Пора было идти искать место для ночлега. Хозяин корчмы предложил сходить нам к деревенскому старосте. Может, тот чего присоветует. Обычно-то у них в деревне никто на постой не останавливается, все едут до Красной — деревни, где есть постоялый двор. А если кто-нибудь все-таки оставался на ночлег, то все решалось со старостой. Судя по благоговейному придыханию в голосе корчмаря, староста пользовался уважением у людей.
Из-за выпавшего снега на улице было совсем не темно. А вызванные осветительные сферы прекрасно разгоняли полумрак. Шарики летели рядом, зависнув на уровне плеча.
Жилище старосты находилось дальше по улице. Дом был очень опрятным, с аккуратно выкрашенными резными наличниками окон, идеально выбеленными стенами. Даже над дверью висела подкова. Дорога до порога была расчищена от недавно выпавшего снега, крыльцо выметено. Пес спал в будке и на наш приход отреагировал лишь ленивым вилянием хвоста.
Мы уже успели отбить себе руки, стуча в дверь, но староста выходить не спешил. Наверное, надеялся, что мы уйдем несолоно хлебавши. Но, когда Марэль осторожно постучал навершием меча по стеклу — то жалобно задребезжало, — староста таки вышел. Эдак неохотно, будто оказывает нам неслыханную честь. Нам на его ужимки было плевать — мы сами кому хочешь честь можем оказать.
— Чего надо? — совершенно недружелюбно спросил он.
— Нам переночевать бы, — без околичностей сказал наемник. — Мы заплатим.
Я многозначительно потрясла оставшейся мелочью в кармане. Деньги как-то сиротливо звякнули. Да-а, на это даже самый нищий разбойник не покусится — посчитает, что он выше этого.
— Я что, похож на постоялый двор? — ворчливо поинтересовался староста.
— Корчмарь сказал, что по этому вопросу только к вам и надо обращаться, — робко сказала я.
Староста недовольно почесал затылок, сбив зачесанные на бок, чтобы лысину не так сильно было заметно, волосы.
— Вообще-то я уже не занимаюсь этим, — вдруг слишком доверительно сообщил он. — Бабка, которая сдавала половину дома на постой и делилась выручкой (это вообще было сказано заговорщическим тоном), умерла позавчера. Так что, извините. Походите, поспрашивайте. Может, кто-нибудь да согласиться. Вон к тетке Изе сходите. Она на той стороне живет, на отшибе.
Мы пересекли двор, вышли за ограду и пошли в указанную старостой сторону. И никак не могли видеть, как оный староста гадливо улыбнулся нам вслед.
Дом таинственной тетки Изы стоял в стороне от остальных выстроившихся в ряд домов, но и назвать это «на отшибе» было неправильным. Больше было похоже, что когда-то между опрятным деревянным домиком и жилищем тетки Изы раньше был еще один дом, но потом его разобрали или он сгорел.
Дом старосты был не в пример краше жилища, куда мы собирались проситься на постой. Основание ушло под землю, доски, которыми был обшит сам дом, давно почернели. На террасе не хватало нескольких стеклышек в окнах, дверь покосилась, да и порога не было. Забор был, но дощечки отсутствовали даже не через раз, а целыми секциями.
На этот раз нам открыли быстро. Я бы сказала — слишком быстро, будто Иза караулила под дверью и только и ждала, когда мы придем.
Женщина была одета в длинную, до щиколоток, ночную рубаху, волосы пологом ложились на плечи, струились дальше, до пояса. А в руке Иза держала свечку. Ко мне сразу пришла ассоциация с какими-то жуткими сказками, где покойников кишмя кишело.
Но волосы хороши. Я невольно потеребила свои криво обкорнанные лохмы и приуныла.
— Переночевать пустишь? — нетактично спросила я. — Мы заплатим.
— Конечно, заплатите, — сказала она. — В сарай идите, там сено. В дом не пущу, мало ли что.
— Тут заперто, — крикнул Иллий, дошедший до сарая и уже узревший замок.
Иза, не говоря ни слова, скрылась в доме, чем-то долго там гремела. Мы уже успели подмерзнуть и заскучать, когда она наконец вернулась и протянула мне заржавевший ключ, который я отдала некроманту. И так же молча ушла обратно, хлопнув дверью у нас перед носом.
Я растерянно поглядела на моих спутников, но те были озадаченны не меньше меня. Происходящее все больше и больше напоминало какой-то бредовый сон.
— Прошу, ваше величество, — распахивая передо мной дверь, провозгласил Дар. — Помню, ты как-то мне сказала, что тебе нужны либо хоромы, либо ночлег под открытым небом. Так вот, хоромы в твоем распоряжении.
Я поглядела на кривляющегося некроманта и подумала, что все-таки надо было ему врезать еще днем. Чтобы не зарывался. Я, может, безъюморная, таких шуток не понимаю. И не хочу понимать.
— Нет уж, сначала я все проверю, — отодвигая Дарисса с дороги, сказал Иллий. — А то мало ли что, как верно заметила хозяйка.
Я прошла внутрь, дождавшись разрешения начальника охраны, который счет сарай достаточно безобидным и неспособным напасть на меня своим жутким нутром. В сарае было довольно-таки холодно, в щели между досками и в окошко под самой крышей забредал ветер. Сена оказалось намного больше, чем я представляла себе. Аккуратно собранный стог был довольно-таки высоким. Само сено было слегка сыроватое, но меня это не смущало.
Я с удовольствием упала на сено и блаженно растянулась. С одобрением поглядела на ребят, тоже собирающихся спать. Лично я очень устала за день и жутко хотела спать. Да и в корчме было так уютно, что сон, несмотря на прогулку по улице, уходить не собирался.
Поэтому, когда мужчины наконец-то улеглись, я умиротворенно вздохнула и закрыла глаза. Но счастье длилось недолго: Иллий перевернулся ко мне лицом и по-хозяйски обнял. Я попыталась успокоиться, но мужчина руку убирать не спешил.
Подождав, пока он уснет, я осторожно сбросила его руку с себя и, перешагнув (мы лежали так: Иллий, я, Марэль и с самого края Дарисс) через наемника и некроманта, легла под бочком Дара. Некромант, недовольно вздохнув, перевернулся на спину и, глядя в потолок, спросил:
— Что на этот раз?
— А что не так? — невинно поинтересовалась я. — Мне там неудобно. Колется чего-то сквозь сено.
Мужчина покачал головой и закрыл глаза. Я нагло пристроила голову ему на плечо и тоже попыталась уснуть. Хотя, зная этого несносного некроманта, поспать сейчас мне не удастся. И точно:
— Я тебе, что подушка? — ворчливо спросил Дар. — У меня такое чувство, будто ты меня с чем-то путаешь. То с санками, то с подушкой. Хотя, я не могу жаловаться! Кому еще посчастливилось бы быть подушкой для самой королевы?!
— А уж похвастаться тем, что королева на тебя когда-то вешалась и даже поцеловала, тоже мало кто может! — зевнув, сказала я. — Но ты, как честный человек, просто обязан был на мне жениться. Но не женился. Теперь мое имя покрыто позором, а сомнительная девичья честь требует отмщения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
