— Привет, приятель, — сказал он, протягивая руку для пожатия. — Меня зовут Рикардо.
Я пожал руку и холодно кивнул ему.
— В чем дело?
Он покачал головой.
— Ни в чем, приятель. Слушай, я просто перейду прямо к делу. Был тут неподалеку и решил с тобой поговорить. Найти тебя было нетрудно. Просто спрашиваешь, и все называют тебя бойцом. Это правда?
Я пожал плечами.
— Люди много чего говорят.
Он усмехнулся и кивнул, видимо, уловив мою настороженность.
— Ладно, слушай, я просто собираюсь с этим покончить. Твой брат работал на моего босса. Заключал с ним кое-какие… сделки на протяжении долгого времени. Я не собираюсь сейчас вдаваться в подробности. Просто говорю тебе, что буду рядом, и чертовски важно, чтобы мы поговорили о неудачах твоего брата. Понимаешь, о чем я?
Я снова оглядел его. Мои мышцы напряглись, и я мог бы выругаться, если бы не скрипел зубами так сильно. Эта ситуация не была нормальной. Этот человек был бандитом. Очевидно, частью банды. Банды, которая, я был уверен, стояла за преступной деятельностью Райкера.
Этот маленький засранец все еще доставлял неприятности, даже находясь в тюрьме!
Я ощетинился.
— Ты же знаешь, что я не имею никакого отношения к тому, что он делал, верно?
Бандит ухмыльнулся мне, демонстрируя золотой зуб, который мне сразу же захотелось выбить.
— Да, знаю, чувак. Но, видишь ли, в местах, откуда мы с ребятами родом, нашему миру все равно, держишься ли ты на расстоянии или нет. Ты кровь. Кровь означает, что ты унаследуешь то дерьмо, которое оставил этот мерзавец.
— И что же он оставил после себя?
Мужчина загадочно посмотрел на меня.
— Скоро ты все узнаешь.
Я уставился на него.
— Как насчет того, чтобы сразу перейти к делу и сказать мне? Я не вижу смысла ждать.
— Я — часть пирамиды, приятель. Мне приказывают, что говорить, а что нет. А сейчас мне просто нужно было сказать тебе, что мы еще увидимся.
— Дай мне хоть что-нибудь.
— Я уверен, что ты все поймешь. — Затем он бросил свой косяк на землю и раздавил его носком ботинка. — Спокойной ночи, приятель.
Он развернулся и пошел вниз по тротуару, пошатываясь из стороны в сторону, что, я уверен, было чертовски утомительно. Только его движения казались тяжелыми и целеустремленными. Он ушел, чтобы сообщить кому-то об этом разговоре. Своему боссу.
Мэтт слышал наш диалог и старательно избегал моего взгляда. Я внимательно посмотрел на него.
— Ты имеешь представление, что это было?
Он колебался, прежде чем пожать плечами.
— Я знаю не так уж много. Просто… ты же знаешь, что Райкер торговал наркотиками, да?
— Я узнал об этом только после его ареста.
— Ну, он был близок с этим парнем. Я видел его здесь. Он из банды.
— Ну и?
— И.… в чем обвиняли Райкера?
Я начал понимать суть того, что он говорил.
— Доходы от преступления. У него была куча денег после того, как он продал наркотики.
Мэтт кивнул.
— Да, так вот, этот парень приходит и говорит, что поговорит с тобой о неудачах Райкера. Как ты думаешь, что это значит?
— Это значит, что он хочет получить компенсацию за то, что продал Райкер.
— Точняк.
— Как думаешь, сколько там?
— Черт, понятия не имею, чувак. Может, тебе стоит спросить его самого?
Я не был уверен, что когда-либо раньше чувствовал такую злость. Я с раздражением потер лицо, но, несмотря на свой гнев, не был удивлен. Я знал, что когда ты имеешь дело с бандами в этом городе, ты не уходишь невредимым. Даже после ареста это дерьмо будет преследовать тебя, пока они не поквитаются. Чего я никак не ожидал, так это того, с кем они хотели свести счеты.
Подозрительное поведение Райкера в тюрьме начинало обретать смысл.
Я оглянулся на дверь и сделал несколько глубоких вдохов. Мне нужно было пока отложить это дерьмо в сторону. Я не хотел думать об этом человеке или обращать внимание на тревожное чувство в груди, и то, что сделал Райкер, серьезно изменит ситуацию. Сейчас мне нужно было сосредоточиться. Я вернулся обратно в бар. Элли была здесь слишком долго одна. Я был рад видеть, что она все также сидит на своем месте. Может быть, ребята уловили мой посыл громко и ясно. Я сел рядом с ней, и ее встревоженный взгляд встретился с моим.
— Тебя долго не было. Что происходит? — спросила она.
Я отрицательно покачал головой.
— Ничего.
— Тогда почему ты ударил Мэтта?
— Когда Мэтт напивается, он много треплет языком.
Она нахмурилась, услышав мой ответ.
— Он что-то говорил обо мне? Слушай, Хит, я не хочу разрывать вашу дружбу только потому, что он мог что-то сказать…
— Я уже не в первый раз его бью, — перебил я, изо всех сил стараясь изобразить искреннюю улыбку. — И не последний. Это нормально. Один из нас выходит из строя, и мы разбираемся друг с другом. Сколько раз Райкер приходил домой с разбитой губой?
Она криво усмехнулась и сделала большой глоток воды.
— Ух ты, мужчины — совсем другая порода, да?
— Ты даже не представляешь.
Она улыбнулась своей восхитительной улыбкой и закончила есть, а я свирепо смотрел на любого, кто оказывался в пределах фута от нее.
***
— Тебе было весело? — спросил ее, когда мы возвращались к грузовику.
Элли кивнула, прислонившись ко мне всем телом.
— Да, хотя и устала.
Я обнял ее одной рукой и удержал в вертикальном положении, но так близко, как только мог. От нее приятно пахло, она ощущалась хорошо, была всем хороша.
На обратном пути она выглядывала из пассажирского окна, ее лицо было безмятежным и довольным, казалось, она погрузилась в свои мысли, пока окрестности пролетали мимо. Я уже положил руку на рычаг переключения скорости, когда что-то прохладное коснулось меня. Я посмотрел на маленькую ладонь, накрывшую мою.
— Спасибо за приглашение, — прошептала она.
Я с трудом сглотнул.
— В любое время.
Если не считать разборок с Мэттом и необходимости грубо отталкивать кучу мужчин от нее каждый раз, когда они прижимались к ней, это был хороший вечер. Она говорила, пела, смеялась. Это была не та Элли, которую я привык видеть. Там был целый другой слой, ожидающий, чтобы его распутали, и, твою мать, я хотел раскрыть эту девушку более чем одним способом.
Я решил не говорить ей о том парне. Рано или поздно я бы это сделал, но не сейчас. Не тогда, когда она разрушала свои стены вокруг меня. Райкер был чертовски темным облаком. Он бы помочился на наше солнышко, если бы я заставил ее волноваться о нем или о том, что он сделал. Ей нужно было сосредоточиться на ребенке.
Я продолжал твердить себе это.
Пытался в это поверить.
На полпути она уснула, свернув калачиком свое маленькое тело на сиденье. Я припарковал машину и некоторое время смотрел на нее. Было темно, если не считать ближайшего уличного фонаря.
— Элли, — прошептал я, — мы приехали.
Она не шелохнулась. Насыщенный вечер вымотал ее. Я попытался разбудить девушку, но безрезультатно. Вздохнув, я вышел из машины и понес ее к лифту. Пока мы поднимались, ее рука обвилась вокруг моей шеи, и она удовлетворенно выдохнула. Она ощущалась теплым шаром, который я не хотел отпускать, поэтому крепче обнял ее по дороге в квартиру.
Я отнес Элли в комнату и осторожно уложил на мягкую кровать. Снял с нее сандалии и накрыл одеялом. Затем вытащил заколку из ее волос и положил на комод. Я выпрямился и посмотрел на дверь, зная, что мне, вероятно, следует выйти и оставить девушку спать. Но мои глаза вернулись к ней. Не успел я опомниться, как уже сидел на кровати и гладил ее по волосам. И когда этого было недостаточно, чтобы облегчить боль внутри меня, я наклонился к ее лицу и провел носом по ее подбородку, вдыхая легкий запах и нежность ее кожи.
Твою мать, что я делаю? И почему, черт возьми, у меня было это странное, как ад, желание прикоснуться к ней?
Когда я отстранился, у меня перехватило дыхание, потому что я обнаружил, что глаза Элли открыты, и она смотрит прямо на меня. Всего несколько дюймов от нее разделяли наши лица, и я прекрасно понимал, что был пойман на неуместном прикосновении. Я ждал, что она что-нибудь скажет, но она просто смотрела на меня своими усталыми глазами. Они скользили по моему лицу, останавливаясь на губах.
