Галахад потрясенно уставился на него.
- Но ведь это христианская страна! Неужто ни один священник не приходил к вам, дабы показать, что нечестивые древние боги, среди коих таится и дьявол, не имеют больше силы?! Епископ Патриций говорил мне, что все священные рощи давно вырублены!
- Не вырублены, - отозвался Акколон, - и не будут, пока жив мой отец или я после него.
Моргейна открыла было рот, но Гвенвифар заметила, как Акколон коснулся ее руки. Моргейна улыбнулась ему и промолчала. Вместо этого заговорил Гвидион.
- И не на Авалоне - пока жива Богиня. Короли приходят и уходят, но Богиня пребудет вовеки.
"Какая жалость, - подумала Гвенвифар, - что этот красивый юноша оказался язычником! Ну что ж, зато Галахад - благородный и благочестивый христианский рыцарь, и из него получится настоящий христианский король!" Но хоть она и попыталась утешиться этой мыслью, ее все же пробрала легкая дрожь.
Артур - словно его достиг отзвук мыслей Гвенвифар - обеспокоенно повернулся к Гвидиону.
- Не за тем ли ты прибыл ко двору, чтобы стать одним из моих соратников, Гвидион? Думаю, мне нет нужды говорить, что я буду рад видеть среди своих рыцарей сына моей сестры.
- Что ж, признаюсь, что именно для этого я его сюда и привезла, сказала Моргауза. - Но я не знала, что нынешний праздник посвящен Галахаду. Мне не хотелось бы лишать его великолепия момента. А это дело можно решить и попозже.
- Я охотно разделю бдение и обеты со своим кузеном, - искренне заверил ее Галахад.
Гвидион рассмеялся.
- Ты слишком великодушен, кузен, - сказал он, - и мало искушен в искусстве властвовать. Когда провозглашается наследник Верховного короля, никто не должен делить с ним торжественность момента. Если Артур одновременно посвятит в рыцари нас обоих - а при этом я намного старше тебя и куда больше похож на Ланселета... - ну, о моем происхождении и без того ходит предостаточно слухов. Не следует бросать тень на твое посвящение. Да и на мое тоже, - добавил он со смехом.
Моргейна пожала плечами.
- О родичах короля всегда будут сплетничать, хочешь ты того или нет, Гвидион. Нужен же им какой-нибудь лакомый кусочек.
- А, кроме того, - непринужденно заявил Гвидион, - я вовсе не собираюсь нести свое оружие в христианскую церковь и там сидеть над ним всю ночь. Я с Авалона. Если Артур пожелает принять меня в число своих соратников таким, каков я есть, - хорошо, если нет - тоже неплохо.
Уриенс поднял узловатую старческую руку, обнажив потускневших синих змей.
- Я сижу за Круглым Столом, хоть и не приносил никаких христианских обетов, пасынок.
- Равно как и я, - поддержал его Гавейн. - Мы заслужили свое рыцарское звание мечом, - все, кто сражался тогда, не нуждались в подобных церемониях. Некоторые из нас вряд ли его получили бы, будь это обставлено всякими придворными клятвами, как сейчас.
- И даже мне, - сказал Ланселет, - не очень-то хотелось бы давать подобный обет, зная, насколько я грешен. Но я верен Артуру в жизни и в смерти, и ему это ведомо.
- Боже упаси, чтобы я когда-нибудь в этом усомнился! - отозвался Артур и с искренней любовью улыбнулся старому другу. - Вы с Гавейном - истинная опора моего королевства. Если я когда-либо лишусь хоть одного из вас, должно быть, трон мой расколется и рухнет с вершины Камелотского холма!
Тут он вскинул голову и взглянул в дальний конец зала. Находившаяся там дверь отворилась, и вошел священник в белом одеянии. Его сопровождали двое юношей в белом. Галахад нетерпеливо вскочил со своего места.
- Прошу прощения, мой лорд...
Артур тоже поднялся и обнял своего наследника.
- Будь благословен, Галахад. Отправляйся на бдение. Юноша поклонился и повернулся, чтоб обняться с отцом.
Гвенвифар не слышала, что сказал ему Ланселет. Она протянула руку, и Галахад поцеловал ее.
- Благослови меня, госпожа.
- От всей души, Галахад, - отозвалась Гвенвифар, а Артур добавил:
- Мы еще увидимся в церкви. Ты должен будешь провести эту ночь в одиночестве, но мы немного побудем с тобой.
- Это большая честь для меня, мой король. А у тебя не было бдения перед коронацией?
- А как же, было, - улыбнувшись, ответила за короля Моргейна. - Только совсем не такое.
Когда все гости двинулись в церковь, Гвидион немного задержался и оказался рядом с Моргейной. Моргейна подняла взгляд на сына; он был не таким рослым, как Артур, уродившийся в Пендрагонов, но рядом с ней казался высоким.
- Я не думала увидеть тебя здесь, Гвидион.
- Я не думал здесь оказаться, госпожа.
- Я слыхала, что ты участвовал в этой войне, сражался среди саксов, союзников Артура. Я и не знала, что ты воин.
Гвидион пожал плечами.
- У тебя было не так уж много возможностей узнать что-либо обо мне, леди.
И внезапно, неожиданно даже для себя самой, Моргейна спросила:
- Ты ненавидишь меня за то, что я тебя бросила, сын? Гвидион заколебался.
- Возможно, какое-то время ненавидел, пока был молод, - наконец ответил он. - Но я - дитя Богини, и то, что я не мог видеться со своими земными родителями, помогло мне это осознать. Я больше не держу на тебя сердца, Владычица Озера, - сказал он.
На миг мир вокруг Моргейны превратился в размытое пятно; казалось, будто рядом с ней и вправду стоит молодой Ланселет... Сын учтиво поддержал ее под руку.
- Осторожно, дорожка тут не совсем ровная...
- Как там дела на Авалоне? - спросила Моргейна.
- У Нинианы все хорошо, - ответил Гвидион. - С прочими же сейчас меня мало что связывает.
- А не видел ли ты там сестру Галахада, девушку по имени Нимуэ?
Моргейна задумалась, пытаясь припомнить, сколько же лет сейчас должно быть Нимуэ. Галахаду исполнилось шестнадцать. Значит, Нимуэ, по крайней мере, четырнадцать - уже почти взрослая.
- Я ее не знаю, - отозвался Гвидион. - Старая жрица-предсказательница - как там ее имя, Врана? - забрала ее к себе, в место безмолвия и уединения. Мало кто из мужчин видел ее.
"Интересно, почему Врана так поступила?" Внезапно Моргейну пробрала дрожь. Но она лишь поинтересовалась:
- Ну, а как там сама Врана? С ней все в порядке?
- Я не слыхал, чтобы с ней было неладно, - сказал Гвидион. - Но когда я в последний раз видел ее во время обряда, она казалась старше самого старого дуба. Впрочем, голос у нее по-прежнему молод и прекрасен. Но я никогда с ней не беседовал.
- Никто из ныне живущих мужчин не беседовал с нею, Гвидион, - сказала Моргейна, - и мало кто из женщин. Я провела в Доме дев двенадцать лет и слышала ее голос не более полудюжины раз.
Ей не хотелось более ни говорить, ни думать об Авалоне, и она произнесла, стараясь, чтоб ее голос звучал как можно более непринужденно:
- Так значит, ты приобрел воинский опыт среди саксов?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
