– Кто это тебя так? Раньше у тебя с глазом такого не было.
– Несчастный случай. – Она отодвигается от меня. – Нельзя резко будить девчонку-тинейджера.
Она пытается отшутиться, но я-то знаю, в чем дело. Я видел подобные непонятные синяки на Лесс и знаю, что девчонки хорошо умеют скрывать такие штуки.
Я провожу большим пальцем по синяку, стараясь сдержать кипящий во мне гнев:
– Ты ведь не стала бы молчать?
Она лишь поднимает на меня глаза. Никакого ответа. Ни: «Да, скажу, конечно», ни даже: «Может быть». Ее нежелание признаваться напоминает мне ситуации с Лесс. Лесс никогда не признавалась, что Грейсон колотил ее, однако синяки, которые я увидел на ее руке за неделю до их разрыва, едва не привели к убийству. Если я узнаю, что это он сделал такое со Скай, то он лишится руки – уж я об этом позабочусь.
– Побегу с тобой, – повторяю я.
Потом решительно кладу ладони ей на плечи и поворачиваю ее кругом, не давая возможности возразить.
Она, правда, и не пытается возражать. Она бежит, и я держусь вровень с ней. Всю дорогу до ее дома я киплю. Злюсь, что не вникал до конца в проблемы Лесс и что Скай может пострадать от того же самого подонка.
Весь путь до ее дома мы не разговариваем, и только на краю их подъездной дорожки она оборачивается и машет мне на прощание.
– Наверное, мы еще увидимся? – спрашивает она, направляясь к своему дому.
– Обязательно, – отвечаю я, точно зная, что увижу ее.
Особенно сейчас, когда выяснил, где она живет.
Она улыбается и поворачивается к дому. И только когда она проходит половину дорожки, меня осеняет, что мне никак с ней не связаться. Ее нет в «Фейсбуке», и я не знаю ее телефона. Не могу же я без предупреждения заявиться к ней домой.
Не хочу, чтобы она ушла, пока не буду знать наверняка, что смогу встретиться с ней.
Я проворно отвинчиваю крышку от своей бутылки с водой и выливаю содержимое на траву. Потом закрываю бутылку.
– Скай, подожди! – кричу я. Она останавливается и оборачивается. – Сделай мне одолжение.
– Да?
Я бросаю ей пустую бутылку. Поймав ее, она бежит в дом, чтобы набрать воды. Я достаю из кармана сотовый и быстро посылаю Дэниелу эсэмэску.
Скай Дэвис. Это о ней в субботу вечером говорил Грейсон? У нее есть бойфренд?
Скай открывает дверь и направляется ко мне. В это время приходит ответ.
Слышал, у нее их несколько.
Я продолжаю всматриваться в сообщение, когда она протягивает мне бутылку. Беру и отпиваю, не понимая, почему мне так трудно поверить сообщению Дэниела. Хотя Скай для меня еще во многом загадка, ее осторожность подсказывает, что она нелегко сходится с людьми. Пообщавшись с ней, я вижу, что она не соответствует своей репутации.
Заворачиваю пробку на бутылке, не сводя с нее глаз. Черт, этот топ на бретельках так и притягивает!
– Занимаешься легкой атлетикой? – спрашиваю я, стараясь не отвлекаться.
Она прикрывает живот руками, и у меня возникает желание врезать себе за столь откровенное разглядывание ее фигуры. Мне совсем не хочется смущать ее.
– Нет, но подумываю.
– Займись. Ты пробежала едва ли не пять миль и не запыхалась. Ты в выпускном классе?
Она улыбается. Уже второй раз она мне вот так улыбается, и от этого голова у меня идет кругом.
– А разве ты еще не знаешь, что я в выпускном? – по-прежнему улыбаясь, спрашивает она. – Похоже, теряешь шпионские навыки.
Я смеюсь:
– Понимаешь, выслеживать тебя трудновато. Я даже не нашел тебя в «Фейсбуке».
Она вновь улыбается. Самому противно, что я продолжаю считать. Три.
– Меня там нет. У нас нет доступа в Интернет.
Не знаю, лжет ли она, чтобы отделаться от меня, или это действительно правда. Не знаю даже, во что трудней поверить.
– А как же телефон? Разве нельзя подключить Интернет через телефон?
Она поднимает руки, чтобы подтянуть резинку на конском хвосте, и я чувствую, что сейчас задохнусь.
– Телефона тоже нет. Моя мама не одобряет технический прогресс. И телевизора нет.
Я жду, когда она рассмеется, но через несколько секунд становится ясно, что она совершенно серьезна. Это плохо. Интересно, как я буду с ней договариваться о встрече? Дело не в том, что мне это нужно. У меня возникает приятное ощущение, что я этого хочу.
– Черт! – Я смеюсь. – Ты серьезно? Как же ты развлекаешься?
Она пожимает плечами:
– Бегаю.
Да уж, это точно. И раз я имею к этому отношение, она больше не будет бегать в одиночестве.
– Ну и как мне узнать, в какое время некая персона отправляется на утреннюю пробежку? – Я наклоняюсь к ней.
Она прерывисто вздыхает, потом пытается улыбнуться:
– Не знаю, захочешь ли ты так рано вставать.
Знала бы она, что я готов никогда не ложиться спать, если она просто согласится бегать со мной. Я наклоняюсь к ней чуть ниже и тихо говорю:
– Ты даже не представляешь, до чего мне хочется так рано вставать.
На ее лице появляется четвертая по счету улыбка, зато сама девушка мгновенно исчезает. Я не успеваю даже среагировать. Ее тело шмякается на тротуар, я вздрагиваю от этого звука, но тут же опускаюсь на колени и переворачиваю ее на спину.
– Скай! – кричу я, встряхивая ее.
Она в отключке. Бросаю взгляд на дом, потом подхватываю ее на руки и несу на крыльцо. Не могу постучать, поскольку руки у меня заняты, а колочу ногой по двери, надеясь, что в доме кто-нибудь есть.
Почти сразу дверь распахивается, на пороге появляется женщина. Она оторопело смотрит на меня, но потом узнает Скай, которую я держу на руках.
– О господи!
Женщина немедленно открывает дверь и впускает меня.
– Она потеряла сознание на подъездной дорожке. Наверное, обезвоживание.
Женщина поспешно бежит на кухню, а я опускаю Скай на диван в гостиной. Как только ее голова ложится на подлокотник, она стонет и веки ее поднимаются. Я с облегчением вздыхаю, а при появлении матери отхожу в сторону.
– Скай, выпей воды. – Женщина помогает дочери глотнуть, потом ставит стакан на столик. – Сейчас принесу влажную салфетку.
Она уходит в коридор. Скай поднимает на меня глаза и вздрагивает. Я опускаюсь рядом с ней на колени, очень огорчаясь, что не успел ее подхватить. Правда, все произошло так быстро. Вот она стояла передо мной – и вдруг уже не стоит.
– С тобой правда все хорошо? Ты сильно брякнулась.
К ее щеке прилипли крупинки гравия и грязь, и я стряхиваю их. Она зажмуривает глаза и закрывает лицо рукой.
– О господи, – стонет она. – Прости. Ужасно неудобно.
Беру ее руку и отвожу от лица. Меньше всего я хочу, чтобы она смущалась. Я страшно рад, что с ней все в порядке. И еще больше рад оттого, что у меня появился предлог принести ее в дом. Теперь я у нее, к тому же вполне естественно заглянуть на неделе и справиться о самочувствии. Все складывается для меня весьма удачно.
