— Ну иначе я не понимаю, почему вы в который раз пытаетесь привлечь мое внимание.
— Простите, что отнимаю ваше время. — Все же взяла себя в руки. — Но в данном случае именно вы меня вызвали в кабинет.
— Не расскажете, что произошло с формой студентов с факультета искусств.
— А можно поинтересоваться, как эта информация дошла до вас так стремительно? — с интересом спросила я. — Еще и каким-то невероятным образом вы выяснили, что я к этому причастна.
— Браунс. — Коротко сказал ректор, и я смиренно опустила взгляд.
— В уставе академии нет никаких запретов по поводу смены цвета формы.
— Зато есть требование о соответствии. Едином цвете, если вам угодно.
— Мы его соблюли, — спокойно ответила я. — Это все еще та же форма, выданная администрацией академией. И в ней абсолютно все студенты с нашего факультета.
— Хотите сказать, что сейчас я не найду ни одного человека с факультета искусств, у которого форма сохранилась по старому образцу?
Никого! Мы проверили по всем спискам.
Вот только вслух я отвечать не стала, лишь улыбнулась.
Ректор просверлил меня взглядом, явно о чем-то размышляя.
— Вы молодец, студентка Браунс, хвалю, — совершенно внезапно выдал он.
Хотелось вновь выдать очередную “чего”шку, но я сдержалась.
— Организовать сто семнадцать студентов за такое короткое время, при условии, что вас в ВАКе не то, чтобы жалуют.
— Сто пятнадцать, — рефлекторно поправила я и прикусила себя за язык.
Вот зачем я вечно умничаю?! Судя по взгляду, брошенному на меня ректором, он тоже всерьез задумался над этим вопросом.
— Никак не могут обновить списки. А вместе с тем три студента были отчислены после прошлой сессии и зачислена я. Сто семнадцать минус три и плюс один... — пролепетала я, пытаясь хоть как-то оправдаться. Сделала только хуже.
Взгляд ректора стал еще более красноречивым. И изменился в один момент: его лицо разгладилось, в глазах появился интерес и отголоски какой-то идеи, которая, скорее всего, мне не понравится.
— Хотите сказать, Браунс, что у вас настолько феноменальная память?
— Ну тут не в памяти дело, — позволила себе удивление. — Просто списки были со мной всего два часа назад, а про отчисленных я узнала от сокурсников. Виндзор, Шлейк и Фрау были отчислены.
Ректор иронично изогнул бровь.
— Да, у меня хорошая память, — все же произнесла я. — И я умею работать с числами. Это у меня от…
Я осеклась. Если бы у отца и правда была феноменальная память и какие-то особенные способности, вряд ли бы его так глупо подставили. Вряд ли бы его подпись с магическим росчерком появилась на тех документах, о которых он даже не помнит! По его словам.
— … от отца, — закончил за меня ректор. — Студентка Браунс, у меня к вам предложение.
И что-то мне не понравилось в его тоне.
— Точнее нет, не предложение! Считайте, что это наказание за нарушение общественного спокойствия, — уже совсем развеселившись исправился ректор.
— Я не нарушала никаких правил!
— Допустим, — не стал спорить Неррс. — Однако спокойствие нарушили. Теперь артефакторы и боевики не смогут спать спокойно, настолько они впечатлились дизайном формы от Браунс.
— Что за предложение? — мрачно поинтересовалась я. Что-то мне подсказывало, что до столовой я сегодня не доберусь. Но в то же время я хорошо понимала, что если окажу ректору услугу, то мне это зачтется. Где? Я еще пока не поняла, но точно знала — зачтется.
— Наказание, Бранус, наказание, — поправил меня ректор. — Поможете мне со сметами и отчетами? Если вдруг увидите где-то несоответствие, то просто отметите на полях. А я потом гляну более подробно.
Я замерла, не сводя непонимающего взгляда с мужчины. Он что, серьезно? Даст простой студентке, которая чуть ли не вчера перевелась в его академию, доступ к важным бумагам? А если я завтра пойду и расскажу о том, что увидела? Или… еще хуже, сдам всю информацию прессе?! Это ведь его репутация!
Видимо, все эти вопросы отразились на моем лице, потому что Неррс тут же добавил:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— О, не переживайте, я не стану взваливать на вас ответственность. Те документы, что я дам вам на изучение, находятся в широком доступе. И от того, судя по всему, заполнялись настолько невнятно — никто и подумать не мог, что то, что в широком доступе, может привлечь пристальное внимание.
— Давайте ваши документы, — выдохнула я. — Но взамен прошу вас сохранить нынешний цвет формы студентов и закрепить его за факультетом искусств.
— До новых изменений, я полагаю, — хмыкнул Неррс. — И раз уж я отвлек вас от ужина, то теперь просто обязан накормить.
В этот раз от еды я отказываться не стала. Это показалось мне справедливым обменом.
— Господин ректор, — через час работы над бумагами, я подняла взгляд и обратилась к Неррсу. — А как вы отреагируете, если узнаете, что один из ваших преподавателей встречается со студенткой?
— Об этом сообщается в отчете? — деловито поинтересовался он.
Неррс ослабил ворот рубашки и взял кружку с горячим чаем в руки. Повернулся ко мне вполоборота — я устроилась за небольшим столиком у окна, появившемся буквально по щелчку пальцев, когда я дала свое согласие помочь.
— Нет. В отчете почти что черным по белому написано, что сорок процентов денежных средств проходили мимо, — произнесла я, взмахнув листами, на которых делала пометки. — А еще по этим данным из королевской казны перечислялись денежные средства на определенное количество мест бюджетных. Вот только де-факто этих бюджетных мест куда меньше.
— Судя по всему, Росс теперь будет ну очень обеспеченной женщиной.
— И верховный судья… — добавила шепотом, но Неррс услышал.
— Вряд ли он в курсе всех этих махинаций своей родственницы.
Я бросила на ректора скептичный взгляд, но спорить не стала.
— Что касается вашего вопроса, я бы сперва хотел понять, что за студентка и что за преподаватель.
— А что бы вам дала эта информация? — с любопытством поинтересовалась я.
— Я бы не хотел увольнять преподавателя за роман со студенткой. При условии, что этот преподаватель хорош, а студентка является совершеннолетней.
— Но вам пришлось бы, если бы это стало всем известно? — уточнила я.
— Браунс, говорите уже как есть, — произнес Неррс, взмахом руки обновляя чай и в моей кружке. — Кого вы успели поймать на горячем?
— А что, в ВАКе это не единичный случай? — не удержалась от ехидного.
— Об этом мне не докладывают, я могу лишь предполагать. Но да, мне пришлось бы уволить преподавателя, если бы широкой общественности стало известно о его романе со студенткой. Более того, я бы хотел избежать подобного рода скандальных новостей.
— Это просьба? — Я наклонила голову вбок и закусила губу.
— Я не могу просить вас молчать, если кто-то нарушил устав академии, — сдержанно ответил ректор. Хитро!
— Но вы бы хотели этого избежать? — допытывалась я. Боги! Да как же правильнее поступить в этой неоднозначной ситуации?!
— Браунс, хватит играть в загадки. Что вы видели, где и кто был главными действующими лицами.
— Профессор Ран и… кхм, одна студентка. Совершеннолетняя. Они зашли в кабинет вместе, — выпалила я, решившись.
— И это все? Хочу напомнить, мы с вами щас тоже вдвоем в кабинете.
— Этот кабинет располагается в южном крыле. После оттуда раздавались… кхм… звуки.
— … а вот до южного крыла я еще не добрался, — вполголоса произнес ректор, мазнув взглядом по разложенным перед ним бумагам. Потом вернулся глазами ко мне. — Погодите, Браунс, а вы подслушивали?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я покраснела и… разозлилась. Мне не так-то просто было об этом рассказать, и совсем уж не хотелось слышать насмешку в этой ситуации.
— Думаю, что на сегодня все, — сухо произнесла я, собирая в стопку все разложенные бумаги.
