— Рогач, Одноглазый и Кривляка — спасибо. Можете идти. — Муты чуть поклонились и скрылись за дверью. — Белый, останься. Ты еще можешь пригодиться.
Вождь поднялся и повернулся. Скинул капюшон. И даже Марко, которого, казалось, ничто не может удивить, воскликнул:
— Не может быть!
Глава 5. Вечер воспоминаний
— Да, Марко, это я! — Под капюшоном скрывалось вполне обычное человеческое лицо, обезображенное длинным шрамом от брови до подбородка, но даже это не могло скрыть его настоящей сущности. Перед ними стоял обычный человек. — И тебя я рад видеть, Веллер! А это кто? Ваш новый друг? С каких пор вы якшаетесь с теократами?
— Здравствуй, Густав. — Первым отошел от потрясения Веллер. Не выдержал, и горячо затряс протянутую руку. — Сколько лет! Мы думали, что ты погиб.
— Практически, так и есть, — усмехнулся Густав и провел пальцем вдоль шрама. — Но благодаря Умнику, — головастый мут чуть кивнул, выпустив большое облако вонючего дыма, — выжил. Правда, он попросил об одной услуге…
Умник пожал плечами, сказал:
— Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
— Конечно, мой друг, — с улыбкой кивнул головой и тут же опять обратился к лже-монахам. — Есть не хотите?
— Не откажимся. И нашего друга угостите — это брат Войцех. Неплохой парень, хоть и теократ.
— Присоединяйтесь — сегодня нашим охотникам улыбнулась удача.
Над огнем скворчал дивный многоногий зверь — ни Веллер, ни Марко не смогли определить его породу. Одним словом, пустоши.
Самый большой кусок достался Умнику. Густав заметил:
— Шаман! — поднял палец кверху. — Хранитель клана! Умный до чертиков — среди людей такого не встретишь.
Мут без лишней скромности согласился, кивнув головой, и принялся за пищу. Он поставил тарелку себе на колени, извлек серебряные вилку и нож, покрытые темным налетом патины, и принялся есть. Аккуратно, с полным соблюдением застольного этикета. Окажись он в каком-нибудь ресторане, то нисколечки не посрамит себя. Веллеру даже немного завидовал ему: он так за годы и не смог освоить, в какой руке держать вилку, а в какой нож.
— К сожалению, — Густав пожал плечами, — у нас нет ничего горячительного. Не принято как-то, и Умник не поймет. Мы за здоровый образ жизни! — Грустно улыбнулся.
Наконец, после плотного ужина настал черед и разговоров. Веллер отколол щепку от скамейки и принялся чистить зубы. Спросил:
— Скажи, Густав, а как ты выжил все-таки? Не знал, что от моторизованного патруля Дрезденской пустоши можно уйти.
— Я и не ушел. — Густав прикрыл глаза и погрузился в воспоминания. — Меня поймали на самой границе между Клейденом и Бургундией…
…Рев моторов на мгновение оглушил меня.
— Оружие на землю! — крикнули из низкого броневика с непропорционально большими колесами. На крыше за бронированным щитком пулемета притаился стрелок. — Вы нарушили закон…
— Ешьте, суки! — Я выпустил несколько пуль из своей полуавтоматической винтовки и вовремя откатился в сторону.
В бетонную плиту, ставшую на попу, ударила пулеметная очередь и расколола ее надвое.
— Сволочи! — И скатился вниз, в овраг с вонючей жижей, когда-то по недоразумению названой водой. — Сволочи, не достанете!
И мне повезло. В овраг выходила сточная труба. Железная решетка, вырванная с мясом, валявшаяся рядом, у меня не вызвала подозрений. Нырнул внутрь, в густую вонь сточных вод. Но когда борешься за спасение своей жизни, уже меньше обращаешь внимания на личную гигиену.
Звуки с поверхности стали какими-то приглушенными, будто ненастоящими. Я уверенно пополз вперед, упираясь коленями и локтями в гофрированные стены. И едва успел свернуть за угол. Пули со звонким грохотом застучали по трубе. Как только очередь стихла, я выглянул и выпустил практически наугад несколько пуль. На том конце трубы закричали от боли — я позволил себе мимолетную улыбку и полез дальше. Голос, усиленный эхом, крикнул:
— Густав, ты все равно не уйдешь — зачем продлевать агонию? Думаешь, пустоши тебя выручат? Ха, выпускайте ревунов!
Черт! Черт! Черт! Только не ревунов — я ненавидел этих тварей. Патрульные покупали их у мутовских кланов за несколько стволов штука. Рассказывали, что они будут преследовать свою жертву до тех пор, пока она или сам зверь не умрет.
Застучали по металлу огромные когти. Отрывисто залаяли-зашипели — неприятный, режущий уши звук. Ревуны приближались. И пришел бы быстрый и болезненный конец. Если бы опять не повезло.
Пол под ногами просто исчез, и с диким криком я провалился вниз, обдирая ладони о стены наклонного желоба. Теплая вонючая вода с радостными объятиями приняла его в свое ласковое лоно. Наверху разочаровано завыли — зловоние канализации совершенно забивали мой запах. Я не выдержал и радостно рассмеялся, лег на спину, раскинув руки в стороны, и просто радовался своему невероятному спасению.
— Съели?! — с веселой злостью крикнул я. — Съели, суки!
Немного отдохнув, я поплыл к ближайшему берегу, чуть подсвеченному флюоресцирующими наростами. В сине-зеленом сиянии каменный барабан, в котором я находился, казался призрачным и ненастоящим. В углах копились шевелящиеся тени.
С усилием подтянулся на руках и оказался в еще одной трубе, высотой в человеческий рост. Можно было идти в полный рост, а не протискиваться в узкое жерло, обдирая бока об острые грани проржавевших гофров.
Можно немного и передохнуть. В призрачном сиянии я оглядел свое убежище. Самый настоящий барабан — только в самом верху тот самый желоб, по которому мне довелось прокатиться. Назад теперь хрен выберешься — надо думать о другом пути. В помещение входило четыре трубы, образуя нечто вроде перекрестка — две из них закрыты стальными решетками, крепко сваренными, несмотря на возраст. Немного прогулялся по третьей — через несколько десятков шагов ход перекрывал обвал, спрессованный и практически непроходимый. Для того, чтобы его пробить требовалась техника посерьезнее моего ножа.
Вверху выли и ревели гончие патруля, но вниз спускаться почему-то не желали. Через полчаса стихли и они. Я успокоился. Поставил перед собой рюкзак с добычей, открыл. И в который раз подивился странному заказу.
Хабар действительно был старым, еще довоенным — таких сейчас не найдешь, но я так и не мог уразуметь, для чего его использовать. Больше всего она напоминала печатную машинку в деревянном ящичке — редкому, конечно, устройству, но и такому же бесполезному. Только ни лотка для приема бумаги, ни рычажков с литерами, ни красящей ленты — просто клавиатура в металлическом корпусе, индикаторы, прорези с какими-то рычагами и странными надписями на неизвестном языке.
Я покрутил ее в руках, закрыл на защелки и снова сложил в рюкзак — мне то какая разница, главное, что деньги платят хорошие, а за что — не имеет значение.
Немного отдохнув, я понял, что пора двигаться дальше. Мой нос уже привык к постоянному смраду, а глаза к полумраку. Закинул рюкзак за спину и пошел к единственному выходу. Знал бы я тогда, к чему меня приведет туннель…
Буквально через несколько шагов стемнело так, что пришлось передвигаться исключительно на ощупь. В качестве щупа я использовал винтовку, стучал ее по полу, как самый настоящий слепец, выискивая провалы и дыры. Но мне сопутствовала удача, дорога была более-менее ровной, без хитрых ловушек и неожиданных отверстий, и через несколько часов блужданий по канализации, я вышел к большому куполообразному помещению. Высоко над головой, сквозь отверстие струился солнечный свет, ослепительно яркий после тьмы подземелий. А самое главное, вверх вела металлическая лестница. Тоже сильно проржавевшая, но на вид достаточно крепкая, чтобы выдержать меня. И я поддался искушению. Насвистывая какую-то веселую мелодию, выбрался наверх, чтобы в следующую секунду мне в затылок уперся ствол карабина.
— А вот и наша мышка! Вернее, здоровенная, наглая и кусачая крыса! Вредитель! А знаешь, что делают с вредителями? Их уничтожают! Тащите его, парни.
Сильные руки подхватили меня, и я пробкой выскочил из дыры. Попытался лягнуться, но после удара прикладом по затылку уже мало, что понимал. Обмяк и кулем повалился на песок. Немилосердное солнце жгло глаза.
Сквозь муть, застилающую взор, я увидел несколько смутных фигур. Ревели и рвались с поводков ревуны. Почему-то их алые, истекающие пеной пасти я видел очень отчетливо. Меня опять ударили, теперь уже тяжелым ботинком под ребра.
— Густав, Густав! — с фальшивым сожалением покачал головой мой мучитель. — Разве ты думал, что я не изучил все ходы и крысиные лазы на вверенном мне участке границы?! — И еще удар.
После черт знает какого по счету пинка я уже мало что сопровождал и стремительно отходил в мир иной, избитый и окровавленный, практически с гарантированным сепсисом. Но мне не дали слишком быстро закончить воспитательный разговор. Окатили водой, отчего я немного пришел в себя. Практически силком поставили на ноги — для страховки рядом со мной встали двое патрульных-дуболома с деревянными дубинками в руках. Мне завели руки назад, вставили орудия экзекуции между руками и туловищем и добавили еще парочку ударов в живот. Так, для закрепления результатов.
