Главный философ поднял глаза и судорожно сглотнул. В тенечке неподалеку, на бревне, восседала, обмахиваясь большим листом, госпожа Герпес.
Это зрелище что-то всколыхнуло в главном философе. Он не знал, что именно, но некоторые детали — например, сопровождающий движения домоправительницы волнующий скрип — заставляли его сердце тоже скрипеть и биться быстрее.
— Главный философ, с тобой все в порядке? У тебя такой вид, точно ты перегрелся.
— Нет, нет, мне просто чуть-чуть… тепловато, декан.
Главный философ ослабил воротничок и перевел взгляд на декана. Тот смотрел куда-то мимо него.
— Ага, эти уже тут как тут, — скривился декан.
По пляжу вереницей тащились волшебники. Одно из преимуществ волшебного балахона заключается в возможности использования его в качестве фартука, и сейчас фасад заведующего кафедрой беспредметных изысканий выдавался больше обычного.
— Нашли еду? — поинтересовался главный философ.
— Э-э… Вроде да.
— Фрукты и орехи, надо полагать, — проворчал декан.
— Гм-м… Да и опять-таки нет, — отозвался профессор современного руносложения. — Гм-м… Весьма забавно…
Заведующий кафедрой беспредметных изысканий вывалил добычу на песок. Это оказались кокосовые орехи, всякие другие орехи, а также разнообразные узловато-волосатые фрукты.
— Довольно примитивная еда, — заметил декан. — И к тому же, вероятно, ядовитая.
— Ну, казначей ел так, что за ушами трещало. Будто последний день живет, — сообщил профессор современного руносложения.
Казначей сыто рыгнул.
— Это еще ничего не значит. Посмотрим на него завтра, — пожал плечами декан. — Да что с вами такое? Вы все время переглядываетесь.
— Мы… мы и сами кое-что попробовали, декан, — признался профессор современного руносложения.
— А-а, вижу, наши собиратели вернулись! — оглушительно поприветствовал Чудакулли. Широко шагая, он помахивал леской, на которой висели три рыбины. — Ничего похожего на картошку вам не попадалось?
— Думаю, вы нам не поверите, — уныло пробормотал профессор современного руносложения. — Решите, что мы над вами смеемся.
— О чем это ты? — не понял декан. — Как по мне, то, что вы собрали, выглядит совсем не смешно.
Заведующий кафедрой беспредметных изысканий испустил тяжкий вздох.
— Попробуй какой-нибудь кокос, — сказал он.
— Они что, взрываются?
— Нет-нет, ничего такого.
Декан выудил из груды добычи орех, смерил его подозрительным взглядом и стукнул кокосом по камню. Скорлупа раскололась на две абсолютно равные половинки.
Но никакого молока. Коричневого цвета скорлупа была набита мягкими белыми волокнами.
Чудакулли принюхался к странному содержимому.
— Я не верю, — сказал он. — Это противоестественно.
— А что такого? — возразил декан. — Кокос, полный кокоса. Что тут странного?
Аркканцлер отколупнул от кокоса кусочек и вручил декану. На ощупь скорлупа оказалась мягкой и слегка крошилась.
Декан попробовал кокос.
— Шоколад? — ошеломленно произнес он.
Чудакулли кивнул.
— Судя по вкусу, молочный. С начинкой из кокосового крема.
— Такофа не пыфает, — произнес с набитым ртом декан.
— Тогда выплюнь.
— Пожалуй, не помешает еще НЕМНОГО попробовать, — глотая, отозвался декан. — Дух исследования, понимаешь ли.
Главный философ выбрал из кучи узловатый орех синего цвета и размером с кулак и осторожно стукнул им по камню. Орех раскололся, но половинки скорлупы удерживались вместе клейким содержимым.
Запахло чем-то очень знакомым. Осторожная проверка на вкус подтвердила догадку. Волшебники остолбенело созерцали нутро ореха.
— Там даже синие прожилки имеются, — первым нарушил молчание главный философ.
— Знаем, его мы тоже пробовали, — слабым голосом отозвался заведующий кафедрой беспредметных изысканий. — И что с того? Бывает же хлебное дерево…
— Я слышал о таком, — отозвался Чудакулли. — И вполне могу поверить, что существует кокос в естественной оболочке из шоколада. Ведь что такое шоколад? Это вид картофеля…
— …Скорее представитель семейства бобовых, — вставил Думминг Тупс.
— Не важно. Но никто не убедит меня, что может существовать орех с начинкой из ланкрского синежильного сыра! — Чудакулли потыкал пальцем в орех.
— И все же, аркканцлер, в природе иной раз случаются забавные совпадения, — заметил заведующий кафедрой беспредметных изысканий. — Да что далеко ходить, помню, я сам еще в детстве выкопал в огороде морковь, так она была точь-в-точь как человечек с…
— Э… — внезапно подал голос декан.
Это был всего лишь краткий звук, один слог, но окрашенный такой зловещностью, что все головы мгновенно повернулись к декану.
Он снимал желтоватую кожуру с плода, похожего на маленький стручок. По окончании процесса в руках у него осталась…
— Ну да, отличная шутка, снимаю шляпу перед вашим чувством юмора, — произнес Чудакулли. — Но вы, разумеется, не ждете, что я поверю, будто это растет на…
— Я ничего не делал! Смотри, тут мякоть и прочее, — декан возбужденно взмахнул стручком.
Чудакулли взял другой стручок, поднес к уху и потряс, после чего тихо сказал:
— Будьте так добры, покажите, где вы это нашли.
Куст рос на опушке. Сквозь густые крошечные листочки пробивались десятки побегов. Каждый венчался цветком с уже пожухшими и опадающими лепестками. Можно было собирать урожай.
Когда декан склонился и сорвал стручок, с куста снялось облако разноцветных насекомых и, жужжа, поплыло прочь. После очистки оказалось, что содержимое стручка представляет собой влажноватый белый цилиндр. Декан несколько секунд изучал объект, потом сунул один конец в рот, извлек из кармашка в шляпе спичечный коробок и чиркнул спичкой.
— А неплохой табак, — похвалил он. Когда он вынул сигарету изо рта и выдул кольцо, рука у него слегка дрожала. — И фильтр пробковый.
— Гм-м… Как табак, так и пробка являются продуктами растительного происхождения, — с дрожью в голосе произнес заведующий кафедрой беспредметных изысканий.
— Завкафедрой? — отозвался Чудакулли.
— Да, аркканцлер?
— Заткнись, а?
— Хорошо, аркканцлер.
Думминг Тупс вскрыл пробковый фильтр. Внутри обнаружилось колечко того, что вполне могло сойти за…
— Семена, — уверенно подтвердил он. — Но этого не может быть, потому что…
Декан, окутанный клубами синего дыма, разглядывал виноградную лозу.
— А кто-нибудь заметил, что вот эти плоды имеют ярко выраженную прямоугольную форму? — произнес он.
— Давай, декан, попробуй, — велел Чудакулли. Декан счистил коричневую скорлупу.
— Ну да, — сказал он. — Как и следовало ожидать. Бисквиты. К сыру весьма кстати.
— Э-э… — сказал Думминг и ткнул пальцем перед собой.
Прямо за кустом валялась пара башмаков.
Ринсвинд пощупал стену пещеры. Земля опять содрогнулась.
— Чего она трясется-то?
— Некоторые называют это землетрясением, другие утверждают, что причиной всему высыхание почвы, по мнению третьих — это под землей проползает гигантский змей, — ответил Скрябби.
— Ну и кто прав?
— Вопрос поставлен неверно.
«ВЫГЛЯДЯТ они определенно как волшебники, — подумал Ринсвинд. — Эта конусообразность знакома любому, кто хоть раз побывал в Незримом Университете. И в руках у них посохи. Пусть даже в распоряжении у древних художников были только грубые краски, набалдашники получились вполне реалистично».
Но тридцать тысяч лет назад НУ еще НЕ СУЩЕСТВОВАЛО…
Затем в дальнем конце пещеры Ринсвинд заметил некий рисунок, на который прежде не обращал внимания. Рисунок был почти скрыт под охряными отпечатками ладоней, словно таким образом люди хотели удержать его, помешать ему — ну, право, что за глупая мысль — сойти с камня.
Ринсвинд смахнул с рисунка пыль.
— О нет, только не это, — выдохнул он.
На рисунке был изображен продолговатый сундук. Художник не был знаком с законами перспективы, однако тысячи маленьких ножек узнавались сразу.
— Это же мой Сундук!
— Вечно одна и та же история, точняк? — раздался из-за спины голос Скрябби. — Сам прибываешь куда надо, а твой багаж оказывается неизвестно где.
— К примеру, в десятках тысяч лет тому назад?
— Тем самым он превращается в ценный антиквариат.
— Но в нем вся моя одежда!
— Будь спок, она снова войдет в моду.
— Ты не понимаешь! Этот ящик ВОЛШЕБНЫЙ! Он должен следовать за мной повсюду. Куда я, туда и он.
— Вот он туда и отправился. Но перепутал КОГДА.
— Как это? О.
— Я ведь талдычу тебе, время и пространство полностью перепутались. Вот погодь, начнется твое путешествие. Ты повидаешь места, которые одновременно существуют в нескольких временах, а в иных местах такой штуки, как время, и вовсе нет. Зато есть времена, в которых почти нет места. Ты еще побегаешь, разбирая их по порядку.
