На шум из своей каморки сразу высунулся Влад.
— Помочь довести Жанну Андреевну? — предложил он.
— Вот ещё! Скройся! — визгливо прикрикнула она, но Влад ждал, что я отвечу.
— Да всё нормально, сам справлюсь.
— Он ревнует, — громким шёпотом поделилась она. — Приставал ко мне позавчера и сейчас вон как смотрел. Скажу Сергунчику, чтобы его уволил…
— У отца в кабинете есть отличный бар. Пойдём поживимся?
— О! Здорово!
Мы ввалились в отцовский кабинет, и я закрыл дверь. Жанна со смехом плюхнулась в кожаное кресло, забросила ногу на ногу. Я прошёл к длинной тумбе, где отец хранил всякое пойло, присел на корточки и взял что первое в руку попалось — бутылку вискаря. Поднялся, развернулся и чуть не выронил вискарь — Жанна стояла за моей спиной. Босиком. Туфли она оставила у кресла. А ещё успела расстегнуть верхние пуговицы на платье.
И я занервничал. Не так чтобы сильно, но всё же… И это мне мешало. Я свинтил крышку и, запрокинув голову, отпил прямо из горла. Глотку, а затем и желудок приятно обожгло.
Жанна перехватила бутылку, тоже сделала несколько глотков и поставила её на тумбу. Сама прильнула ко мне вплотную грудью, животом. Потёрлась бёдрами. Я опёрся руками о столешницу тумбы за моей спиной.
Это даже хорошо, что она такая инициативная, потому что сам я не особо знал, что делать. Она извивалась по моему телу, глядя с прищуром в глаза. И, наверное, ждала от меня реакции, а я не мог понять, что чувствую и чего хочу. Было в этом что-то одновременно и противное, и приятное. Хотелось, конечно, чтобы она продолжала в том же духе, чтобы вот так елозила. Но в то же время накатывало желание её оттолкнуть. Особенно когда она подцепила футболку и стянула её с меня, а затем принялась ощупывать, скользя ладонями по груди, плечам, торсу.
— О, ты у нас действительно большой мальчик. — Жанна чуть отклонилась и положила руку на ширинку. Погладила, несильно сжала, а затем проворно распустила ремень, расстегнула пуговицы и запустила пальцы под джинсы. Как я ни силился, меня всё же повело, да так, что, по ходу, мозги отключились. Стало совершенно пофиг, кто она, какая она, тупо захотелось немедленной разрядки и всё. Я даже непроизвольно толкнулся вперёд, и она тихо хихикнула. А потом вдруг прижалась ко мне и лизнула в шею. Я тут же отпрянул, брезгливо отёр широкий мокрый след.
— Ты чего? — продолжала улыбаться Жанна. — Я могу заласкать тебя, глупенький, так, что в космос улетишь.
Она приоткрыла рот, между губ показался розовый влажный кончик языка и задвигался вправо-влево. На меня же накатило омерзение. Я еле заставил себя произнести:
— В другой раз… в космос…
Я поднял футболку, но Жанна стала цеплять меня за руки.
— Ты куда? Да что с тобой?
Да ничего, просто воротит меня. Этого я ей, конечно, не сказал. Просто оттолкнул её руки и вышел из кабинета. Адски хотелось в душ, смыть её липкие прикосновения.
Я уже поднялся до середины лестницы, как меня окликнул Влад. Кивком позвал в свою каморку. Я спустился.
— Что?
Он указал на один из мониторов, который транслировал то, что снимает камера, установленная в отцовском кабинете. Сейчас там торчала одна Жанна. Она сидела на тумбе и хлестала вискарь из бутылки. Я мог себе представить, что видел на экране Влад пять минут назад.
— Всё пишется, — сказал он мне. — Но если скажу, что ничего не было, то Сергей Михайлович и смотреть не станет, скорее всего. Для верности могу вообще стереть, скажу, сбой был или электричество отключали…
— Наоборот. Ты эту запись отцу покажи, когда приедет. До того момента, как я ушёл. А потом — вот то, что ты сказал. Типа электричество отключали. Пусть не знает, что ничего не было.
— Но Сергей Михайлович решит ведь, что вы… ну это самое с Жанной Андреевной… переспали...
Я уставился на него. Тупой он, что ли?
— Пусть решит. Это и нужно. Влад, не тормози. Она, чтоб ты знал, собралась отцу пожаловаться, что ты её домогался. Так что советую опередить её. Иначе… ну ты сам отца знаешь.
— Я не домогался!
— Ну попробуй потом ему докажи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Влад набычился, переваривая услышанное и просчитывая перспективы. Потом взглянул на меня растерянно.
— Так Сергей Михайлович ведь и тебе… ну, вломит.
— Переживу, — пожал я плечами. — Зато чумы этой здесь не будет.
18
С утра Жанна порывалась поговорить со мной наедине, но после завтрака я благоразумно свинтил. Поехал с пацанами купаться на залив и домой заявился уже ночью, а на следующий день, точнее, вечер, из командировки вернулся отец.
Видать, моё предупреждение насчёт Жанны так запало Владу в душу, что он с порога попытался заманить отца в свою каморку. Его бы воля — он бы и чемодан занести ему не дал. Но отец сподобился выслушать его только после ужина, во время которого поинтересовался, не обижал ли я Жанну. Жанна ответила за меня:
— Нет, не обижал. Мы, наоборот, поладили. Да, Тимур?
— Ещё как, — хмыкнул я.
— Ну и хорошо, я рад. Антонина, а как идёт приготовление к банкету?
— Сергунчик, я как раз об этом хотела с тобой поговорить, — влезла Жанна, не дав Тоне и рта открыть. — Давай наймём специальное агентство. Они занимаются такими вещами профессионально. Закуски, блюда как в ресторане, обслуживание на уровне. Они нам и двор украсят, шатры поставят, шарики там… ну, всё как положено. Кейтеринг это называется. Мы же не нищеброды всё-таки…
Отец виновато взглянул на Тоню.
— Подумаем.
— Сергунчик, ну что тут думать? Перед гостями будет стыдно. Все эти домашние пироги… ну, это дешево, ни вкуса, ни стиля… Какая-то деревенская гулянка получится… Позорно как-то. Мы ведь можем себе позволить.
Жанна, дура, не в курсе, видать, что отец родился и вырос в деревне. И своими народными корнями гордится не меньше, чем собой. А собой он гордится чрезмерно. Типа, сам поднялся, всего добился. Настоящий мужик, короче. Но когда подопьёт, впадает в ностальгию. Ещё эту древнюю песню раз за разом гоняет — «Снится мне деревня», а то и подпевает с надрывом. И тут Жанна плюнула на святое.
Отец сразу нахмурился, помрачнел, но говорить за столом ничего не стал. Буркнул только недобро:
— Потом обсудим.
Жанна сразу просекла, что где-то налажала, и прикусила язык. Ужин доедали мы в скорбном молчании. Потом я поднялся к себе, а через минуту ко мне поскреблась Жанна. Я впустил её, она зачем-то щёлкнула задвижкой.
— Поговорим?
— Ну? — Я развалился на диване, закинув руки за голову. Она присела рядом, но с краешка, как скромница.
— Ты меня избегаешь?
— Откуда такие мысли? — взметнул я брови. Общаться я с ней не рвусь, но специально уж точно не избегаю. С чего бы?
— Значит, показалось?
Я ничего на это не ответил.
— Слушай, я, в общем-то, не за этим. Я хотела поговорить про то, что было позавчера. В кабинете твоего отца.
— А-а, ты про то, что хотела заласкать меня до космоса.
— Я выпила лишнего и себя не совсем контролировала. На самом деле… я не такая. Я люблю твоего отца, и мы скоро поженимся. Ну, ты знаешь. Поэтому, Тимур, прошу тебя, не говори отцу ничего. Просто забудь про то. Ничего не было. Ладно?
— То есть космос накрылся? — не сдержал я усмешку.
— Тимур, я серьёзно. Ты же не болтун.
— Я и не собирался ему ничего рассказывать. Но если он меня спросит, я врать не стану.
— Почему?
— Я никогда не вру.
— Блин, Тимур, ты издеваешься?
— Даже не начинал.
— Все врут.
— Я не все.
— Ну почему ты не можешь соврать? — Жанна придвинулась ближе.
— Почему не могу? Могу. Просто не вижу смысла.
— Нет, ты точно издеваешься! — Она развернулась ко мне всем корпусом. — Не видишь смысла? А то, что эта правда разрушит мою жизнь и сделает больно отцу, ты понимаешь?
Я кивнул.
— Так вот избежать никому не нужных драм — в этом и есть смысл любой лжи! Даже выражение такое есть — ложь во спасение! — последнюю фразу Жанна произнесла с пылом и пафосом, что я не удержался от смешка.
