстания из пепла волхва Ярослава. А ведь в их мире такого не бывает. Расслабились вы, батенька. Неровен час — окажетесь в застенках какого-нибудь Приказа. Или канцелярии.
Браться за ум.
Шифроваться.
Если уже не слишком поздно…
— Не сцы, — добродушно произнес Кротов, словно прочитав мои мысли. — Я тебя сдавать не собираюсь. Меня, знаешь ли, клановая присяга связывает. И личные обязательства перед твоим дедом.
— Чего не скажешь о ней, — небрежно киваю в сторону Лизиной каюты.
— Ошибаешься, — охранник погрозил мне пальцем. — Лиза может сколько угодно издеваться над тобой, но причинить настоящий вред не осмелится.
— Интересно — почему?
— Отгребет по полной, — доверительным шепотом поведал Кротов. — Изгнание, лишение привилегий, титула и наследства. Отстранение от Источника.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как это?
— Очень просто. Глава рода в ранге Мастера и выше имеет право на ритуал отлучения. В особых случаях, разумеется. Такое случается нечасто.
Еще бы.
Нужна веская причина, чтобы добровольно отказаться от денег, роскоши, общественного положения и всевозможных привилегий, дарованных Московским Урядом.
Что ж, успокоил.
Не хочется выводить Лизу из игры… радикальными способами.
Мне-то она — никто.
Так мы и провели с начальником охраны несколько часов, болтая о всякой всячине, попивая эспрессо и поглядывая на земной шар под ногами. Антон Георгиевич оказался приятным собеседником — неглупым и добродушным. Первое впечатление обманчиво, да.
Позавтракать я не успел, так что мы подкрепились горячими бутербродами. Сыр, ветчина и помидоры с огурцами нашлись в закромах воздушного корабля. В одном из шести громадных холодильников, напоминающих комнаты с климат-контролем для пингвинов. В камерах поддерживалась разная температура, все продукты были сгруппированы по срокам годности и условиям хранения.
За всё время путешествия пилот и навигатор не проронили ни слова. Друг друга они понимали на интуитивном уровне, общались чуть ли не знаками. Пример слаженной работы двух профессионалов. А вот Лиза выбралась из каюты. Видимо, почуяла запах бутербродов. Завтракали мы в атмосфере холодной отстраненности. Разделавшись с доброй половиной наших припасов, девушка вновь скрылась за дверью.
Мне оставалось лишь пожать плечами.
К десяти утра мы прибыли в Бийск. Кротов распрощался с нами тепло, пожелал удачи и не хворать, а затем легко взбежал по пандусу в утробу кланового дирижабля. Пандус тут же прирос к белому брюху корабля, слившись с общим фоном. Закрутились пропеллеры, и аппарат начал плавно подниматься в безоблачное сибирское небо.
База, на которой мы совершили посадку, раскинулась сразу за железнодорожным вокзалом. Идти долго не придется, что радует. Я бы прогулялся по городу с превеликим удовольствием — до отправления поезда еще добрых полтора часа. Вот только одному бродить неохота, а Лизу не назовешь приятным спутником.
Из вещей у меня — заплечный рюкзак.
Люблю ездить налегке.
У Лизы — клетчатый дорожный чемодан на колесиках, красный баул литров на шестьдесят и матерчатый заплечный мешок. Ах да, еще и второй чемодан на колесиках. Оба с выдвижными ручками, кожаные и дорогие. Не побоюсь этого слова — гламурные.
— Помочь? — киваю на чемоданы.
— Такси вызову.
От места нашей высадки до вокзального перрона — метров триста. Пожимаю плечами снова и бреду в сторону ближайшей кафешки. Уж лучше провести время с местными алкашами, пожирая шаурму и разогретые в микроволновке пирожки с ливером, чем с этой неадекватной стервой.
Глава 9
Образовательные системы Империума и Сёгуната очень похожи. Ничего удивительного в этом я не вижу — именно японцы первыми додумались открывать для детей аристократов специальные учебные заведения. И разделили школы на младшую, среднюю и старшую ступени. Первые считаются обязательными, третья — по желанию. До этого были додзё и неудачные попытки интегрировать одаренных в престижные лицеи. Додзё — у японцев, лицеи — у нас.
Теперь всё просто.
Обделенные сверхспособностями простолюдины учатся в базовых и общеобразовательных школах. По девять и двенадцать лет. У мещан есть свои лицеи, гимназии, колледжи и техникумы. Крепостные занимаются в приходских и помещичьих классах. Никто не заморачивается тем, чтобы разрабатывать для смердов специальные программы — это низший класс, созданный для работы в полях, теплицах и гидропонных оранжереях. Каста грязи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Если честно, не понимаю, что будут делать крестьяне в ближайшие десятилетия. Робототехника стремительно развивается, нейросети умнеют, автоматизация проникает во все сферы. Думаю, крепостное право в итоге отменят, а сельчан начнут переучивать. Вероятно, им даже выдадут паспорта и разрешат въезд в городские агломерации. Империум процветает, я не исключаю внедрения пособий и льгот. Это лучше, чем разводить преступность в трущобных кварталах.
