К ее удивлению, Дэвид встретил ее у ворот под судовым фонарем.
— Я смотрел в бинокль, — сообщил он, — и увидел, как ты начала подниматься на холм. Что в этой коробке?
Тэфи поставила ее на тропинку и сняла крышку. Чайка отчаянно забилась, но потом затихла. Тэфи рассказала о разбитом окне, о птице под кроватью, о Селесте и Генри и о явной неспособности птицы летать.
— Я подумала, может, ты сможешь подержать ее здесь, у себя, — сказала Тэфи. — Как ты думаешь, бабушка тебе позволит?
— Конечно, — с полной уверенностью заявил Дэвид. — Я могу ее держать в командной будке. По-моему, чайки едят решительно все.
Тэфи нежно погладила серебряные перья и мысленно спросила себя: почему Генри отвел руку Донны.
— Генри сказал, что у нее ничего не сломано, но, может быть, она как-то растянула крылышко, и ему нужен отдых и покой, чтобы оно достаточно окрепло, прежде чем птица сможет летать.
— Твоя тетя Марта знала бы, что делать, — сказала миссис Марш Тэфи, когда та показала ей чайку. — После бури ей, бывало, приносили птиц со всего острова, и, если они были не слишком сильно ранены, ей удавалось им помогать. Я слышала, как она говорила, что любит птиц больше, чем людей, точнее — большинство известных ей людей.
— О! — воскликнула Тэфи. — Вы ее знали?
— Мы не были близко знакомы. Иногда мы ходили в «Сансет хауз», чтобы отведать какое-нибудь из коронных блюд Селесты.
— Я уже спрашивал бабушку относительно запертой комнаты, но она ничего об этом не знает, — сказал Дэвид.
— А вы знали человека по имени Джеремия Богардус, миссис Марш? — осведомилась Тэфи.
Миссис Марш на мгновение задумалась.
— Я встречала его в разных домах на чаепитиях. Он был близким другом мисс Эрвин и экономки «Сансет хауз». — Как ее фамилия? Кажется, миссис Такерман?
Тэфи удивилась.
— Он — друг миссис Такерман! А она не захотела предоставить ему комнату в «Сансет хауз».
— У меня сложилось впечатление, что он им нравился. Он, кажется, много путешествовал.
Тэфи кивнула.
— Он нам рассказывал, что жил в самых различных странах Востока. — Девочка все гладила птицу; ей очень не хотелось с ней расставаться. Это был все равно что домашний зверек. — Как ты думаешь, Дэвид, мы сумеем ее приручить? Она, похоже, ничего теперь не имеет против, когда я ее глажу. Может, если мы придемся ей по душе, она и вовсе не захочет улетать?
— В любом случае она какое-то время пробудет здесь, — заметил Дэвид. — Давай подумаем, как ее назвать.
Тэфи неохотно распрощалась и пошла вниз с холма. Выбросить шляпную картонку совсем — ничего другого не оставалось. Все равно у нее сейчас был такой вид, что мать ни за что не захочет держать в ней свою шляпу. Тэфи надеялась, что ей удастся проскользнуть в отель незамеченной, но мать окликнула ее, когда она шла через разрушенный сад.
— Тэфи! Ох, Тэфи-и-и!
— Я здесь, мама. Я только ходила ненадолго к Дэвиду.
Мать облокотилась о перила веранды.
— Тэфи, ты случайно не видела мою шляпную картонку? Я только что поднималась в комнату и нашла мою синюю шляпу лежащей прямо на полке, без картонки.
Тэфи сделала глотательное движение.
— Я… мне пришлось ею воспользоваться. Я собиралась взять ее только на время — честное слово. Но потом она оказалась… ну, несколько помятой, и…
— Воспользоваться? Для какой цели?
— Для устройства гнезда, — тоненьким голоском призналась Тэфи. — Гнезда для морской чайки.
Миссис Сондерс подождала, пока ее дочь поднимется на веранду.
— Может, я не слишком сообразительна, но позволь тебя спросить, почему ты должна была забрать мою единственную шляпную картонку, когда в чуланах «Сансет хауз» полно всевозможных вещей, из которых можно было бы сделать гнездо без ущерба для кого бы то ни было?
Тэфи спрашивала себя: каким образом она может объяснить матери, что это был совершенно особый и крайне срочный случай? Если бы что-то взяли из чулана, это означало бы, что гнездо обеспечила Донна, а она, Тэфи, упустила бы шанс завоевать уважение Генри.
— Ну, так как? — спросила миссис Сондерс, выжидавшая, что ответит ей дочь.
— Прости меня, — вздохнула Тэфи. — Я… я думаю, просто в тот момент мне показалось, что это — хорошая идея.
— Я знаю, где есть шляпная картонка, — донесся откуда-то сверху из сада голос Генри Фокса.
Тэфи увидела, что он смотрит на них, сидя на ветке дерева, росшего близко от дома. В одной руке он держал пилу и, очевидно, был занят спиливанием веток, поломанных бурей. Зажав пилу между ногами, он легко спустился с дерева.
— У мисс Эрвин имелись старые шляпные картонки, — сообщил он. — Одну из них я могу для вас достать.
— Спасибо, Генри, — сказала миссис Сондерс. — Это было бы очень хорошо. — Она снова повернулась к дочери. — Как ты считаешь, в следующий раз, когда тебя осенит очередная восхитительная и совершенно неотложная идея, тебе не удастся выделить минутки две, чтобы сначала спросить меня, что я об этом думаю? — Но она улыбалась, и Тэфи поняла, что ее и на этот раз простили.
Она помчалась вслед за Генри, чтобы узнать, где хранятся шляпные картонки, давая себе по дороге торжественные обещания. Да, она обязательно в следующий раз будет спрашивать. У мамы есть все основания испытывать досаду. Боже ты мой! Если когда-нибудь у нее самой будет дочь, чьи безумные идеи всякий раз будут влечь за собой неприятности, это, несомненно, будет всего лишь справедливым возмездием. Отныне она станет вести себя лучше. Значительно лучше!
Ей приходилось торопиться, чтобы поспевать за Генри, который бегом взбежал на третий этаж. Маленькая дверца, которую она никогда не пыталась открыть, находилась возле самого верха лестницы, и Генри без колебаний ее толкнул. По-видимому, от него не скрывали никаких секретов дома. Вероятно, он даже знал, что находится в запертой комнате.
Маленькая дверца вела к еще одному лестничному маршу, крутому и узкому, уходившему в смутно-освещенные закоулки здания. Когда она вскарабкалась вслед за Генри наверх, в нос ей ударил прелый, таинственный, застоявшийся запах. Он немного пошарил рукой наверху и нашел цепочку, дернув за которую зажег верхнюю лампочку. Повреждение электросети, причиненное бурей, было устранено, и Тэфи увидела яко освещенный чердак, помещавшийся под главной крышей. Старые чемоданы и ящики были размещены здесь в строжайшем порядке. Посреди пола стояла лесенка, которая вела к откидной дверце на крышу. Вероятно, она подводила к той обнесенной перилами платформе, которую она видела из дома Дэвида, и которую он называл «вдовьей тропинкой».
Пока она стояла, озираясь вокруг, Генри словно бы впервые заметил ее. Он посмотрел на нее долгим, медленным взглядом, который не был ни дружелюбным, ни неприязненным.
— Алло! — сказал он, всего лишь одно слово, и направился к сложенным друг на друга коробкам. Пошарив какое-то мгновение, он протянул ей небольшую крепкую картонку. — Как ты думаешь, эта подойдет?
— О да! — хрипло произнесла Тэфи. Она одобрила бы любую вещь, которую он бы ей протянул — от абажура для лампы до коробки для яиц. К счастью для ее недавних добрых решений, это была действительно хорошая картонка.
— Я сожалею, что у тебя вышли неприятности из-за той, другой картонки, — очень серьезно произнес Генри. После этого он вернулся к висячей лампе.
— Подожди минутку! — взмолилась Тэфи. Она не собиралась расспрашивать индейского мальчика, но теперь, когда слова сорвались у нее с языка, она знала, что ей придется продолжать. Она теребила бечевку, прикрепленную к шляпной картонке, словно бы любое занятие могло ей как-то помочь. Когда же нужные слова пришли ей на ум, она выпалила их, не переводя дыхания: — Генри, почему ты не хочешь, чтобы мы были здесь? Почему ты прицепил ту записку на дереве в лесу? Почему ты иногда так на меня смотришь, как будто я тебе очень не нравлюсь?
Генри, по-видимому, чувствовал себя неловко, даже был несколько огорчен.
— Я думаю, ты девочка вполне ничего, — сказал он. — Мне нравится, как ты помогла в случае с чайкой.
— Тогда почему же, Генри… Почему?..
Рука его двинулась к лампочке.
— Миссис Такерман, Селеста и Донна были добры ко мне, — сказал он. — И я хочу, чтобы дело кончилось для них хорошо. — Его пальцы нащупали цепочку, и чердак погрузился во тьму.
Тэфи не оставалось ничего иного, как захватить шляпную картонку и сойти вниз. Вопросы ничего для нее не прояснили. Каким образом дела могут обернуться плохо для Селесты, миссис Такерман и Донны, если мама успешно справится с управлением отелем? Почему столь многие люди желали ее провала?
За обедом миссис Такерман говорила об ущербе, причиненном острову бурей. Когда Донна сказала, что она сожалеет о том, что сломала шляпную картонку, Тэфи с радостью сообщила ей о картонке, которую нашел Генри, но скрыла от нее, что видела несчастный случай с картонкой собственными глазами.
