К счастью, я хоть и на немецкой машине был, но опознали, форма и телогрейка характерная. Да и пилотка. Каски мне не выдали. Ух, а холодно вот так на скорости, притормозив, я съехал на обочину, и остановив машину, оставив ту тарахтеть на холостом ходу, одним прыжком взлетел на танк. К слову, с мотоцикла я снял всё цененое, пулемёта нет, боезапаса к нему, багажный отсек опустошил, канистру с бензином снял. Всё что ценно. Вот так взлетев на башню вставшей «семидесятки», я крикнул в правое ухо командира танка, что сидел на башне:
- Впереди моторизованная группа. «Тигр» и два арт-штурма. Одна самоходка застряла, вытаскивают тросами. Сейчас, наверное, выдернули. Сюда бежит два отделения немцев на шум уничтожения мной мотоциклистов. Встреть их, но дольше не суйся, сожгут.
Тот моего звания не видел, сам старшим сержантам был, судя по треугольникам в петлицах гимнастёрки, но кивнул на командный рык, сразу скрылся в башне и рванул дальше, я же, покашляв от дымного выхлопа двух движков танка, мне эта машина не нравилась, и подняв руку остановил самоходки. Ко мне подбежал командир взвода, младший лейтенант, ну я и сообщил ему тоже-самое, под хлопки работы пушки «семидесятки» и его же пулемёта. Тот в сорока метрах от нас разбирался с теми немцами, что пытались меня нагнать. Теперь те отходили, а танк шёл за ними, прореживая ряды. Не особо быстро, немцы за стволами хорошо прятались от пулемётного огня, а вот осколочные снаряды пушки тут хорошо помогали. Пока я ставил задачу лейтенанту, мимо чуть стрелки не пробежали, но я их тормознул, у меня для них другое задание. Тем более у них три «ПТРа» было. На противотанкистов с «сорокапятками», я особо надежд не питал, хотя те с другой стороны оврага отцепляли пушки и готовили позиции. Их командир тоже тут был, слышал какие задачи я ставлю. Самоходчик меня опознал, поэтому внимательно слушали. Думали я до сих пор подполковник, хе-хе. А нет, знали, что я из штрафников, из тех что искупил чужую вину кровью. Это самоходчик сказал артиллеристу, поясняя кто я. Информация быстро разошлась из штаба дивизии, где меня регистрировали.
Идея такая, я беру два отделения стрелков, одно с техникой оставлю, тут тоже нужно пехотное прикрытие. Все расчёты «ПТР», со мной, и отвлеку на себя немцев, а самоходчики уже бьют технику в немецкой колонне. Мы обошли, углубившись в лес, дорогу, и стали подбираться, где перебежками, где ползком, когда совсем рядом были, к немецкой колонне. А дальше начался бой. Веское слово сказали «ПТР», которые выбивали самоходки, били в самые уязвимые места. Одна горела, вторая застыла неподвижно, два бронетранспортёра горели, мы изрядно проредили пехоту, и нас бы смяли, если бы не одно но, подошёл стрелковый батальон моей дивизии и сходу атаковал. Выбили мы немцев. «Тигр» в бою не участвовал. Нет, «семидесятку» тот уничтожил, снаряд сбил башню с погона, отбросив в сторону, тут самоходки и ударили. В общем, башню заклинили и ходовую разбили, и под пушку танка не лезли. Экипаж сам поджёг его и отступил следом за своими. Двое, троих мы срезали. Двадцать минут бой длился, и батальон при поддержке артиллеристов, что катили вручную свои пушки и одной самоходки, весели на хвосте отступающих немцев. Не так и много их было. Вторую самоходку обездвижила «четвёрка», сбив ведущее колесо, там ремонтники нужны, и детали. Своими руками не исправишь. А ещё танки у немцев были, помимо «Тигра», две «четвёрки», модернизированных, с удлинёнными стволами и дополнительной навесной броней. Одну самоходки сожгли, вторая ушла с заклинившей башней. Это последний расчёт «ПТР» поработал, два других немцы выбили, как наши стрелки их не прикрывали. Я там «ПТР» один прибрал с боезапасом, второй был повреждён. Вот и всё, хранилище полное. А мне больше поучаствовать не дали, я уже потом понял, что это был мой последний реальный бой. Подошли двое в шинелях со звёздами Политуправления на рукавах, из Особого отдела дивизии, показали документы, и приказали следовать за собой. Мол, меня там потеряли. Что там дальше, как немцев гнали, не видел. А мотоцикл мой угнали, артиллеристов попросил присмотреть, не доглядели. Я не расстроился, сам такой же угонщик.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Два с половиной года спустя. 1945 год, 17 июня. 13 часов 47 минут. Москва.
Покинув здание военкомата, я тут свой паспорт получил, довольно улыбнулся светившему Солнышку, и сняв фуражку, невольно тряхнув всей массой наград на френче, платком вытер пот со лба. Жарко, да ещё в здании военкомата душно. Сам я был в парадной форме полковника бронетанковых войск, и уже несколько минут как демобилизованный. Ну наконец-то. Да уж, двадцать три года недавно справил, и полковник. Впрочем, я и майором самым молодым был.
Хотелось бы рассказать, как я геройски воевал все эти три неполных года, до Дня Победы, но рассказывать нечего. Не было ничего такого. Меня как выдернули после того боя на лесной дороге, так и доставили самолётом в штаб фронта. Петровский поорал на меня и успокоился. Вернули форму подполковника, мои награды, копии к слову, документы и прописали меня в штабе фронта, в оперативном отделе. Больше никаких задач в тылу немцев. Притом я продолжал быть танкистом и носить их эмблемы. Там погоны ввели, и дальше я в качестве талисмана фронта до взятия Берлина и пробыл в штабе. Стоит сказать, что не просто пробыл, это дало мне просто огромный опыт планирования разных тактических и стратегических задач. Восемнадцать успешных боевых операций, и это мои идеи, которые офицеры штаба творчески развили, а войска исполнили. Наступали без остановки весь год. За сорок третий год шестнадцать небольших котлов наши устроили немцам, один крупный, где четыреста тысяч немцев окружили. За сорок третий общее количество миллион военнопленных в этих котлах. К концу года мы пересекли государственную границу, и дальше победным маршем продолжили наступать. Наш фронт в Первый Украинский переименовали. Взяли Польшу и вот она Германия. Окружили Берлин, союзники серьёзно запоздали, и потихоньку брали, не было массовых атак, действовали хорошо подготовленные штурмовые группы, за которыми и шли линейные части, подчищая. Немцы капитулировали четвёртого апреля. День Победы Четвёртое Апреля. Гитлер застрелился. Была проверка. Точно огнестрел. Я сразу подал документы с прошением уйти в запас, но удовлетворили только через два месяца. Гады. Повезло, транспортный самолёт, что прямо в Москву летел, место одно было, вот и добрался. Вчера прибыл. Там порешал все вопросы и сегодня вот получил паспорт. Вывели меня из состава Советской армии.
Что я ещё могу сказать про эти три неполных года? Орден «Ленина», орден «Ушакова», два ордена «Боевого Красного Знамени». В сорок четвёртом, осенью, стал полковником. Петровский дал. Он на тот момент генералом армии был, а войну маршалом закончил. За дело получил. Талисман фронта помогал. Меня вон Феноменом прозвали, но долго прозвище не держалось, вот Уником вполне. В принципе, это всё, но тайна у меня всё же была. Несколько раз я развеялся, встречаясь с противником лицом к лицу. Я не говорю про бомбёжки или обстрел наших колонн при передислокации штаба, окруженцами или бандеровцами, это так, фрагменты войны. Нет, я стал завзятым охотником, заимел двустволку и охотился в лесах. Правда, мне пытались всучить охрану, но я отбился, те ждали у машины и помогали разделывать добычу. Таким образом в редкие минуты отдыха я серьёзно развил свой навык лесовика. Оказывается, я действительно здорово по лесу хожу. Да и воюю. Пользовался бесшумным оружием. В штабе известно, что я без добычи не прихожу, в котёл полевой кухни часто мясо подстреленных мной кабанов, зайцев, косуль или лосей попадало. Не всё, часть я себе прибирал, свежее мясо. Фарш на пельмени накрутил, две тысячи штук налепил. Кто же откажется? Так вот, в этих лесах я с кем только не встречался. Чаще всего с бандеровцами, и с удовольствием их изничтожал. Также и с немецкими диверсионными группами встречался. Те пополнили мою коллекцию ручным оружием. Вот список: одна самозарядная винтовка «G-41», её продолжение, самозарядная винтовка «G-43/К-43», одна винтовка парашютиста с оптикой «FG-42», потом один самозарядный карабин фольксштурма «ФГ-45», под промежуточный патрон. Из автоматов: те шесть «MKb.42(W)», что я взял под Новгородом в сорок втором. Потом три «StG 44», и один «StG 45(M)». Вот с ним повезло, немцы их всего несколько десятков выпустили, и когда я на группу парашютистов наткнулся, что поделились со мной немалыми трофеями, нашёл и этот аппарат. А так я трофеи собирал, поэтому хотя бы по одному, но у меня была вся линейка легкого стрелкового оружия, от пистолетов до ручных пулемётов. Фауст-патроны тоже были, десяток «Панцерфауст 60» и четыре «Панцерфауст 100». Парочка и «стопятидесятых».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
