Камио не ощущал себя в городе новичком. Ведь до зоопарка он жил в городском предместье, и там ему нравилось. Конечно, у него на родине уличное движение было намного слабее, но Камио прекрасно знал одно из главных правил городской жизни — от дорог следует по возможности держаться подальше. Знал он также, что у многих людей глаза жаднее желудков и в городе можно прожить без хлопот, питаясь выброшенными сосисками и гамбургерами. Еще лису было известно, что люди, которыми кишмя кишит город, вовсе не так опасны, как деревенские жители. У горожан нет привычки охотиться на лис, которые роются в мусорных бачках; если они и носят с собой оружие, то лишь для того, чтобы убивать друг друга. Обитатели города не будут гнаться за лисой на лошадях и натравливать на нее свору гончих собак, готовых вырвать злополучному зверю кишки Конечно, такого добра, как собаки, в городе хватает, но, как правило, хозяева водят их на поводках, а от тех недотеп, что расхаживают на свободе, не составляет труда улизнуть. Самое опасное в городе — это дороги, по которым мчатся потоки машин. Зрение у лис слабое, и они нередко гибнут под колесами. Конечно, постоянная близость машин обрекает на определенный риск, но, надо признать, эти железные создания хотя бы не отличаются свирепостью и злобой. Они никогда не свернут со своего пути, чтобы прикончить избранную жертву. Убивают они непреднамеренно, к тому же не умеют перепрыгивать через изгороди и взбираться на стены. Стоит подняться с проезжей части на тротуар, они уже не страшны. Машины всегда плывут по своей твердой черной реке.
Всю ночь Камио пролежал под мостом, наблюдая за сверкающими огоньками лодок, проплывающих мимо. Воздух здесь, в центре города, пропитался бензином, но все же это было лучше, чем запах ягуара, который бродит по своей клетке всего в нескольких футах от тебя и тихонько клянется разорвать на куски всех и каждого, если только вырвется наружу. В зоопарке Камио порой не мог сомкнуть глаза всю ночь напролет, потому что несчастные узники просыпались каждые несколько минут и оглашали окрестности жалобными криками. Может, пахло под мостом не лучшим образом, но по сравнению с зоопарком воздух казался лису чистым и вкусным. Он внес в какофонию запахов свою лепту, оставив под мостом метки. Хотя он намеревался лишь немного передохнуть здесь, не было никаких причин позволять чужакам вторгаться в его владения.
Посредине ночи под мост сунулся тощий бродячий кот — он нагло пренебрег метками лиса, сделав вид, что увлечен охотой на мышей. Камио оскалил на него зубы. Несколько мгновений соперники пожирали друг друга глазами. Каждый пытался внушить другому, что с ним лучше не связываться. Наконец кот притворился, будто увидал за мостом что-то интересное, и убрался восвояси. Кошки всегда поступают подобным образом. Они ни за что не признают своего поражения, но Камио-то понимал — победа осталась за ним. Кошки невелики, но прекрасно вооружены — они незамедлительно пускают в ход чрезвычайно острые когти, и мало кто может сравниться с ними в ловкости. Камио много раз невольно восхищался их быстротой и проворством. При встрече с котом надо смело выдерживать его пристальный взгляд, пока он сам не отвернет голову. И лучше не приближаться к новорожденным котятам, иначе останешься без глаза.
Пожалуй, решил Камио, вскоре придется встретиться с котами и енотами, в городе ведь их полно. У себя на родине он то и дело вступал с ними в стычки.
На следующее утро лис чувствовал себя намного лучше. Чтобы проверить, зажила ли поврежденная лапа, он немного прошелся по берегу. Хромота осталась, но Камио почти не ощущал боли. Еще день-два, и он будет совсем здоров.
Утром по мосту оглушительно загрохотали машины и люди засновали туда-сюда в привычной городской спешке. Весь день Камио не покидал своего пристанища. Наступило время отлива, река обмелела, и лис спустился вниз. Он бродил по обнажившемуся дну, покрытому вязкой тиной, и охотился за чайками, больше ради забавы, чем пропитания. На берегу в изобилии валялись объедки, так что лису было чем утолить голод; развлечений у него тоже хватало. Люди, проплывавшие мимо на лодках и баржах, видели Камио, а некоторые даже указывали на лиса, но сверху, с моста, его невозможно было заметить. День подарил Камио немало удовольствий, лис упивался свободой, мягкая тина ласкала его больную лапу, и жизнь представлялась ему безоблачной и прекрасной. С наступлением темноты лис без страха вышел на улицы. Похолодало, в воздухе носились снежинки, и, хоть в городе всегда намного теплее, чем в полях и лесах, в такую погоду не мешает плотно набить желудок. Чутье безошибочно привело лиса к ресторану. Обогнув здание, он подошел к задней двери, где стояли бачки для отбросов.
Все бачки были плотно закрыты крышками, и Камио пришлось притаиться в тени, ожидая, пока кто-нибудь выйдет выбросить мусор. В темноте туда-сюда шастали кошки и крысы, тоже охочие до лакомых кусков. На лиса они не обращали внимания. Камио вполне мог бы перекусить крысой, но он решил запастись терпением и добраться до вожделенных объедков. Наконец из ресторана вышел человек, открыл бачок и что-то бросил туда. Небрежно надвинув крышку, человек поспешил обратно в кухню. Как только за ним закрылась дверь, Камио подскочил к бачку и сдвинул крышку носом. Она со стуком полетела на землю, а лис прыгнул внутрь и принялся рыться в объедках носом, пожирая то, что приходилось ему по вкусу. Внезапно до Камио донесся человеческий лай, и, прежде чем лис успел выскочить, кто-то вновь закрыл бачок крышкой, на этот раз плотно. Напрасно лис толкал крышку головой. Некоторое время он был слишком поглощен едой, чтобы расстраиваться, но, до отказа набив себе брюхо, он осознал, что оказался в ловушке. Теперь ему придется ждать, пока кто-нибудь вновь откроет бачок.
Из задней двери ресторана не раз выходили люди, до лиса доносился звук шагов. Но все они подходили к другим бачкам, словно позабыв про тот, где сидел Камио. Однажды кто-то попытался поднять крышку, но, видно, человек, надвинувший ее, сделал это на славу, потому что она не поддалась. Ждать пришлось дольше, чем рассчитывал Камио.
Чтобы скрасить томительные часы ожидания, Камио предался мечтам о далеких прекрасных странах, о своей утраченной подруге, о чудных днях, что предстоят ему в будущем.
ГЛАВА 8
Камио разбудил грохот железа и гудение какой-то машины. Лису, заточенному в мусорном бачке, эти звуки показались ужасающими. Обезумев от страха, он пытался прогрызть стенки своей металлической тюрьмы. Вдруг кто-то сдвинул бачок с места и поднял крышку. Камио немедля выпрыгнул; ослепленный ярким сиянием дня, он налетел прямо на человека и едва не сбил его с ног. Раздался испуганный человеческий лай, бачок опрокинулся. Но Камио не стал любоваться эффектом, который произвело его внезапное появление. Он со всех ног бросился по аллее, добежал до забора и одним прыжком перемахнул через него. Даже оказавшись на другой улице, лис все еще слышал несущийся ему вслед человеческий лай и визг.
Охваченный паникой, Камио позабыл обо всем и выскочил на проезжую часть. В ту же секунду что-то сильно ударило его в плечо, и он кувырком полетел в водосточную канаву. Когда он попытался встать, голова у него закружилась, и он опять повалился в грязь. До оглушенного лиса слабо доносился человеческий лай, потом он почувствовал, что его схватили и поднимают. Хотя прикосновение рук было мягким и бережным, Камио извернулся, пытаясь вцепиться человеку в палец. Затем его опустили на что-то мягкое, и вскоре он ощутил, что это мягкое движется и сам он движется тоже.
Постепенно к лису вернулись слух и зрение, он смог поднять голову. Выяснилось, что он очутился в какой-то крошечной странной комнатке, а рядом — человек. Человек внимательно смотрел вперед, в одно из окон, что окружали их со всех сторон. Камио выглянул в то окно, что было от него слева. За стеклом пролетал город, вспышки света перемежались полосами тьмы. У лиса вновь закружилась голова, и он бессильно опустил морду на лапы. Человек, сидевший впереди, несколько раз обернулся, и Камио успел различить, что у него темные веки и ярко-красные губы. «Э, да это самка», — сообразил лис. Во время пребывания в зоопарке он хорошо изучил человечью породу и знал, что существует особая разновидность ярколицых человеческих самок. Самцы, как правило, предпочитали их бледнолицым. Человечьи самки, за исключением тех, что служили в зоопарке, всегда казались лису довольно приятными и безобидными созданиями. Правда, некоторые из них, как видно желая ввести в заблуждение врагов, наряжались в шкуры других животных, к примеру норок. Изредка в таких странных нарядах щеголяли даже самцы. Этот обычаи представлялся лису глупым и непонятным, и он был рад, что самка, поймавшая его, обходилась без подобных ухищрений.
Внезапно движение прекратилось, и самка, повернувшись к Камио, уставилась на него. Камио оскалил зубы и зарычал, так что ее раскрашенное лицо побелело от страха. Она выскочила наружу, захлопнув дверь перед самым носом у пленника. Несколько секунд Камио яростно рвал когтями мягкие стенки своей новой тюрьмы и, едва не ломая зубы, пытался прогрызть дырку в полу. Убедившись, что вырваться из заточения невозможно, лис приник к стеклу и увидел, что самка привела на подмогу самца. Оба глазели на него, как, бывало, глазели посетители в зоопарке. По белой шкуре он моментально определил, к какой породе относится человек, — в зоопарке ему приходилось с такими сталкиваться. От этих белых добра не жди — они хватают тебя и непонятно за что начинают мучить. Вкалывают в шкуру иглы, брызгают в нос какой-то гадостью, распространяющей омерзительную вонь, впихивают в рот твердые противные шарики.
