— Вы, с господином жрецом, очень вовремя! — один солдат нерешительно подошёл к ней, судя по всему, именно он командовал этой группой. Он, как и его люди, её боялся, она чётко чувствовала исходящий от них липкий запах страха.
— Просто проходили мимо, — Анью подобрала посох и махнула рукой, рассеивая голема и возвращая камни на место.
Не хватало ещё выслушивать проповеди от Амана на тему сохранности реликвий его Ордена. К его религии она относилась уважительно-равнодушно, как и к любой другой, не разделяя при этом ни одну из них. В каждом из учений были на её взгляд и истина, и заблуждения. Анью привыкла смотреть на всё сквозь призму собственного восприятия, принимая то, что для неё верно, и отсеивая лишнее.
— А того, что вы в небо… — солдат мялся, явно опасаясь просить её о чём-либо. — Вернуть можно?
Она вздохнула и закрыла глаза, потянувшись к связи с духом. Гвардеец в ужасе отшатнулся от неё.
Нашли кого бояться. Хотела бы — давно поубивала…
Анью медленно открыла глаза, осматривая площадь разрушенной часовни, прикидывая мысленно траекторию. Сделала несколько шагов и потянула на себя того самого солдатика, что не побоялся с ней заговорить, вынуждая его переместиться немного в сторону. Несколько секунд спустя, на это самое место с мерзким звуком упал труп разбойника. Все солдаты смотрели на упавшего с неба мертвеца, Анью смотрела на Амана, Аман смотрел на неё с осуждением. На плечо сел воплощённый дух и крикнул, имитируя ястреба. Девушка отошла от людей, поглаживая птицу по голове и делясь магией.
Она медленно брела по остаткам Первой часовни, рассматривая руины некогда величественного сооружения. Никаких подсказок о Ковчеге или утраченной части плиты она не нашла. Закончив с ранеными к ней подошёл Аман.
— Они хотели допросить того человека.
— Они не уточнили, что он нужен живым.
— Не было нужды в такой жестокости, — жрец явно решил провести над ней моральную экзекуцию
— Что делают в этой стране с разбойниками? — она задала этот вопрос достаточно громко, обращаясь к гвардейцам.
— Казнят, леди. Через повешение, — не задумываясь, ответил командир отряда.
Анью перевела выразительный взгляд на Амана.
— У меня они хотя бы умерли сразу, не дёргаясь в петле. И ты обвиняешь меня в жестокости?
Жрец закрыл глаза рукой, глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
***
С холма они спускались, следуя за отрядом солдат, которых она спасла. Гвардейцы несли на носилках тела двух погибших товарищей. О трупах разбойников они также обещали позаботиться, после того, как доложат на аванпост о случившемся. Собственно, на этот самый аванпост они сейчас и отправлялись.
Аман с ней не разговаривал. Анью этот факт не волновал. Они оба были в равной степени упёртые. Несколько раз жрец поворачивался к ней, явно собираясь что-то сказать, но тут же отворачивался, погружаясь в собственные мысли. Ситуация становилась забавной.
— Поэтому я и просила тебя ждать на дороге. Ты слишком остро воспринимаешь вопросы кровопролития.
— А вы слишком легко решаете кто достоин жизни, а кого можно убить, Искатель, — парировал жрец.
Анью улыбнулась. Взгляд зацепился за паутину, висящую между веток деревьев.
— Пойдём, покажу кое-что, — не дожидаясь ответа, она ухватила его под локоть и потащила на обочину. — Не волнуйся за солдат. Разбойников поблизости нет… Полюбуйся на это.
Между веток была растянута паутина, в которой как раз билась свежепойманная бабочка. Крупный паук неторопливо расправлял свои длинные лапы, это явно был ночной вид, и он несильно хотел напрягаться сейчас, когда до заката Солнца оставалась ещё пара часов на сон.
Аман посмотрел на паутину и перевёл непонимающий взгляд на неё.
— Я не понимаю, что вы хотите этим сказать.
— Ничего не хочу сказать, хочу посмотреть, как ты поступишь в этой ситуации.
Жрец повернулся к паутине. Паук медленно полз в сторону бабочки, продолжавшей отчаянно трепыхаться, запутываясь в липких нитях всё больше. Рука Амана медленно потянулась к мотыльку, аккуратно освобождая его из сетей и отпуская в небо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вот как… Паука сам убьёшь, или мне сделать это за тебя? — Анью улыбалась, словно кошка, получившая порцию сливок. Такой предсказуемый.
— Зачем его убивать? — Аман в шоке обернулся на неё, оценил выражение лица и сделал шаг так, чтобы оказаться между ней и паутиной.
Серьёзно решил, что я убью паучка?! Глупый святоша…
— Затем, что, доставая бабочек из паутины, ты обрекаешь его на медленную смерть от голода, — она легонько качнула головой в сторону дороги, предлагая вернуться. — Не милосерднее ли будет подарить ему быструю смерть?
Колдунья вернулась на дорогу, прислушиваясь к шагам жреца за своей спиной. Отряд ушёл от них всего метров на сто пятьдесят, и сейчас люди молча стояли, дожидаясь их.
Интересно: они это из уважения, или без нас идти боятся?
— А как поступили бы вы, Искатель? Какое решение для вас верное? — Аман поравнялся с ней и внимательно смотрел в глаза.
— У этой ситуации нет верного решения, Аман. Жизнь такова, что нельзя спасти всех. Иногда приходится выбирать и нести потом ответственность за свой выбор. Ты однажды сказал мне, что жизни всех и каждого равноценны. Но когда я предоставила тебе выбирать, чью жизнь ты выбрал? Жизни паука и бабочки ведь тоже равноценны. У каждого из них своя роль в этом мире. Но ты выбрал именно бабочку. Хотя в мире далеко не всё так однозначно.
Анью весело улыбалась, наблюдая растерянное лицо жреца. Спорить с этим святошей ей необычайно нравилось.
— Люди — не бабочки! — голос Амана неожиданно стал твёрже.
— Ну так и я — не паук… И тем не менее ты осуждаешь меня.
— Я осуждаю то, что вы совсем не цените человеческие жизни! — Аман плавно подходил к точке кипения. — Или считаете, что принадлежность к другой расе делает вас лучше?
А ты, оказывается, темпераментный!
— Напротив, я ценю людей! — Анью мягко улыбнулась. — Не заблуждайся на мой счёт. Ваша раса физически и магически слабее всех остальных, но при этом люди несут в себе частицу от каждого из малых Богов. И свободу выбора того, как прожить свою жизнь. Вы возводите удивительные города, у вас интересная и многообразная культура, вы меняете этот мир, в отличие от остальных рас, принимающих его как данность. Именно люди начали бороздить гладь морей на этих деревянных конструкциях… Не помню это слово… Кириа на общий как переводится?
— Корабль, — Аман удивлённо смотрел на неё.
— Да, на кораблях. У вас такая короткая жизнь, но вы так страстно её живёте! Люди — удивительная раса. Вы можете творить добро, жертвуя собой. Но также способны на жестокость, которой позавидуют даже демоны Фетрании… Ты, следуя своим писаниям, делишь мир на свет и тьму, но посмотри вокруг, Аман. Разве мир состоит только из чёрного и белого? В нём много цветов и полутонов и именно это делает нашу жизнь яркой.
Они несколько минут шли молча. Анью наслаждалась ветром, играющим с её волосами. Аман о чём-то задумался.
— Вы необычайно мудры, Искатель. Я иногда забываю, что представители вашего народа остаются юными даже прожив не одно столетие.
— Я не настолько древняя, — она усмехнулась. — Прожив пару столетий, я начну разговаривать загадками и полунамёками, как твой наставник.
Аман весело улыбнулся в ответ. Очевидно, конфликт был исчерпан, но каждый из них остался при своём мнении.
***
Аванпост ютился у края Леонхольдского тракта и был больше похож на лагерь беженцев, чем на военное укрепление. На земле лежали и стонали мужчины, накрытые грязными тряпками. Какие-то жалкие баррикады, костёр, пара коробок и несколько палаток. <i>Не густо.</i> Анью обвела взглядом эту прискорбную картину, стараясь глубоко не вдыхать. Сочетание запахов грязи, пота, крови и гноя грозило отбить обоняние на неделю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Гвардейцы о чём-то разговаривали со своим командиром. Аман осматривал больных, она же встала с подветренной стороны, чтобы не вдыхать местное зловоние. Выслушав доклад, мужчина подошёл к ней.
