— Я не выходил из этой комнаты. Я удивился, когда заметил ее на верхней ступеньке лестницы.
— Она была в пальто и в берете? Значит, почти наверняка сумочка была при ней.
— Возможно.
— Другую сумочку обнаружили на самом виду — на столе у нее в комнате; поэтому возникло предположение, что девушка брала именно ее. А поскольку в той сумочке ключа не было, из этого сделали вывод, что предположение миссис Кац соответствует истине. Из этого исходили и в дальнейших рассуждениях.
— Ну а теперь?..
— Мы явно в чем-то ошиблись. Грязная история, мистер Эшби, прискорбная история. И для моего, и для вашего спокойствия было бы лучше, если бы ничего этого не было. А еще я думаю, что лучше бы мне не находить этот ключ. Не знаю пока, куда он нас заведет, но предвижу, что люди пустятся судить и рядить на свой лад. Раз ключ был в доме, значит, Белла сама открыла дверь убийце.
— Разве это более странно, чем передать ему ключ на пороге?
— Понимаю вашу точку зрения. Но увидите: люди рассудят по-иному.
Потом Холлоуэй ушел; казалось, он был собой недоволен.
Должно быть, буква «У» появилась на стене ночью, еще до того, как газеты сообщили о ключе. Это не мальчишеские проказы. Надо было раздобыть деготь, кисть, выйти из дома, несмотря на мороз, идти, по-видимому, пешком: Спенсер не слышал, чтобы поблизости останавливалась машина.
После той субботней сцены с Кристиной, когда он обнаружил это «У», были еще неприятности с детьми. По субботам они целой стайкой играют на воздухе. В снежную погоду возятся не на их улице, а на соседней: там спуск круче, и они катаются на санках. Значит, не случайно они вертелись целый день перед домом Эшби. Это чувствовалось по тому, как они глазели на окна, подталкивали друг друга локтями, шушукались.
Эшби ни в чем не хотел отступать от своих привычек.
Ему и раньше приходилось по несколько дней сидеть дома, но тогда причиной была простуда; в этих случаях он то пристраивался у камина в гостиной, то брел к себе в закуток. И теперь он ведет себя так же: слоняется в шлепанцах, с трубкой в зубах, и бессознательно, подчиняясь своеобразной мимикрии, вживается в роль больного.
Несколько раз, повернувшись к окну, он видел лица мальчишек, прильнувшие к стеклам. У него не было соблазна их прогнать. У Кристины тоже, хотя она все замечала. Она знала не хуже Спенсера, что гнать их не стоит. Она вела себя так, словно ни с ним, ни с другими ничего не случилось; чуть не каждый день у нее то заседание комитета, то чаепитие, то благотворительное собрание, везде она продолжает бывать. Правда, кажется, перестала задерживаться вне дома больше, чем это вызвано необходимостью.
— Никто тебе ничего не говорил?
— Только о делах.
Он ей не верит. Он перестал ей верить. Среди заметок, которые он писал у себя в кабинете, была такая: «И Крист тоже?» Он имел в виду не какого-то там неведомого Криста, а свою жену. Запись означала: «Неужели и она, как другие, гадает, виновен он на самом деле или нет?»
Этой гипотезы газеты не высказывали. Но каждый день они отметали одну или несколько других гипотез, так что поле поисков постоянно сужалось. Ни один из опрошенных молодых людей не признался, что видел Беллу вечером или ночью перед убийством. Согласно результатам вскрытия, произведенного Уилберном, смерть наступила около часу ночи. Поскольку Кристина к этому времени еще не вернулась, алиби у Спенсера нет.
А у всех молодых людей есть алиби. После кино только несколько человек не пошли домой, и эти немногие разбрелись компаниями есть горячие сосиски или мороженое. Им задавали нескромные вопросы; газета сообщала об этом, тщательно выбирая выражения:
«Двое из опрошенных подростков признали, что вступали с погибшей в более или менее интимные отношения, но оба настаивали на том, что эти отношения были мимолетны».
И это Спенсер тоже учел, записывая фамилии у себя в кабинете. Он, кажется, знает всех, кто общался с Беллой. Среди них и некоторые бывшие его ученики, и сыновья друзей, знакомых. Кто же их опрашивал? Билл Райен, разумеется, — недаром Кристина застала у него в приемной местных молодых людей, когда ездила с Лорейн в Личфилд. Но что подразумевается под словами «более или менее интимные отношения»? Эти вопросы, сидя в одиночестве у себя в закутке, и обдумывал со всех сторон Спенсер. Садился с карандашом в руке, запускал пальцы в волосы — точь-в-точь как когда-то, готовясь к экзаменам ночами напролет… Машинально принимался рисовать на бумаге всякие завитушки, потом слова, перед какой-нибудь фамилией ставил крестик.
«Более или менее интимные» — это намек на парочки в автомобилях. Все, о ком упоминалось, имеют в своем распоряжении родительские машины. Они никак не могли отвезти Беллу в бар вроде «Маленького коттеджа»: их не обслужили бы там, потому что они несовершеннолетние. В подобных обстоятельствах подростки покупают бутылку и останавливаются на обочине. Вот вам и «мимолетные отношения». Такое происходит каждый вечер, Все об этом знают, знают и родители, хотя предпочитают притворяться, будто понятия ни о чем не имеют А может быть, родители иных девушек, развлекающихся подобным образом, и впрямь питают какие-то иллюзии?
Спенсер дошел до того, что вслушивался дома в малейшие шорохи. Когда становилось невыносимо, когда тишина оглушала его, он чувствовал, как подступает тревога, выбирался из закутка и воображал, что Кристина, шушукается с кем-то, что против него затевается заговор.
М-р Холлоуэй прав: все это приключение оказывается крайне неприятным. Кто-то задушил Беллу. И с каждым днем все очевиднее становится, что убийца — не бродяга, не случайный прохожий. Такие люди не остаются незамеченными, их преследуют на всех дорогах Коннектикута.
Но поскольку убийца — не Спенсер (сдается, твердо убежден в этом лишь он один), значит, есть кто-то, кого Белла привела в дом, кто-то, входящий, по-видимому, в число их знакомых.
Вот еще довод в пользу его каракулей. До сих пор полиция больше всего занималась, пожалуй, молодыми людьми. А Спенсер не забывает и о женатых мужчинах.
Наверняка не у него одного в тот вечер жена отлучилась из дому. А кто-то, возможно, вернулся домой очень поздно, причем жена могла ничего и не знать, если у них отдельные спальни. Один из парней, признавшийся, что «развлекался» с Беллой за неделю до ее смерти, добавил:
— Мы ее не слишком-то интересовали.
— Почему?
— Она считала, что мы еще мальчишки.
Эшби выписывал фамилии в столбик; воздух в закутке был густой, тяжелый.
После субботы, оставившей по себе какое-то гнетущее, мутно-серое воспоминание, наступило воскресное утро, которое, в сущности, все расставило по местам.
Они с Кристиной исправно посещают церковь. Кристина очень религиозна, среди дам, занимающихся церковными делами, она одна из самых деятельных и раз в пять недель, когда до нее доходит очередь, украшает алтарь. Пока они одевались. Спенсер колебался и наконец, бросив на жену один из тех взглядов исподтишка, к которым приучил себя в последнее время, брякнул:
— Как ты считаешь, не посидеть ли мне лучше дома?
Она не сразу поняла его мысль.
— Почему? Тебе нездоровится?
Уточнять было невыносимо. Кристина дала мужу возможность схитрить, но ему стало противно.
— Дело не во мне, а в других. Возможно, им неохота со мной встречаться. Ты же помнишь, как получилось в школе.
Поскольку речь шла о религии, она отнеслась к этому со всей серьезностью и позвонила настоятелю. Значит, не зря Спенсер беспокоился. Настоятель тоже заколебался.
— Что он говорит?
— Что у тебя нет никаких причин пропускать службу.
Если… — Она закусила губу и покраснела.
— Если, конечно, я невиновен, так, что ли?
Теперь он вынужден идти в церковь. Эшби смирился скрепя сердце. Он чувствовал, что все это напрасно, что там ему не место — во всяком случае, сегодня. Было сыро, на снегу виднелись ржавые подтеки, с крыш срывались тяжелые капли; машины, особенно те, на которых надеты цепи, разбрызгивали по сторонам потоки снежной жижи. Спенсер с Кристиной прошли к своей скамье, четвертой слева; почти все уже расселись по местам, и Эшби сразу же почувствовал, как вокруг него образовалась пустота. Ощущение было настолько отчетливо, что, он готов был поклясться, оно передалось и Кристине.
После он с ней об этом не говорил. Она тоже промолчала, не коснулись они и проповеди. Спенсеру подумалось: вероятно, настоятель не без задней мысли вынудил его пойти в церковь. В это воскресенье он избрал темой проповеди 22-й стих псалма 33:
«Убьет грешника зло,и ненавидящие праведного погибнут».
Но задолго до того, как началась проповедь, Эшби почувствовал, что исключен — во всяком случае, сейчас — из людского сообщества. Может быть, исключен — это неточно? Может быть, он сам уже не чувствует себя одним из всех? Что правда, то правда, он восстал против остальных. Вокруг него сотни три народу, как всегда по воскресеньям, все в самых нарядных костюмах и платьях; все поют гимны, номера которых обозначены на доске, и голосам вторит жирный звук фисгармонии. Кристина тоже молится вместе со всеми, открывает рот одновременно с ними, взгляд и выражение лица у нее такие же, как у всех.
