Сильной стороной человека, попавшего в прошлое, является знание истории. Крайнев поначалу так думал. Выяснилось, что знание это ничего не стоит в Городском районе, управляемым немецким комендантом Краузе и начальником СД Ланге. Подобные личности истории неинтересны, сведений о них она не хранит. Зато напакостить отдельно взятым людям, в частности, тому же Крайневу, названные личности могут по полной программе. Была возможность убедиться. У Крайнева хватило ума не позволить разобрать пленных по хатам, хотя бабы чуть ли не с кулаками требовали. Бойцов Саломатина разместили в школе деревни Кривичи, в четырех верстах от Долгого Мха. Крайнев позволил бабам натащить в школу набитые сеном матрасы, самодельные одеяла, постирать и залатать бойцам одежду, снабдить их бельем. Не более. У школы поставили охрану из новоиспеченных полицаев, главной задачей которой было не столько стеречь пленных, сколько отгонять сердобольных баб. Получалось плохо, бабы и девки шастали через забор, пришлось Семену оплести его колючкой. Проволока нашлась в колхозных кладовых, на нее как-то никто не позарился. Едва в Кривичах закончили возводить лагерные атрибуты, как нежданно-негаданно пожаловали Краузе с Ланге.
Они приехали на легковом "опеле" без всякой охраны. Крайнев, на счастье, был в школе и вышел встречать гостей сам. Пленных с утра повели на работы, здание пустовало. Немцы осмотрели импровизированную казарму и остались довольны. Сержанты Саломатина поддерживали в классах армейский порядок (из чего Крайнев сделал вывод, что командир из старшего лейтенанта хороший). Сам Саломатин и двое раненых лежали в школьном сарае, переоборудованном под лазарет, туда немцев не повели. Нежданные гости задержались у полевой кухни, которая дымила во дворе, но к облегчению Крайнева не попросили открыть котел: к обеду варились щи с мясом.
– Откуда? – спросил Краузе, тыча пальцем в кухню.
– Нашли на месте боев! – отрапортовал Крайнев. – Очень удобно: не нужно строить печь.
Краузе и Ланге захотели посмотреть на пленных. Поехали к полю. Немцы – на "Опеле", Крайнев – верхом. Шла уборка картошки: одни бойцы плугом разгоняли картофельный борозды, другие собирали клубни и ссыпали их в мешки. Работа шла споро – красноармейцы работали в охотку. Многие ходили в лаптях – с выдачей ботинок, подобранных на поле боя, Крайнев не спешил.
– Что это? – заинтересовался Краузе, тыча пальцем в лапти.
– Старинная крестьянская обувь, – пояснил Крайнев. – Ее плетут из коры дерева. Очень легкая и удобная.
– Из коры? Она же развалится!
– На месяц хватит. Но зато совсем ничего не стоит. Материал бесплатный.
– Дерево без коры погибает! – возразил Краузе. – Так можно лес потерять. Дикость!
– Где охрана? – встрял в разговор Ланге.
Крайнев указал на мужиков у телег. Они возили собранную картошку, но, увидев гостей, сообразили нацепить на рукава белые повязки и вскинуть на плечо винтовки.
– Всего двое? – удивился Ланге. – Вдруг пленные сбегут?
– Куда им бежать? – пожал плечами Крайнев. – Везде немецкие войска. Попадутся – хуже будет. Здесь они в тепле, сыты, одеты…
– Вы объяснили им это?
– Конечно! Но лучше меня уговорила красных немецкая армия.
– Вы неглупый человек! – улыбнулся Ланге. – Но здесь, вижу, не все пленные. Где остальные?
– Работают на ферме! – не моргнув глазом, соврал Крайнев. – Убирают навоз, доят коров…
– Коров доят мужчины? – удивился Краузе.
– У них хорошо получается – деревенские жители. От желающих отбоя нет – можно выпить кружку молока.
Краузе осуждающе покрутил головой:
– Они соблюдают гигиену?
– Так точно! Доить назначаем здоровых людей, все обязательно моются, надевают чистые халаты – большевики оставили запас. Господин комендант, – Крайнев доверительно наклонился к уху Краузе, – я сам пью это молоко. Можете не сомневаться!
Краузе пожевал губами, но ничего не сказал. Крайневу показалось, что не убедил. "Заставит Клауса сливки кипятить! Ну и ладно! Его проблемы…"
На обратном пути при въезде в Кривичи их встретили хлебом-солью. Староста, бывший колхозный счетовод Бузыкин, наторевший в приеме делегаций из района, вовремя заметил гостей и расстарался. Немцы довольно расплылись в улыбке, после чего Бузыкин повел их в избу – кормить. Стол ломился от яств: пироги, печеная курица, яишница на сале, блины, сметана, масло, огурцы… Крайнев понял, что Бузыкин прошел по деревне, бесцеремонно вытаскивая из печей еду – у кого что было. Можно представить, что кричали ему вслед! Бесполезно. Бузыкина проклятиями не проймешь.
– Богато живут ваши крестьяне! – изумился Ланге.
– Собирали для дорогих гостей, – успокоил Крайнев, мысленно кляня чрезмерно услужливого старосту. Сейчас все сожрут, а потом увеличат поставки!
Немцы вальяжно сели, Краузе молча указал Крайневу на соседний стул. Это было знаком одобрения. Крайнев примостился на краешке, но почти не ел – распоряжался. То Краузе требовал особых блюд для язвенника, и Крайнев выбегал приказать, то следовало выбрать из доставленного самогона напиток помягче… Немцы не препятствовали хлопотам; считая, видимо, что именно так должен поступать услужливый русский. Или полунемец… Во ходе очередной отлучки Крайнев застал во дворе забавную сцену. Денщик Клаус (его с водителем накормили в другой избе) приставал к жене Бузыкина: указывал на свой рот, произнося при этом что-то вроде "ням-ням".
– Кормили уже! – злилась хозяйка. – Шмат сала умолол. А яиц сколько! Отстань, мэрдал! Только бы жрать!
– Йа! Йа! – радостно кивал головой Клаус. – Жрать – гут!
Крайнев расхохотался. Клаус обернулся и радостно подбежал к нему.
– Господин Кернер! Объясните глупой русской: хочу взять в Город немного шпика. Готов заплатить.
– Не стоит, – остановил Крайнев. – Обязательно соберем вам гостинец.
– Это господам офицерам! – возразил Клаус. – А мне?
– Вам тоже! Не думаю, что Краузе и Ланге будут взвешивать шпик и пересчитывать яйца, – Крайнев подмигнул.
Клаус расплылся в улыбке:
– Строго между нами, господин Кернер?
– Могила! – заверил Крайнев.
Гости ели долго. Гауптман в конце концов наплевал на язву и мел со стола все подряд, обильно орошая угощение настоянной на клюковке самогонкой. Ланге не отставал. Из-за стола немцы выбрались порядком осоловелыми. Во двое они увидели, как Бузыкин (Крайнев специально просил его подождать момента) грузит в багажник "опеля" корзины с гостинцами.
Немцы заулыбались и двинулись к калитке. Внезапно взгляд Краузе упал на гнедого жеребца. Привязанный к забору конь Крайнева недовольно топтался и фыркал, требуя свободы. Гауптман подошел и внимательно потрогал клеймо, выжженное на ляжке. Крайнев похолодел.
– Чей конь?
– Мой, – выдавил Крайнев.
– Откуда?
– Нашел в лесу, когда скитался после побега. Спрашивал крестьян из близлежащих деревень, никто не признал лошадь своей.
– Это немецкий конь! – сердито сказал комендант. – Месяц тому я послал в разведку двух солдат, оба пропали бесследно. Лошадь принадлежала одному из них.
– Я говорил господину гауптману, что в лесах прячутся разбитые большевики, – заторопился Крайнев. – Наверное, убили немецких солдат, а конь убежал. Следует быть осторожным. Пускаясь в дорогу, я всегда беру полицейских. Вам тоже опасно без охраны.
Краузе задумался.
– Я немедленно верну коня! – заверил Крайнев.
– Его давно списали! – махнул рукой гауптман. – Оставьте!
Комендант оглянулся и, заметив в огороде сортир, направился к нему. Настала очередь Ланге.
– Вы серьезно насчет большевиков? – спросил он шепотом.
– Меня дважды обстреливали. Из леса. Когда ехал один. При охране боялись.
Ланге задумчиво пожевал губами.
– Где ваши евреи? – спросил внезапно. – Которых увезли из Города?
– Ездят по дальним деревням. Насчет заготовок.
– Вы доверяете им?
– Больше некому! – развел руками Крайнев. – Местные жители вороваты и не стремятся сполна рассчитаться с вермахтом. Они привыкли при Советах: не украдешь – умрешь с голоду. Требуется проверить на месте структуру посевных площадей, определить, сколько гектаров занято рожью, сколько картофелем, оговорить объем поставок, организовать их доставку в Город… Евреи образованы, старательны. Важно, что у них нет в деревнях родственников – не с кем сговориться.
– Пусть! – согласился Ланге. – Что собираетесь делать с пленными по завершению сельскохозяйственных работ?
– Распущу по домам. В деревнях много одиноких женщин.
– Хм!.. – нахмурился Ланге. – Вы уверены в лояльности русских солдат?
– Другого им не остается. Лучше лежать на теплой печи, чем воевать с победоносным вермахтом. Красные получили хороший урок и не рвутся проливать кровь. Нам понадобятся работники на будущий год. Наиболее лояльных завербую в полицию. Вы видели моих охранников – старики! Военная служба – удел молодых.
