Початок и Недород бежали по берегу и давали Тысячемуху советы. Они совсем выбились из сил, бегут все медленнее. Спотыкаются о камни, острые колючки впиваются им в кожу, заросли тростника преграждают путь. Они так устали, что им даже начинает казаться, будто река взбирается в гору. Друзья приостановились, и Початок кричит Тысячемуху, который уплывает все дальше на своем деревянном коне:
— Тысячемух, остановись! Попробуй остановиться!
— Не получается!
— Тогда попытайся плыть помедленнее. Почему ты плывешь так быстро? — кричит ему вслед Недород.
— Это не я, а вода!
— Послушай, мы не можем за тобой угнаться! — из последних сил кричит Тысячемуху Початок. — Мы тебя оставляем на волю судьбы.
— Бандиты! Если дадите мне умереть, я потом на вас ни разу в жизни даже и не взгляну!
Так, переругиваясь с Тысячемухом и то и дело окликая его, Початок и Недород до самого вечера бежали вдоль берега.
Наступило утро, взошло солнце, а они все плелись по прибрежному песку и глине. А Тысячемух до того устал бороться со своим деревянным конем, что крепко заснул.
ВСЕ РЕКИ КУДА-НИБУДЬ ВПАДАЮТ
Постепенно река становилась все шире, и теперь со ствола дерева уже не было видно берегов. Пахло водорослями и рыбой. Значит, море совсем рядом. Внезапно Початок и Недород остановились. Дальше земля редела и, куда ни глянь, до самого горизонта зеленела вода. Початок рукой заслонил глаза от солнца, пригляделся и сказал:
— Если не ошибаюсь, это — море.
— Я так и знал, что эта чертова река впадает в море! — сказал Недород.
— Это всякий знает. Все реки впадают в море.
— Некоторые теряются в пути, — поправил друга Недород.
— Бедняги, мне их ужасно жалко.
— Жалеть не их надо, а Тысячемуха, — заметил Недород.
— Да, на этот раз мы уж точно потеряли друга, и навсегда! — грустно сказал Початок.
— Тысячемух, куда ты плывешь? Не видишь разве, там море?! — крикнул ему Недород.
— Остановись, Тысячемух, остановись!
Но Тысячемух уже был далеко и не слышал их. Он превратился в маленькую точку на безбрежной водной глади.
Початок и Недород уже не идут, а тащатся вдоль берега. Потом оба в изнеможении падают на песок.
— Больше не могу! — прокричал Недород.
— Если пойдем дальше, то и сами утонем, как и Тысячемух, — сказал Початок.
— Что он там делает посреди всей этой воды? Посмотри, Початок, сколько ее вокруг?!
— Прощай, Тысячемух! Прошу тебя…
— О чем ты его просишь? — удивился Недород.
— Да нет, это я так. Все равно он нас не слышит. Бедный Тысячемух! Знаешь, Недород, мне его даже жалко стало.
— Давай притворимся, будто ничего не случилось.
— Он ведь был совсем не злым, несчастный наш Тысячемух!
— Но Менеготу нам все-таки не показал, — возразил другу Недород.
— По-моему, его околдовал злой волшебник, — сказал Початок. — Иначе зачем бы он вдруг бросился в воду? Если человек не умеет плавать, он бросается куда угодно, только не в воду.
— Может, он хотел научиться? — предположил Недород.
— Я всегда говорил: не пытайся научиться тому, чего не знаешь.
А Тысячемух уплывал все дальше и дальше…
САРАЦИНСКИЕ ПИРАТЫ
Вдруг Тысячемух увидел, что к нему приближается огромный неуклюжий парусник с черными парусами. На палубе стояли сарацинские пираты. Что это пираты, сразу видно было по их зверским лицам, по жестам, по одежде, а главное, по длинным кинжалам у пояса.
В любом другом случае Тысячемух сразу удрал бы, но сейчас он рисковал либо утонуть, либо попасть на обед к акулам. Тогда уж лучше попасть в руки пиратов. Он даже слышал, будто встречаются добрые пираты, которые плавают по морю, чтобы спасти потерпевших кораблекрушение. Может, это всего лишь выдумка, но Тысячемуху хотелось в нее верить, и он поверил. Он радостно замахал пиратам руками и слабым голосом крикнул:
— Спасите, у меня полно золота!
Слово «золото» — магическое, его слышно издалека, и даже грохот волн, завывание ветра и бушующий ураган не способны его заглушить. Это самое звучное слово, особенно для пиратов. Они все подбежали к борту и стали разглядывать странного человека, который плывет на стволе дерева. Потом позвали главу пиратской банды и начали совещаться.
— Он говорит, что у него полно золота, — сказал пират с пышной бородой своему главарю.
— Но ведь он полуголый!
— Может, он спрятал золото в кишках?
— Давайте вытащим его и вспорем ему живот: может, там и правда полно золота, — предложил другой пират.
— А потом бросим его на съедение акулам, — сказал третий пират. — Ведь мы сами его съесть не можем.
К счастью, Тысячемух не понимал по-сарацински, иначе бы он умер от страха.
— Вытащите его, а там посмотрим, — решил главарь банды.
Один из пиратов бросил Тысячемуху канат. Бедняга крепко ухватился за него, но сам подняться на парусник был уже не в силах. Тогда он обвязал канат вокруг пояса и дал знак пиратам тянуть.
Едва Тысячемух ступил на палубу корабля, ему захотелось снова броситься в воду. Обезображенные оспой лица пиратов были еще свирепее, чем море в бурю.
Значит, ему остается лишь утонуть либо погибнуть от пиратских кинжалов?! И тут Тысячемух вспомнил, что и у него есть оружие, и очень грозное — привязанный к ноге колокольчик. Он вскинул ногу и принялся яростно ею трясти.
— Я прокаженный! Я прокаженный! Спасайтесь, пока не поздно! Я вас всех заражу проказой.
Тысячемух стал гоняться за пиратами, которые один за другим в ужасе попрыгали в воду. Главарь банды прицелился и кинул в Тысячемуха нож. Тысячемух чудом увернулся и бросился к главарю пиратов. Тот тоже прыгнул с борта в море. Барахтаясь в воде, пираты посылали Тысячемуху тысячи проклятий на своем сарацинском языке.
Теперь Тысячемух остался на корабле один. Он бросился искать руль, но никак не мог его найти. Ведь на пиратских парусниках руль был на корме, а не на носу, как думал Тысячемух.
С парусами Тысячемух связываться не стал: стоит до них дотронуться, как они начинают вздуваться и бить тебя по лицу. Да вдобавок узлы на канатах век не распутаешь. А вот с рулем все куда проще. Достаточно слегка его покрутить, и парусник сворачивает влево или вправо, в точности как конь, когда всадник дергает поводья. С той лишь разницей, что в море повороты намного опаснее, чем на земле, — корабль может перевернуться. Но Тысячемуху повезло, и он сумел добраться до берега. Парусник врезался в песчаную отмель, Тысячемух перелетел через борт и тоже врезался в песок.
ЛУЧШЕ ЖИВЫМИ, ЧЕМ МЕРТВЫМИ
Парусник застыл в песке, а Тысячемух вскочил и стал протирать ладонью глаза. И что же он увидел? Початка и Недорода, которые тоже протирали глаза ладонью и смотрели на Тысячемуха как на воскресшего из мертвых.
— Ты… ты Тысячемух?!
— А вы Початок и Недород?! Значит, мы снова вместе! — радостно закричал Тысячемух.
— Но ты точно Тысячемух? — засомневался Початок. — Может, ты только похож на него? Тогда брось эти глупые шутки!
— Вы лучше скажите, почему дали мне утонуть?
— А ты зачем бросился в воду? — спросил в ответ Недород.
— Если я вам скажу, вы тоже броситесь в воду.
— Тогда не говори, чтоб тебя проказа взяла! — воскликнул Початок.
— Только не вспоминайте про проказу.
Тысячемух сел на песок рядом с друзьями и стал им рассказывать про встречу с пиратами. Как он вызвал их на дуэль и заколол не меньше ста, захватил пиратский корабль и привел его к берегу. Он бы еще о многих своих подвигах рассказал, если бы не увидел вдруг, что к отмели подплывают несколько пиратов. Они оправились от испуга и теперь твердо вознамерились отбить у Тысячемуха свой парусник.
Тысячемух вскочил, сказал, что на новую дуэль у него не осталось сил, и бросился со всех ног наутек. И хоть бежал он на редкость резво, Початок и Недород бежали еще резвее, и все трое неслись быстрее ветра.
ТРОЕ ДРУЗЕЙ И ЛЕВ
Сколько рыб в море?! Тысячемух, Початок и Недород, обессилев от бега, лежали пластом на берегу и смотрели на море. Но смотрели по-особому. «Кто знает, сколько там, под водой, рыб, и все, верно, съедобные», — думал Тысячемух, рисуя пальцем на песке рыбу. О том же самом думали и Недород и Початок. Они в жизни не съели ни одной рыбы, но слыхали, что рыбы удивительно вкусные.
А вот Тысячемух не раз беседовал с капитанами кораблей, которые ели всевозможных рыб: тунцов, сардины, окуней. И притом не только жареных и вареных, но и маринованных, сушеных, вяленых, приправленных соусом.
Если мысли трех друзей уносились вслед за рыбами, то их животы жалобно бурчали от голода и это бурчание сливалось с шумом волн. Но вдруг Тысячемух и Недород услышали другой шум, вернее, хрустение. Это Початок подобрал белую скорлупу улитки и принялся ее обсасывать.
— Перестань! Думаешь, внутри что-нибудь осталось? — сердито сказал Тысячемух.
— Кто знает, в жизни всякое бывает, — промычал Початок.
