Прежде чем она ответила, я встал и схватил ее за руку. Я стащил ее со стула и повел в центр бара, где танцевали остальные. Элли была ярко красной, когда я поднял ее руки вверх и крикнул, чтобы она танцевала, как все остальные. Она рассмеялась и, к моему удивлению, начала двигаться в такт музыке.
— Ты знаешь слова? — крикнул я ей.
Она кивнула.
— Конечно!
— Докажи!
У меня перехватило дыхание, когда она открыла рот и начала петь, становясь все громче и увереннее.
«Поздно ночью паркую свою машину,
Забиваю себе местечко в баре для одиноких:
Мы лицом к лицу, плечом к плечу,
Сердцем к сердцу, когда слетаемся туда.
Столы и стулья в сторону, начинается лимбо,
Сомкнутые объятия, все оступаются.
Я говорю: «Пойдем?», она говорит: «Да».
Свет гаснет, о дальнейшем можно догадаться.
О, о, поймай кайф!
Любовь — это наркотик, о котором я постоянно думаю».
Все ее тело было раскрасневшимся, лицо сияло, в кои-то веки девушка вела себя как взрослая и не была поглощена проблемами, навалившимися на нее…
Элли Уоллес.
Эта невероятная девушка.
О чем, черт возьми, думал Райкер, скрывая ее?
Когда она закончила петь, у нее перехватило дыхание, и громкие аплодисменты парней, сидевших за стойкой бара позади нас, внезапно заполнили пространство. Она подпрыгнула и посмотрела на них через плечо, ее глаза расширились, а лицо — если это было возможно — стало еще краснее. Она не ожидала публики, и я был так поглощен ею, что сам их не заметил.
— Великолепно поешь, Элли, — просипел Мэтт, подходя к ней сзади. В одной руке у него был бильярдный кий, и он «приветственно» обнял ее, притягивая к своей груди.
Черт, этот парень хотел умереть, да? Он прям выпрашивал.
Элли улыбнулась ему, и мой иррациональный гнев почти достиг предела, когда я увидел, что она уделяет ему внимание. Я хотел, чтобы все это было для меня, и это было довольно хреново, по-детски, если честно признаться самому себе. Я направился прямо к ней, свирепо глядя на Мэтта, и взял ее за руку. Я подозвал ее к себе и сказал:
— Давай вернемся к столу, Эл.
Она двинулась, чтобы уйти, но Мэтт крепче сжал ее плечи.
— Все в порядке, приятель, — сказал он мне, — я хочу потанцевать с ней.
— Ей нужно отдохнуть, — отрезал я, раздувая ноздри, когда он нахмурился.
— По-моему, с ней все в порядке, — возразил Мэтт. — Разве не так, Элли?
Теперь улыбка девушки исчезла, и она неловко смотрела между нами. Элли прочистила горло и попыталась высвободиться из его хватки, сказав:
— На самом деле, знаешь, я немного устала. Хит прав. Я присяду ненадолго.
Я потянул ее за руку, когда она сказала это, и Мэтт неохотно отпустил девушку. Я мягко подтолкнул Элли к нашему столику, а когда она отошла на безопасное расстояние, повернулся к Мэтту и грубо толкнул его в ответ, прорычав:
— Ты действительно так пьян?
Он был — и это было единственное, что могло уберечь его от побоев, но он покачал головой и рявкнул:
— Со мной все в порядке. Она прошла через тяжелое дерьмо. Я хотел, чтобы она хорошо провела время.
— Что означает хорошо провести время с тобой? — Я сделал шаг ближе к нему, пугая его своей шириной и ростом. У Мэтта тело было меньше, чем у меня.
Он был зол.
— Чувак, в чем твоя проблема? С каких это пор тебя беспокоит, когда я разговариваю с девушкой?
— Ты же знаешь, что это девушка Райкера, верно? — напомнил я.
Парень приподнял бровь, его остекленевшие глаза осмелились посмотреть в мои и сказал:
— Настоящий вопрос в том, помнишь ли ты, что это девушка Райкера? Ты думаешь, что если она попробовала одного брата, то захочет и другого…
Он не закончил фразу. Во всяком случае, не с тем ударом, который я ему нанес. Он упал и приземлился на пол, как пьяный осел, каким он и был. Кровь хлынула из его разбитой верхней губы, и он уставился на меня с потрясением и гневом. Он бы предпочел, чтобы я ударил его по носу? Это была бы сломанная кость, и я чувствовал себя достаточно великодушным, чтобы спасти его переносицу. Парень должен был благодарить меня за то, что я легкомысленно отнесся к его заднице после того, что он сделал в переполненном баре.
Все вокруг попятились, глядя на нас с растущим интересом, пока я не поднял на них глаза.
Все тут же отвернулись и возобновили разговор, а я вздохнул и протянул Мэтту руку.
— Ты не знаешь, когда надо заткнуться, — отрезал я.
Он посмотрел на мою руку и покачал головой.
— Я не приму твою руку после того, как ты, твою мать, меня ударил. — Я его не послушал. Схватил за руку и рывком поставил на ноги. Иначе он не смог бы поднять свою пьяную задницу. Он вырвался из моей хватки и вытер кровь с губы, быстро отвернувшись, чтобы уйти из бара. Я поставил его в неловкое положение перед ребятами, и мне было стыдно за это, но какого хрена он думал, что случится, если он скажет такое дерьмо?
Я пошел за ним, хватая его за руку всякий раз, когда он спотыкался о свои ноги. Когда мы вышли из бара, я достал телефон и вызвал такси, все это время крепко держа парня за руку. Он все пытался вывернуться из моей хватки, словно ожидая, что его внезапно ударят с силой Халка.
— Сядь, — сказал ему и, не дожидаясь его проклятого ответа, толкнул чувака на землю, заставляя опуститься на тротуар. — Такси подъезжает.
— Я на машине, — сердито пробормотал он.
— Ты пьян. И не сядешь за руль.
— Рад слышать, что ты заботишься о моем благополучии после того, как ударил меня, приятель.
Я ничего не ответил. Открыл бумажник и достал пару купюр. Я бросил их в него.
— На такси. Я иду обратно.
— Ты хочешь сказать, обратно к ней.
Я колебался.
— Я привез ее сюда, Мэтт. Она хотела посмотреть, куда мы ходили с Райкером. Так что я за нее отвечаю.
— Так вот что это такое на самом деле? — рявкнул он, поднимая лицо и обвиняюще глядя на меня.
— Потому что после того, что я там увидел, я не могу с этим согласиться. Ты смотрел на нее так, словно хотел ее.
Я усмехнулся.
— Ты так пьян, чувак, что даже не понимаешь, что видишь…
— Я прекрасно вижу, Хит.
Я впился в него взглядом, стараясь не выдать панику, которую вызвали у меня его слова. Мне нравилось думать, что у меня бесстрастное лицо, но, с другой стороны, я никогда раньше не испытывал таких чувств к девушке, и внезапно я начал бороться с эмоциями, которых у меня никогда не было.
— Ты все неправильно понял, — Подчеркнул я. — Она мой друг, Мэтт.
Он окинул меня осуждающим взглядом, потом пожал плечами и посмотрел на улицу.
— Как скажешь, приятель. Просто держи свои руки при себе.
Ладони покалывало от желания преподать ему еще один жесткий урок, но я удержался от импульсивной реакции. Я не был злым человеком. Не после того, как стал свидетелем всего того дерьма, через которое мужчины в маминой жизни заставили ее пройти, прежде чем она умерла. Я поклялся никогда так не поступать. Но для меня это было чем-то личным. Слишком личным, на мой взгляд. Я был не из тех парней, которые любят анализировать свои эмоции. Я хотел простоты в каждой части своей жизни.
Однако в Элли не было ничего простого.
Я не ответил Мэтту. Оставил его сидеть на тротуаре, возвращаясь ко входу в бар, когда услышал позади себя:
— Эй, Лоусон. — Я остановился и взглянул на плотного мужчину, которого никогда раньше не встречал. Он был примерно моего возраста, выглядел как большинство головорезов гетто в Хедли, одетый в мешковатые черные джинсы и слишком большую белую футболку. Серебряные цепи обвивали его шею, волосы были заплетены в дреды, а уголок рта сжимал свернутый косяк, из которого он высасывал жизнь.
Я выпрямился во весь рост, настороженно глядя на него, и сказал:
— Да?
Мужчина уверенно подошел ко мне. Он вел себя так, словно был полон сил, и меня вдруг посетило плохое предчувствие. Я оглядел переполненные улицы, задаваясь вопросом, один ли он или со скрытыми помощниками, которые могли бы превзойти меня в количестве.
