— Мне нужна любая информация, какой бы ничтожной она ни казалась, — заявил Гелен. — Только в этом случае я смогу определить дату начала наступления русских более или менее точно. Зная ее, мы сможем добавить эту деталь к нашему докладу об общей численности живой силы и техники русских на данном участке фронта и попытаться убедить Гитлера в необходимости выделить дополнительные резервы, в первую очередь танков и артиллерии, для усиления группы армий «Центр». Иначе нас ожидает здесь ужасная катастрофа, вы даже не представляете себе, насколько ужасная. У группы армий «Центр» чересчур мало войск на передовой линии и только одна дивизия в резерве!
Гитлеру было уже хорошо известно, какая в этом районе сложилась ситуация. Его регулярно информировал генерал Гудериан, высоко ценивший знания и опыт Гелена, да и сам Гелен постоянно докладывал фюреру, устно и письменно. Однако, невзирая на все настораживавшие факты и неопровержимые свидетельства, Гитлер отказался передать группе армий «Центр» для укрепления обороны хотя бы несколько пехотных дивизий, а направил все резервные армейские части, танковые соединения и материальные ресурсы на Западный фронт.
14 декабря 1944 г. Гитлер начал в Арденнах свое последнее крупное наступление. Молодые офицеры, и я в том числе, первые дни находились под впечатлением наших успехов. Гелен, с другой стороны, не очень-то разделял наш оптимизм. Как-то в беседе в канун Рождества он, между прочим, сказал: «Какой смысл во всем этом? Сражающиеся на западе танковые дивизии до зарезу нужны на Висле, чтобы защитить Силезию, Померанию, Западную и Восточную Пруссию и, возможно, Берлин от атак русских».
Сведения, поступавшие с середины декабря, подтвердили, что русское наступление следует ожидать не раньше 12–15 января. Между Рождеством и Новым годом Гелен вновь специально занялся моим участком работы. Мы вместе наметили дополнительные операции по сбору разведывательной информации на наиболее опасных направлениях и приступили к практическому воплощению наших планов в жизнь. Гудериан, желая еще раз попробовать убедить Гитлера, стал добиваться внеочередной аудиенции с ним. Наконец на 31 декабря была назначена встреча, на которую Гудериан намеревался взять с собой и Гелена.
Зная, как трудно будет убедить Гитлера что-то предпринять на Восточном фронте на основе полученных военной разведкой сведений, Гелен решил применить некий психологический метод, несвойственный руководящему работнику Генерального штаба. Мы еще раз перепроверили данные о концентрации советских армий на восточном берегу Вислы вблизи трех пресловутых плацдармов. Гелен запросил в оперативном управлении ОКВ новейшие сведения относительно численности наших войск на угрожаемых участках. Следуя указаниям Гелена, я подготовил карту для показа Гитлеру. На ней я графически изобразил противостоящие друг другу военные силы, подчеркивая значительное превосходство русских в пехоте, танках, артиллерии, самолетах и материально-техническом обеспечении. В этих целях я на карте нарисовал красными чернилами большую схематичную фигуру советского солдата, такие же силуэты танка и склада боеприпасов и противопоставил те же самые символы, но значительно уступающие им в размерах и исполненные уже голубыми чернилами. Рядом с каждой условной фигурой, красной или голубой, проставил конкретные цифры, отражающие количественное содержание сведений; таким путем мы старались отвести возможные упреки в поверхностном подходе или в стремлении оптически воздействовать на фюрера. Карта наглядно показывала, что противник превосходил нас в живой силе в 10 раз, а в танках и материальном обеспечении диспропорция в пользу русских была еще заметнее.
Встреча и разговор с фюрером обернулись сокрушительным поражением для всех сотрудников, связанных со службой Гелена. Гитлер не проявил ни малейшего интереса к нашей информации. Лишь уступая настойчивым просьбам Гудериана, он распорядился дополнительно выделить группе армий «Центр» две стрелковые роты в качестве подвижного резерва. Вернулся Гелен от Гитлера в еще более подавленном состоянии. Фюрер не удосужился даже взглянуть на специально подготовленный для него разведывательный материал и, принимая решение, не счел нужным принять во внимание содержавшиеся в нем сведения. Судьба германского фронта от Карпат до Восточной Пруссии была, таким образом, окончательно предрешена.
1 января Гелен пригласил офицеров управления в свой кабинет на стаканчик шнапса. Хотел ли он отметить давно положенное ему повышение в звании, или просто затушевать чувство подавленности после неудачной аудиенции у Гитлера, или же, быть может, таким способом выразить подчиненным сотрудникам свою признательность за добросовестную работу — сказать трудно. Провозглашая тост в честь Нового года, Гелен увлекся и долго говорил о произошедших за последние двенадцать месяцев событиях в военной области и в политике, а под конец изложил в очень общих чертах собственное видение ожидавших нас в новом году перемен.
По его мнению, война на востоке закончится в апреле или, в крайнем случае, в мае 1945 г., потому что русские теперь стали намного сильнее нас как в военном, так и в экономическом отношении, и положение Германии постоянно ухудшается. Воюя на два фронта, мы не в состоянии долго сопротивляться нажиму русских; наши ресурсы по всем показателям быстро истощаются, немецкий народ устал и утратил веру в победу. Мол, огромный экономический потенциал западных союзников, их превосходство в воздухе и наличие практически неограниченных резервов в живой силе и технике оставляют нам на западе еще меньше надежд на успех, чем даже на востоке. Гелен не скрыл от нас, что, как он считает, продолжать воевать с западными союзниками больше не имеет смысла, а потому, по его мнению, необходимо, невзирая на последствия, снять все без остатка немецкие войска с Западного фронта и направить их на борьбу с наступающими русскими полчищами. Главная цель: не дать Красной армии продвинуться дальше на запад, в глубь Центральной Европы. Коснулся он и предстоящей Ялтинской конференции, на которой, дескать, союзники будут решать судьбу Германии и ее народа. Когда Гелен окончил, в помещении на некоторое время воцарилась тишина. После такого разговора пропала всякая охота веселиться, и мы молча разошлись, каждый погруженный в свои невеселые мысли.
Поступавшая в первых числах января 1945 г. информация подтверждала высказанные ранее Геленом предположения, касавшиеся сроков наступления на востоке. Русские сосредоточили на висленских плацдармах невиданное количество войск и техники. Реальные цифры намного превышали наши предварительные оценки и превосходили все, с чем мы сталкивались ранее на протяжении войны. Ситуация сделалась настолько угрожающей, что Верховное главнокомандование приказало отвести танковый корпус генерала фон Заукена, направленный в январе для усиления группы армий «Центр», подальше от передовой, чтобы он не пострадал от мощного артиллерийского огня русских, обычно предшествовавшего крупному прорыву. Командование, кроме того, надеялось в результате этого решения держать танковый корпус в постоянном боевом резерве и задействовать его немедленно там, где возникла бы острая необходимость. Однако Гитлер, узнав об этом приказе, распорядился оставить танки в 3–6 километрах от переднего края; в итоге они оказались в пределах досягаемости артиллерийского огня русских. Никаких разумных объяснений причин отмены приказа Верховного главнокомандования Гитлер представить не соизволил, да и времени исправить ошибку уже не было: наступление русских должно было вот-вот начаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
